— Ваше Величество, не соблаговолите ли принять в столь поздний час еще одного высокородного пациента? — вдруг спрашивает он.
— Вообще-то он Высочество, — поправляю я, расстегивая и снимая с пса шубку.
— А я и не с ним разговариваю. Он как раз пациент, — лукаво подмигивает мне доктор и кивает на статуэтку. И та вдруг оживает.
Кошка неведомой мне породы, вся будто капелька живой, тягучей глянцевой смолы, с невероятно большими, слегка просвечивающимися под лампой ушами, благородным длинным носом и головой ярко выраженной треугольной формы распахивает огромные, невозможно зеленые, как два чистейшей воды изумруда, глаза, грациозно потягивается и лениво зевает, распахивая розовую пасть с внушительными клыками.
— Боже, какая красота, — восторженно шепчу я, наконец осознав, что на стойке сидит самая настоящая живая кошка. Но просто совершенно не похожая ни на что виденное мною в реальной жизни. — Что это за порода? Я таких ни разу не видела.
— Ориентальная красавица. Моя персональная Шамаханская царица. Для самых близких Маня или Шамуля, можно даже Муля, но при посторонних исключительно Ее Величество, на другое не отзывается. Аристократично игнорирует. Верно, о луноликая? — он протягивает руку, и кошка, переступив пару раз длинными элегантными ногами, сама подставляет ему шею. Мол, высочайше дозволяю доставить мне удовольствие. — Так что скажете, о драгоценная? Сначала осмотрим залетного британского лорда или займемся спасением отечественного беспризорника?
Кошка, словно понимая каждое слово, произнесенное ветеринаром, внимательно смотрит мне прямо в глаза и, клянусь, повелительно кивает на смирно сидящего на моих руках Принца.
— Согласен, Ваше Величество, — на полном серьезе поддакивает доктор. — Наши-то безродные шалопаи покрепче хлипких лондонских денди будут. Не удивлюсь, если за это время и сам выберется, бродяга. Но ты все-таки прислушивайся тут, хорошо? А я пока осмотрю твоего царственного собрата. Ну что, мамочка, пройдемте в смотровую? — мужчина открывает дверь кабинета и взмахом руки приглашает нас войти.
— На самом деле я не мамочка. Наша мамочка, увы, сама не очень хорошо себя чувствует. А я так…
— Чип и Дейл? Или, скорее, очаровательная Гаечка, готовая прийти на помощь в любое время дня и ночи? — ветеринар споро протирает смотровой стол дезинфицирующим средством и застилает свежей одноразовой пеленкой. — Ну-с, сударь, что с вами приключилось? — Он смело протягивает руку к песику, и я с ужасом замечаю, что Принц угрожающе скалится и начинает рычать, одновременно трусясь всем телом.
Боже, только не это!
В приемной раздается едва слышный шорох, и в следующую секунду на столик прямо с пола беззвучно взвивается черная тень. Удивительная кошка, чья угольная шерсть лоснится и сверкает в свете люминисцентных ламп, словно усыпанная алмазной пылью, садится прямо напротив Принца и пристально смотрит ему в глаза. И столько в ее снисходительном взгляде укора, что пристыженный собакен прижимает уши и виновато опускает голову.
— Благодарю вас, Ваше Величество. Ваша помощь поистине бесценна, — почти мурлыкает врач, ловко разворачивая покорно сдавшегося на милость победителя пса и замеряя температуру.
Следующие несколько минут я наблюдаю не столько за человеком, сколько за удивительно прекрасным созданием, под чьим присмотром знакомый мне столько лет пес ведет себя не как изнеженная истеричная барышня, по своему обыкновению, а как стойкий оловянный солдатик, беспрекословно выполняющий все команды и даже не пытающийся отнять лапу, из которой берут кровь на анализы.
— Ну что ж, Гаечка. Общий анализ будет готов через полчаса, не больше. Мы как раз успеем сделать рентген и ЭЭГ (электроэнцефалографию, — прим. Автора), коль скоро владелица этого бесценного экземпляра подозревает у него эпилепсию. С моей точки зрения — безосновательно. МРТ я сегодня, к сожалению, сделать не смогу. Только завтра утром. Как раз и биохимия будет к тому времени готова. Могу записать на утро, хотите?
— А почему МРТ сегодня нельзя? Я заплачу, сколько скажете, — вскидываюсь я.
— Не в этом дело, милая Гаечка. Просто по совершенно глупой случайности администратор забрала ключи от всех служебных помещений, а обнаружил я сей прискорбный факт буквально перед вашим приходом. Я даже входную дверь закрыть не могу снаружи. Придется ночевать тут. Не брошу же я все это великолепие вместе с оставленными на ночь питомцами.
— А позвонить ей? Поехать?
— Она уехала, собственно, только потому, что у нее ребенок заболел. Сорвалась, отпросившись буквально на бегу. Ну и схватила мою связку вместе со своей. Она уже написала и извинилась. Беспокоить женщину, у которой заболел ребенок, да с учетом того, что ничего экстраординарного не происходит, не вижу смысла. Да и бесчеловечно это. Не сахарный же я, вполне могу переночевать и тут, — кивает мужчина на коротенькие диванчики в приемной. — А в шесть утра придет уборщица, и я смогу на пару часов заскочить домой перед сменой. Так что, записать вас на МРТ на утро? Могу прямо в восемь. Или в девять.
— А у вас в котором часу смена начинается? — уточняю я, закусывая губу и чувствуя, как начинают полыхать щеки. Я что, покраснела? С чего бы это, Лизок?
— В девять.
— Ну вот тогда давайте в девять. Может, хоть часик дома поспите.
Да, точно. Я наверняка уже красная как рак.
— Спасибо, милая Гаечка, — с легким смешком кивает головой врач.
— Меня зовут Лиза, — вдруг выпаливаю я.
— А меня Егор, — протягивает мне руку… ну, Егор и протягивает.
Он пожимает мою ладошку так бережно, что я чувствую себя тоже той-терьером, с тонкими и хрупкими косточками, сломать которые может любое неосторожное движение.
— Так что, Гаечка-Елизавета, идем делать ренген и ЭЭГ? А то мне еще одного бедолагу надо успеть спасти до полуночи, пока моя голова не превратилась в тыкву.
— Пойдемте, конечно, — соглашаюсь я и подхватываю уже придремывающего Принца на руки. — Егор, а что вы думаете по поводу песика? Что с ним?
— Я думаю, что он перекормлен, изнежен и явно лишен частых прогулок на свежем воздухе, которые моментально излечили бы его от присущей всем английским аристократам ипохондрии. Ну и диета, разумеется, не помешала бы. Чем его кормите?
Я вздыхаю. Рацион Принца — наше единственное с Гавриловной яблоко раздора.
— Эм, ну, не уверена, что сегодня он получил вообще все то, что я далее перечислю, но его продуктовая, так сказать, корзина состоит из парной телятины, припущенной со сливками, квашеной капусты, красной икры, моченых яблок, шоколадного пломбира, куриной печени, тушеной на сливочном масле, радужной форели, королевских креветок и… Вроде все. А нет, еще он обожает дыню и персики. И раз в неделю четвертинка таблетки Мезима.
— Вот это тебя угораздило, парень. Эдак тебе любовь к деликатесам поджелудочную окончательно посадит, — сочувственно качает головой ветеринар, поглаживая пса между ушами. — Как же ты выжил-то до сих пор? И что, ничего нельзя сделать с хозяйкой? Ну, как-то вразумить, убедить?
