class="p1">Предметом постоянных язвительных насмешек писателя является претенциозное ничтожество высшего света Америки. На страницах романов мелькает хозяйка светского салона Альма Эддердейл, достопочтенный батюшка которой сделал свое состояние на чикагских бойнях.
Уморительно смешны и сцены с «поющей» собачкой Гермионой, принадлежащей еще одной скучающей богачке.
Одним словом, сочиняя детективы, Гор Видал не изменил себе, оставаясь точным и остроумным критиком того, что он никак не мог принять в американском обществе.
С 1954 по 1964 год Видал не выпустил ни одного романа. Он на десять лет с головой ушел в работу на телевидении и в Голливуде, чтобы обеспечить себе полную финансовую независимость и потом писать что захочет, и не думать об издательских гонорарах. В эти десять лет были написаны две пьесы «Визит на малую планету» и «Самый достойный», с большим успехом прошедшие на Бродвее.
В 1964 году выходит исторический роман «Юлиан» о римском императоре, чья религиозная терпимость позволила его подданным вновь почитать древних языческих богов. Книга немедленно стала бестселлером.
Но быть может, наибольшую славу принесла писателю трилогия, посвященная истории политической жизни в США — «Вашингтон, округ Колумбия» (1967), «Вице-президент Аарон Бэрр» (1973) и «1876» (1976), а также роман о Линкольне (1984).
Перечитывая трилогию, а она, по праву считающаяся американской классикой XX века, существует в превосходном русском переводе, поражаешься многочисленным аналогиям с нашими днями.
Соответствующие страницы так и просятся в цитаты. Так, в романе «1876» один из новоявленных американских богачей безо всякого стыда заявляет: «Я не могу выносить всех этих Тилденов, Биглоу, Брайантов, это сборище старых слезливых баб, которые полагают, что мы имели бы все это богатство, эти железные дороги и фабрики, исправно посещая церковь! Черт возьми, мы получили все это, перерезая друг другу глотки и воруя все, что не было намертво прибито… И закон — это вещь, которую вы покупаете, если есть возможность… а вместе с законом и судью, если сумеете».
В эти годы в Америке завершалось строительство капиталистического общества. Герой романа, историк и публицист Скайлер, вернувшийся на родину из Европы, где много лет жил, поражен увиденным: «Тридцать лет назад я не мог даже вообразить, что в этой стране возникнет обширный и неистребимый преступный класс, так же как и ужасающая бедность, мрачно контрастирующая с невероятной роскошью тех людей, с которыми мы общались в Нью-Йорке».
А что мы могли «вообразить» тридцать лет назад?
Сегодня мы, семьдесят лет с гаком с оптимизмом строившие социализм, с тем же неувядаемым оптимизмом строим капитализм. И тут американский опыт, точно и зорко описанный Гором Видалом, для нас поистине бесценен. Хотите знать, что нас ждет, внимательно прочтите не только три детектива, но политическую трилогию умного и объективного человека и прекрасного писателя.
В заключение маленькая забавная история, которой хочется поделиться.
Вскоре после прихода к власти в СССР М. Горбачева в Москве состоялся Международный форум деятелей мировой культуры, на котором новый лидер страны изложил свою теорию «нового мышления». Среди множества именитых гостей форума был и Гор Видал. Выпала честь побывать на заседаниях в Кремле и автору этих строк. В перерывах мы много общались с Видалом и вместе обедали.
Он выступил, как всегда, с блистательной и остроумной речью, которая неоднократно сопровождалась дружным хохотом зала. Видал рассказывал о Рейгане, которого давно и неплохо знал еще по годам, проведенным в Голливуде, сообщив, что по его глубокому убеждению, Рейган почерпнул идею «звездных войн» из научно-фантастических фильмов. Закончил он следующими словами: «Если эти две великие страны — США и СССР — в ближайшие годы не пойдут навстречу друг другу, то в XXI веке жители обеих стран будут говорить по-японски или по-китайски».
Когда в перерыве я подошел к Видалу, чтобы поздравить его с прекрасной речью, он спросил меня: «А почему публика не засмеялась в конце? Как ты думаешь? Я же хотел немного повеселить их…» Ответ пришел сам собой: «Думаю, в зале начали прикидывать, не поздно ли начинать учить эти языки — они ведь очень трудные».
Дорожа знакомством с этим выдающимся писателем и человеком, я верю, что его книги будут жить и помогать нам, людям России, лучше понимать Америку…
Г. Анджапаридзе
Глава 1
1
— Понимаете, — сказал мистер Уошберн, — у нас возникли проблемы.
Я кивнул.
— Какого сорта?
Он как-то неопределенно посмотрел в окно.
— Да так, знаете, то одно, то другое.
— Не так уж много вы решили сообщить, верно? — мягко заметил я. Никогда не следует давить на клиента, пока не подписан договор.
— Ну, все дело в этих пикетах.
Не знаю почему, но слово «пикеты» ассоциировалось у меня с маленькими гномами, которые прячутся в земле. Поэтому я многозначительно протянул:
— А-а…
— По вечерам, — добавил он.
— И в какое обычно время? — спросил я, делая вид, что что-то понимаю.
— Не знаю. Раньше их у нас никогда не было.
«Раньше их никогда не было» — это записал я в блокнот просто для того, чтобы что-нибудь сделать.
— Вас мне очень рекомендовали, — обиженно заметил мистер Уошберн; казалось совершенно очевидным, что я не оправдал его доверия.
— Мне удалось уладить несколько скандалов, — скромно заметил я, всячески демонстрируя свою компетентность.
— Мне бы хотелось, чтобы вы посвятили нам весь конец сезона, нью-йоркского сезона. Взяли бы на себя все наши связи с общественностью и рекламу, за исключением той рутинной работы, с которой наша контора справляется сама: рассылка фотографий танцовщиц и все прочее. Ваша работа будет состоять в общении с обозревателями, ведущими постоянные рубрики в газетах, ну, вы понимаете… Одним словом, чтобы нападки на нас прекратились!
— А почему вы ожидаете нападок? — Мне показалось, что наступил подходящий момент для прямого вопроса.
— Пикеты, — вздохнул мистер Уошберн.
Это был высокий плотный мужчина с розовой лысиной, которая блестела так, словно ее натерли воском. Серые глазки так и бегали; предполагается, что такие глаза бывают у всех честных людей. Впрочем, так полагают те психологи, кто утверждает, что не может быть ничего более бесчестного, чем спокойный взгляд без всяких колебаний.
Наконец-то я его понял.
— Вы хотите сказать, что вас собираются пикетировать?
— Именно это я и говорил.
— Нелады с профсоюзами?
— С коммунистами.
— Вы хотите сказать, что вас собираются пикетировать коммунисты?
Импресарио Большого балета Санкт-Петербурга печально посмотрел на меня; судя по всему, его вера в меня рухнула окончательно. Затем он начал все с начала.
— Я позвонил и пригласил вас сюда, поскольку мне сказали, что вы в Нью-Йорке один из лучших молодых специалистов по отношениям с
