мне придётся отчитываться?
– Отчитаешься, небось, не бином Ньютона. Бланки отчётов в правой тумбе стола, оплату положишь пока на свой банковский счёт, вернусь – разберёмся.
– А вдруг я не сумею…
– Иди к тёмному! – разозлился Алекс. – Гамлета сыграть сумел? Ну, так сыграй и Шерлока Холмса!
Барбара Вишневская и сама не слишком хорошо понимала, что привело её в Москву, и почему она не уехала сразу же, доставив детей. Или, может быть, понимала, но всё ещё не готова была в этом самой себе сознаться. Со времени их знакомства с Алексеем Верещагиным и его непростым семейством прошло не так уж мало времени, почти полтора года. Они периодически встречались то в Кракове, то в Медиолануме, то в Лютеции, и при каждой встрече этих двоих буквально бросало друг к другу, никакой не было возможности оторваться, разомкнуть объятия.
А потом они всё же расставались.
И наступали долгие периоды молчания, прерываемые редкими электронными письмами или разговорами по коммуникатору.
Ни Алекс, ни Барбара ни разу не говорили о том, чтобы жить вместе, хотя, что уж скрывать, у любой женщины такая мысль возникает и долбит мозг изнутри. Конечно, вот она – любовь, страсть, которая за это время нимало не потухла, а с другой стороны – налаженная жизнь, работа, друзья…
Никак невозможно представить, чтобы Верещагин бросил дом и работу и поехал завоёвывать клиентов в Краков. Но для пани Вишневской переезд в Москву представлялся совершенно невозможным, немыслимым после первого брака.
И всё же, когда Алекс позвонил ей в некоторой растерянности и попросил помочь, она бросила всё, взяла отпуск в клинике и собрала чемодан.
Всё это и много другое Барбара обдумывала, вымешивая тесто. Наконец она сочла, что нужная структура достигнута, накрыла таз чистым льняным полотенцем и стала отряхивать руки. Тут её обняли сзади и поцеловали в макушку:
– Пироги будут?
– С капустой, с мясом и с маком.
– Здорово… Жаль, что я не попробую.
– Это почему? – развернулась она к Алексу.
Он развёл руками:
– Дурацкое стечение обстоятельств. Представляешь, сегодня отправляюсь в Краков. Василий влип в историю. Мне звонила городская стража, его обвиняют в краже.
– Святая Бригита, ерунда какая! – Барбара быстро вымыла руки, сердито стряхнула воду, поискала глазами полотенце и, не найдя, вытерла пальцы о фартук. – Так, погоди минуту…
Она почти пробежала до отведённой ей комнаты, вытащила из чемодана пухлую записную книжку и быстро перелистала её:
– Ага, вот! Записывай: Марек Пшемысский, капитан стражи. Свяжись с ним, он поможет…
– Твой поклонник? – равнодушно поинтересовался Верещагин.
– Друг детства, – она рассмеялась и, встав на цыпочки, чмокнула ревнивца в кончик носа. – Постарайся быстро с ними разобраться, а то у меня кончится отпуск.
Дирижабль «Герцогиня Ауфштадт» отвалил от причальной мачты точно по расписанию, в восемнадцать тридцать. Глеб откинулся на спинку удобного кресла и не без удовольствия осмотрелся. Увиденное ему понравилось: хотя в брюхе дирижабля и помещалось более двухсот пассажиров, со своего места он видел ещё пятерых. Более того, когда подойдёт время спать, спинка кресла откинется, боковую загородку можно будет сдвинуть и остаться практически одному.
– Что меня радует, – сказал он, обращаясь к своему спутнику, – так это то, что наше руководство не стало экономить и отправило нас без ночевок на промежуточных станциях.
Капитан-лейтенант Кулиджанов согласно угукнул и раскрыл на столике папку с делом.
– Давай поглядим еще раз, какой у нас план.
– Да какой план, если мы ещё сутки лететь будем?
– У нас есть, во-первых, рекомендации, во-вторых, цель.
– И, в-третьих – адрес, – пожал плечами Глеб. – А пока мы не знаем, что скажет нам этот господин с говорящей фамилией, любые дальнейшие действия предсказать невозможно. Кстати, я не посмотрел год его рождения – это что, [тот самый] Монтегрифо?
Слова «тот самый» в его речи явно были выделены жирным шрифтом.
– Нет, ну ты что? Знаменитый библиофил, букинист и авантюрист Пако Монтегрифо был дедом нашего гипотетического информатора. Двести с лишним лет человеку без капли магии не прожить никак! Да и Маноло, к которому мы едем, тоже немолод…
Никонов вытащил из папки лист бумаги и прочёл негромко: «Монтегрифо, Маноло Пабло Эстебан, родился пятого мая 2084 года в Мадриде, с 2122 года постоянно живёт в Монакуме. Занимается изучением рунной магии, коллекционер-библиофил…».
– Это выходит, ему больше ста лет? – поднял брови Глеб.
– Сто один. И он до сих пор управляет своей небольшой империей, хотя уже лет тридцать не расстаётся с креслом на колесиках.
– Болел?
– Передозировкой смертельных проклятий, – усмехнулся Кулиджанов. – Благодаря мощным защитным амулетам почтенный господин Монтегрифо остался жив, но ногами не владеет.
– И кто ж его так?
– Клиент. Недовольный клиент, как ты понимаешь. А недоволен он остался, получив не совсем ту книгу, которую оплачивал. Ему требовался сборник призывов к духам лоа с прилагаемым перечнем даров издания Нувель-Орлеанского университета 1756 года, а Маноло Пабло Эстебан вручил том, выпущенный на три года позже.
– То есть, изданный после принятия первого закона о запрещённых заклинаниях? – присвистнул Глеб. – Действительно, досадная разница…
– Вот именно. Наш вудуист был украшен орихалковыми браслетами и надолго забыл о духах лоа, но ног господину букинисту это не вернуло…
– То есть, получается, этот самый букинист вовсе не такой уж невинный барашек?
Кулиджанов помолчал, потом закрыл папку и убрал её в сумку, а сумку – в пространственный карман.
– Знаешь, – сказал он наконец, – среди этой публики – букинистов, антикваров, коллекционеров и тому подобных – можно встретить упрямого барана. Но вот невинного ягненочка – вряд ли. В конце концов, каждый из нас состоит не только из того, что он съел, но ещё и из того, что он прочёл…
Подошедший стюард прервал их философскую беседу предложением поужинать, по желанию, в ресторане или на месте.
– В ресторане, – быстро ответил Глеб. – Давай-давай, разомнём ноги, сидеть ещё долго!
– Сидеть, лежать, есть, и всё со скоростью почти четыреста километров в час, – пробурчал в ответ Кулиджанов. – Работать надо! В Монакум мы должны прибыть готовыми к разговору с Маноло Пабло и так далее.
Зал ресторана был освещён лампами, стоящими на каждом из столов, плюс притушенными магическими фонарями, живописно разбросанными под куполообразным потолком. Сидя на своём месте, можно было разглядеть лишь физиономию своего визави, ну, может быть, ещё соседа справа или слева. Остальные почти две сотни ужинающих оставались невидимыми.
И тем не менее, усевшись на удобный диванчик и подняв глаза, инспектор Никонов первым делом увидел за соседним столиком знакомое лицо.
– Батюшки светы! – воскликнул он с некоторой подколкой. – И здесь ты?
Алекс – а сидел по соседству именно он – слегка поморщился:
– Как известно, Москва – очень маленькая
