счастливой и Аллахом, за Домом которого лежит Сариф[116].
/20/ У нее был жертвенник, называемый ал-Габгаб[117], на котором закалывали для нее жертвы.
О нем говорит хузайлит[118], высмеивая человека, женившегося на красивой женщине по имени Асма':
Асма' выдана замуж за челюсть бурей коровенки, принесенной в жертву человеком из племени ганм[119],
Он увидел пятно в ее глазу, когда гнал ее к Габгабу ал-'Уззы, и поспешил разделить [ее мясо][120].
А они обычно делили мясо жертвенных животных среди тех, кто пришел к ней[121] и был возле нее.
/21/ О Габгабе говорит Нухайка ал-Фазари 'Амиру ибн ат-Туфайлу[122]:
О 'Амир! Если бы настигли тебя наши копья, — клянусь жертвенными верблюдицами, бегущими к Мина и ал-Габгабу, —
Защитился бы ты [своим] задом, от, удара разящего, жаждущего [крови] копья или был бы погребен без савана[123].
О нем говорит и Кайс ибн Мункиз ибн 'Убайд нбн Датир ибн Хабашийа ибн Салул ал-Хуза'и, которого родила женщина из бану худад племени кинана[124] или, как говорят некоторые, из бану худад племени мухариб[125], он же Кайс ибн ал-Худадийа ал-Хуза'и:
Первая наша клятва — Домом Аллаха, а если [не им], то священными камнями, высящимися у Габгаба.
Курайшиты особо почитали ее[126]. Об этом говорит Зайд ибн 'Амр ибн Нуфайл[127], а он стад поклоняться Аллаху еще в джахилийе и оставил поклонение ей и другим идолам.
/22/ Оставил я и ал-Лат, и ал-'Уззу — так поступает сильный, стойкий.
И [больше] не верю ни в ал-'Уззу, ни в двух ее дочерей, и двух идолов бану ганм я не посещаю[128].
И Хубала не посещаю, что был нам господином в то время, когда у меня было мало разума.
Хранителями ал-'Уззы было бану шайбан ибн джабир ибн мурра ибн 'абс ибн рифа'а ибн ал-харис ибн 'утба ибн сулайм ибн мансур из племени сулайм[129]. Последним хранителем из них был Дубаййа ибн Харами ас-Сулами. О нем говорит Абу Хираш ал-Хузали — он однажды пришел к Дубаййе, и тот обул его в прекрасные сандалии, и он сказал:
Обул меня, когда разорвались мои сандалии, Дубаййа — прекрасный он друг!
[В сандалии] с двумя ремешками [из кожи] со спины молодого быка, соединенными красиво.
/23/ Сколь прекрасен очаг, [разожженный] для гостей, шатры которых рвет северный, влажный и холодный [ветер].
Он[130] сражается с их голодом лепешками, наполненными, словно миски, до краев топленым жиром.
И поклонялись ал-'Уззе, пока не послал Аллах своего пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, и он осудил ее и других идолов и запретил поклоняться им, и об этом возвестил Коран.
Тяжело было это для курайшитов. Когда Абу Ухайху Са'ида ибн ал-'Аса ибн Умаййу ибн 'Абд Шамса ибн 'Абд Манафа[131] поразила болезнь, от которой он [потом и] умер, Абу Лахаб[132] пришел навестить его, увидел, что он плачет, и спросил: “Отчего ты плачешь, Абу Ухайха? Не из-за смерти ли ты плачешь? Но ведь она неизбежна!” Тот ответил: “Нет, но я боюсь, что не будут поклоняться ал-'Уззе после меня”. Абу Лахаб сказал: “Клянусь Аллахом, поклонялись ей при твоей жизни не ради тебя и не оставят служения ей после тебя из-за твоей смерти!”. Тогда Абу Ухайха сказал: “Теперь я знаю, что есть мне замена!”. А тот был удивлен заботой его о поклонении ей.
/24/ А в год взятия Мекки[133] пророк, да благословит его Аллах и да приветствует, призвал Халида ибн ал-Валида[134] и сказал: “Отправляйся к дереву в долине Нахла и сруби его!” И тот пошел, схватил Дубаййу и убил его, а он был ее хранителем. Абу Хираш ал-Хузали сказал о Дубаййе, оплакивая его:
Что случилось с Дубаййей? Отныне я не вижу его среди пьющих, и он не приходят и не обходит (йатиф) [гостей].
Будь он жив, он поднес бы им утром полные чаши, [сделанные] из черного дерева людьми из бану ал-хатиф[135].
[У него в очаге] толстый слой золы и большой котел[136], а миска его зимой — словно дырявая колода (ал-лакиф) для жаждущих верблюдов.
Опустел Сукам, и нет в нем никого, только [бродят] хищные звери и дует ветер в листве деревьев[137].
/25/ Сказал Абу-л-Мунзир: йатифу (обходить) — от слова ат-тавафан: тафа, йатифу; ал-хатиф — это род из племени 'амр ибн асад; ал-лакиф — разбитая колода [на водопое], дно которой источила вода, и она прохудилась, и говорят: кад лакифа-л-хауд (прохудилась колода).
Сказал Абу-л-Мунзир: Са'ид ибн ал-'Ас Абу Ухайха обычно носил чалму в Мекке, и когда он надевал ее, никто не надевал чалму того же цвета.
Рассказал нам[138] ал-'Анази Абу 'Али: рассказал нам 'Али ибн ас-Саббах: сообщил нам Абу-л-Мунзир: рассказал мне отец со слов Абу Салиха, передававшего слова Ибн 'Аббаса, который сказал:
ал-'Узза была злым духом, и она являлась к трем акациям[139] в долине Нахла. Когда пророк, да благословит его Аллах и да приветствует, вошел в Мекку, он послал Халида ибн ал-Валида и сказал ему: “Иди в долину Нахла, найдешь там три акации и сруби первую из них!” Он пошел туда и срубил ее. А когда он вернулся к пророку, да будет над ним мир, тот спросил его: “Видел ли ты что-нибудь?” — “Нет”, — ответил он. [Пророк] сказал: “Тогда сруби вторую!” И он отправился к ней и срубил ее, потом пришел к пророку, да будет над ним мир, и тот спросил: “Видел ли ты что-нибудь?” — “Нет”, — сказал он. “Тогда сруби третью!” — сказал пророк. И он пришел к ней и увидел эфиопку[140] с растрепанными волосами, положившую руки себе на шею и скрипящую зубами, а позади нее — Дубаййу ибн Харами аш-Шайбани ас-Сулами, который был хранителем [ал-'Уззы]. Когда увидел он Халида, сказал:
/26/ 'Узза, напади на Халида, а не отступай! Сбрось покрывало и засучи рукава!
Ведь если не убьешь ты Халида
