большинства других собак, но не позаботилась обучить его самым простым вещам.
— Ты, видимо, намекаешь на то, чем он сейчас занимался?
— Не только. Как я понимаю, ему скоро два года, но, пока он не отучится приставать к людям, его, по-моему, не следует спускать с поводка в ресторанах. Зрелище не очень приятное.
Клара подняла брови.
— Собачка позабавилась, и никому от этого плохо не стало. Послушать тебя, так подумаешь, что ты ему завидуешь. Вот уж от кого не ожидала услышать такое, прямо диву даюсь,— произнесла она с холодным удовлетворением.
Уолтер не улыбнулся.
В Бенедикт они вернулись во второй половине дня. Клара выяснила, что продажа поместья у Залива Устриц может затянуться еще на месяц; в ее состоянии нечего было и думать о приеме гостей. Вечеринка отодвигалась до тех пор, пока сделка либо выгорит, либо сорвется.
Прошло две недели. За это время отругали Чада, когда тот позвонил и попросил разрешения к ним заглянуть; ему отказали и, может быть, даже бросили трубку, прежде чем Уолтер успел подойти к телефону. В субботу позвонил самый близкий друг Уолтера, Джон Карр, и его отбрили прямо на глазах у Уолтера. Клара заявила мужу, что Джон приглашал их пообедать в узком кругу на следующей неделе, но она решила, что из-за этого не стоит выбираться в Манхаттан.
Порой Уолтеру снились сны, что один, многие, а то и все друзья его бросили. То были горькие, безутешные сны, и он просыпался, ощущая в груди стеснение.
Пятерых друзей он уже потерял — и потерял по той простой причине, что Клара не хотела видеть их у себя в доме, хотя Уолтер продолжал им писать, а если удавалось, то и встречался с ними.
Двое жили в Пенсильвании, родном штате Уолтера, один — в Чикаго, а два других — в Нью-Йорке. Уолтер честно признался самому себе, что Говард Грасс из Чикаго и Доналд Миллер из Нью-Йорка на него смертельно обижены, махнул рукой и перестал им писать. А может, это они перестали отвечать на его письма.
Уолтер запомнил улыбку Клары, откровенно торжествующую улыбку, когда они узнали, что Дон устроил у себя в Нью-Йорке вечеринку, а его не пригласил. К тому же вечеринку без женщин. Клара убедилась, что раздружила их с Доном, и была от этого в полном восторге.
Именно тогда, около двух лет тому назад, до Уолтера впервые дошло, что он женился на психопатке, женщине, в некоторых отношениях просто безумной, и, что еще хуже,— на психопатке, которую очень любит. Он все время мысленно возвращался к чудесному первому году их совместной жизни, вспоминая, как он ею гордился, потому что она была интеллектуальнее большинства женщин (теперь само слово «интеллектуальный» вызывало у него отвращение: Клара возвела его в культ), как они любили посмеяться на пару, с каким удовольствием обставляли свой дом в Бенедикте, и надеялся, что Клара тех дней каким-то чудом вернется к нему. В конце-то кондов она оставалась все той же личностью, той же плотью. Он продолжал любить эту плоть.
Когда восемь месяцев тому назад она стала работать для «Найтсбридж», он понадеялся было, что найден выход обуревавшему ее чувству соперничества, той ревности, которая распространялась даже на него, потому что он, как считалось, весьма преуспевал. Но работа только усилила чувство соперничества и ее глубокую неудовлетворенность собой, словно возобновление службы спровоцировало извержение вулкана, который до тех пор только дымился. Уолтер предлагал ей уйти из фирмы, но Клара не хотела об этом и слышать. Самым естественным способом занять ее было бы завести детей; Уолтеру хотелось детей, но Клара была против, и он ни разу не попробовал ее по-настоящему переубедить. Малыши раздражали Клару, и Уолтер сомневался, что с их собственными дело будет обстоять по-другому. Когда они поженились, Кларе было двадцать шесть, но уже тогда она шутливо заявляла, что слишком стара. Клара ни на минуту не забывала о том, что на два месяца старше Уолтера, и Уолтеру часто приходилось твердить ей, что на вид она много моложе его. Теперь ей исполнилось тридцать; Уолтер понимал, что на детях поставлен крест.
Порой, стоя на чужой лужайке в Бенедикте со вторым бокалом хайбола в руках, Уолтер вдруг задавался вопросом — а что он, собственно, делает среди этих милых, самодовольных, состоятельных и в высшей степени скучных людей, что он вообще делает со всей своей жизнью? Он постоянно размышлял о том, чтобы уйти из фирмы «Кросс, Мартинсон и Бухман», и обдумывал сделать это на пару с Диком Дженсеном, самым близким своим коллегой по службе. Дик, как и он, мечтал о собственной юридической консультации. Как-то они с Диком всю ночь проговорили о том, чтобы открыть маленькое претензионное бюро в Манхаттане и заниматься делами, с которыми не пожелают возиться большинство юридических фирм. Гонорары будут маленькие, зато их будет много больше. В уставленной книгами берлоге Дика они извлекли с полки Блэкстоуна с Уигмором [2] и поговорили о чуть ли не мистической вере Блэкстоуна в возможность построить образцовое общество с помощью права. Для Уолтера это стало возвращением к увлеченности студенческих дней, когда право было в его глазах благородным оружием, которое он учился применять на практике, когда в глубине души он чувствовал себя юным рыцарем, готовым выступить на защиту беспомощных и в поддержку праведных. В ту ночь они с Диком решили уйти из фирмы первого января нового года и снять помещение под бюро где-нибудь в районе Западных сороковых улиц. Уолтер переговорил с Кларой, которая хотя и не выказала по этому поводу особых восторгов, разубеждать его тоже не стала. C деньгами трудностей не предвиделось: судя по всему, Клара собиралась зарабатывать не менее 5 тысяч долларов в год. Дом был полностью оплачен — их свадебный подарок от матери Клары.
Единственный положительный ответ на вопрос Уолтера о том, что он делает с собственной жизнью, могло дать юридическое бюро, которое они с Диком собирались открыть. В мечтах он рисовал себе процветающее дело, толпы довольных клиентов. Но уверенности в том, что их предприятие будет полностью отвечать задуманному, у него не было. Вдруг Дик охладеет к проекту? Уолтер чувствовал, что идеальный успех приходит нечасто. Люди принимали законы, ставили перед собой цели, а затем их не достигали. Вот и женитьба не оправдала его ожиданий; Клара тоже их не оправдала, да и сам он, по-видимому, оказался не тем, на кого она рассчитывала. Однако он старался и все еще продолжал
