нужно быть осторожными в том, что говорится в присутствии посторонних.
— На самом деле, мы очень заинтересованы в вашем предложении. Мы сделали все возможное, чтобы сохранить это в тайне, так что вы могли слышать или не слышать, но картель Сонора недавно доставил нам неприятности в городе.
Мы с Джимми обменялись удивленными взглядами. Мы ничего не слышали о продвижении картелей на Восточное побережье, но могли только представить, какой хаос может разгореться.
Энцо продолжил. — Мы разобрались с синьорами, доставляющими нам больше всего проблем, но нет никакой гарантии, что тот, кто придет к власти следующим, не продолжит наступление на наш город. Мы с Эдуардо обсудили этот вопрос и решили, что более широкая группа соратников может пойти нам только на пользу. Кроме того, — его взгляд встретился с моим, — мы хотим, чтобы Коннер знал, что у него есть семья по обе стороны этого стола.
Что ж, будь я проклят.
Я не ожидал этого. Итальянцы были печально известны своим строгим разграничением между итальянцами и чужаками. Я был незаконнорожденным, не знал, кто мой отец, и вырос среди ирландцев, так что меньше всего я ожидал, что Дженовезе назовут меня одним из своих. То, что моя родная мать захотела со мной познакомиться, совершенно отличалось от того, что эти мужчины приняли меня в семью.
— Вы оказываете мне большую честь, — выдавил я из себя, преодолевая шок.
Энцо улыбнулся. — Что ж, тогда. Если мы все согласны, давайте обсудим детали. Я поговорил с другими боссами и составил короткий список возможных кандидатур, которые ты можешь рассмотреть. Мы включили только женщин уважаемого ранга и подходящего положения. — Он жестом указал на своего брата, который достал из кожаного портфеля несколько листов бумаги и передал их мне.
У меня сжался живот, когда до меня дошло, что эта необычная идея на самом деле имеет продолжение. Какая-то часть меня была уверена, что из нашего обеда ничего не выйдет, поэтому я не беспокоился о результате. Мое нутро колотилось, когда я просматривал зернистые цветные фотографии, напечатанные на обычной бумаге для принтера. Рядом с каждой был перечень биографических данных и основной информации. Я чувствовал себя так, словно выбираю подержанный автомобиль, а не невесту.
Действительно ли я рассматривал это? Неужели я свяжу себя узами брака с какой-то принцессой итальянской мафии, которую я даже никогда не видел?
Господи Иисусе.
Я просматривал каждую страницу невидящими глазами, слишком занятый сохранением спокойствия, чтобы воспринимать лица, находящиеся передо мной, до самой последней страницы. Я сделал паузу, чтобы рассмотреть поразительное изображение молодой женщины, заглядывающей через плечо в камеру. Все женщины были привлекательны, но что-то в этой привлекло мое внимание. Я не мог точно сказать, почему. Это было неосязаемое качество. Она пронзительно смотрела на камеру, как будто видела ее насквозь.
— Тебе стоит убрать последнюю, — предложил Эдуардо. — Она не должна была быть в стопке.
— У нее были отношения или что-то в этом роде? — спросил я.
— Нет, она попала в автокатастрофу шесть месяцев назад. Ее мать погибла в аварии, а у Ноэми были повреждены голосовые связки. Она немая и, как я слышал, очень травмирована. Неизвестно, почему отец выдвинул ее кандидатуру. С тех пор как это случилось, ее почти не видели вне дома.
Немая. Это было еще более интригующе. В листе указан ее возраст — двадцать лет, на целых восемь лет моложе меня — разница значительная, но не непреодолимая.
— У нее есть шрамы или другие физические повреждения?
— Насколько я знаю, нет, — размышлял Эдуардо.
Насколько травмирована была эта девушка? Я не был заинтересован в драме, но перспектива иметь молчаливую жену имела свои преимущества. Я мог вести свою жизнь так, как хотел, не придираясь и не мешая ей, и позволить ей делать то же самое. Впервые с тех пор, как Джимми произнес слово союз, я начал видеть надежду.
— Я хочу знать больше, — пробормотал я, не отрывая глаз от страницы.
— Ты действительно этого хочешь? — настороженно спросил Энцо.
Я отложил страницы и посмотрел на него спокойным взглядом. — Я не буду знать, пока не встречусь с ней, но она красивая женщина, и что-то мне подсказывает, что мы могли бы хорошо сработаться. Если ее отец дал согласие, а она сама вызвалась, то я не вижу никаких проблем в том, чтобы осуществить эту сделку.
— Очень хорошо. — Энцо опустил подбородок в изысканном поклоне. — К концу дня у меня будет больше информации для тебя.
Я взял в руки свой только что наполненный бокал и поднял его вверх. — За прочный союз, господа, и новую эру процветания.
А для Ноэми Манчини: приготовься. Жизнь, какой ты ее знаешь, скоро изменится.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Настоящее
Он забрал Санте с собой, когда уезжал из города. Часть меня надеялась, что он этого не сделает, и у меня будет шанс поговорить с Санте наедине и наконец начать процесс побега с братом. Отец никогда бы не сделал все так легко для меня. Было глупо даже думать о таком сценарии.
Вместо этого я воспользовалась двухдневным отсутствием отца, чтобы насладиться редкой передышкой от его бдительного ока. Умберто все еще был в двух шагах от меня, но это было не то же самое, что если бы сам отец дышал мне в затылок. Я смотрела фильмы, слушала музыку и мечтала о том, как сяду на яхту с Санте и буду смотреть на исчезающий вдали горизонт Нью-Йорка.
Побег был бы идеальным вариантом, но два дня в одиночестве были близки к этому.
Конец моей передышке положило сообщение от отца, в котором он просил меня не опаздывать на ужин. Я не знала, почему он счел нужным напомнить мне об этом. С тех пор как умерла мама, он настаивал на том, чтобы мы ужинали вместе каждый вечер ровно в семь. Я ни разу не опоздала.
Еще одно напоминание о его власти надо мной.
Я тяжело вздохнула и бросила телефон на кровать.
У тебя все получится, Эм. Чем послушнее ты будешь, тем больше он будет доверять тебе, и тем легче будет уехать отсюда подальше.
Два часа спустя я вышла из своей комнаты и спустилась по лестнице. Я улыбнулась Санте, когда увидела его сидящим за столом вместе с нашим отцом, который вскочил на ноги при виде меня.
— Что, черт возьми, на тебе надето? — прошипел он. — Ты выглядишь как чертова бродяга. Иди и надень что-нибудь приличное.
Как только он встал, страх пригвоздил мои ноги
