дурак. И Ефимов этот язык будет за зубами держать.
Дмитрук забежал вперед, попросил:
— Слушай, ну ее к лешему, милицию! Пойдем, сунем эти две штуки и спокойно закончим работу, а?
Трошин обошел его, зашагал широкими шагами. Приостановившись, бросил:
— Один пойду!
Дмитрук послушно поплелся следом.
5
Старший оперуполномоченный Шелехов зашел в дежурную часть. Вид у него был такой, словно он заглянул сюда мимоходом: поговорить о погоде, спросить у сидящего за пультом капитана о настроении, перекинуться новостями. Но небольшие, близко посаженные глаза Виктора Григорьевича хоть и вскользь, но цепко окинули переминающихся в нерешительности мужчин.
Они стояли у окна и старались не смотреть друг на друга, как малознакомые люди, оказавшиеся один на один в узкой кабине лифта и не знающие, стоит ли здороваться или удобнее отделаться молчанием.
Облокачиваясь на пульт, Шелехов поинтересовался:
— Соскучились без меня?
Дежурный, не отрываясь от журнала, куда вносил какую-то запись, ответил:
— Безумно... Вот двое граждан пришли. Как раз по твоему ведомству заявление сделать желают. Ты, Виктор, поговори с ними...
Только закончив фразу, он поднял голову и кивнул на мужчин. Те разом поглядели на оперуполномоченного, потом на дежурного. По их лицам было видно, что невысокая щуплая фигура Шелехова, который к тому же был не в форме, а в светлом костюме спортивного покроя, не вызвала в их душах особого доверия. Догадавшись о причинах заминки, дежурный строго сказал:
— Ваше заявление я зарегистрировал. Все дальнейшие вопросы решайте с товарищем майором.
Шелехов невольно улыбнулся, уж очень озадаченно уставились на него мужчины.
— Не похож? — спросил он.
Не дожидаясь ответа, взял у дежурного написанное старательным почерком заявление, пробежал глазами, глядя на мужчину, который смотрел смелее, предложил:
— Не возражаете, если мы сначала с вами побеседуем, а потом с Дмитруком? Пройдемте в мой кабинет.
Трошину стало не по себе от проницательности майора и его немигающего взгляда. Неприятным ему показался и жидкий кок черных волос Шелехова. Словно желая исправить впечатление, оперативник коротким движением пригладил волосы, улыбнулся мягче:
— Пойдемте.
В кабинете он усадил Трошина напротив своего стола, попросил рассказать, как все произошло. Тот с удивлением уловил в его голосе доброжелательные интонации, ответил с видным облегчением:
— Дурацкая история... Стыдно даже идти было... Короче, мы в одном совхозе подрядились элеватор строить...
— Подрядились? — негромко переспросил Шелехов.
— Бригада у нас... строительная.
— По договору работаете?
— Ну да, — подтвердил Трошин и поморщился: — Если хотите, калымщики мы...
— Пока у меня нет оснований вас осуждать, — спокойно отреагировал Шелехов.
Трошин дернул плечом:
— Да я так... Многим почему-то кажется, что мы только и думаем, как бы у государства урвать, как бы объегорить... Короче, со стройматериалами трудно...
— У совхоза фондов нет, — подсказал Шелехов.
— Ну да... — кивнул Трошин. — Вот наш бригадир и договорился в монтажно-наладочном управлении «Сибспецмонтаж» насчет уголка и труб... А сам, значит, в больницу попал с аппендицитом... Нам поручил съездить. Дозвонились мы до этого Ефимова, на сегодня встречу назначили... Пришли... А он, зараза, с нас две тысячи запросил... Вот мы и подались к вам... Чтобы, значит, пресечь подобное безобразие...
— Две тысячи? За сколько же тонн?
— За двадцать...
— Дороговато, — покачал головой Шелехов. — А бригадир сколько сказал дать?
Трошин на секунду замер, на его скулах заиграли желваки, но тут же ответил:
— Нисколько... С чего вы взяли?!
Взгляд Шелехова стал колючим. Но губы растянулись в добродушной усмешке:
— Вы мне всю правду рассказываете?
— Всю, — стараясь смотреть в пол, ответил Трошин.
Поднявшись из-за стола, Шелехов резкими короткими шагами пересек кабинет, выглянул в коридор и пригласил Дмитрука зайти. Когда тот осторожно переступил порог, Шелехов неожиданно обернулся к Трошину. В этот момент Трошин, расширив глаза, пытался жестами что-то объяснить своему приятелю.
— Вы скажите вслух, а то он не понимает, — укоризненно произнес Шелехов.
Лицо Трошина покрылось пятнами, и он тихо проговорил:
— Мне в коридоре побыть?
Оказавшись с оперуполномоченным один на один, Дмитрук нервно провел по щеке ладонью, принялся теребить мочку обгоревшего на солнце уха.
— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал Шелехов. — Вы же сами пришли в милицию, и, насколько я понимаю, с самыми благими намерениями.
Дмитрук поспешно кивнул, облизнул губы.
— Итак, что вы должны были передать Ефимову от бригадира?
— Передать? — быстро переспросил Дмитрук, косясь на дверь, за которой скрылся его напарник. — Что они вроде договаривались насчет уголка и труб...
— Все? — сухо спросил Шелехов и жестче добавил: — Не стоит лукавить.
— Я и не лукавлю!.. Насчет уголка и труб. А за помощь... тысячу... — начав фразу на искренних нотах, он закончил угасшим голосом: — Правда, только это и должны были передать...
— Именно тысячу?
— Ни копейки больше...
— Не ошибаетесь?
— Да что вы? Бригадир так и сказал: тысячу отдадите, как только Ефимов наряд на отпуск оформит.
— Деньги бригадир вам дал?
— Не-ет, — протянул Дмитрук. — Он же в больнице... Сказал, скиньтесь, потом зачтем... Мы поэтому и возмутились, когда Ефимов про две тысячи заговорил... Их же взять где-то надо!
Шелехов задумчиво потер подбородок, испытующе глянул:
— Что вы ответили Ефимову?
— Сказали, что подумаем... Через час придем... А сами, значит, к вам, в милицию...
— А если бы он удовлетворился тысячей? — оторвался от записи объяснений Дмитрука оперативный уполномоченный.
Дмитрук потупился, ответил уклончиво:
— Не знаю...
— Значит, вы утверждаете, что должны были, согласно предварительной договоренности между бригадиром и Ефимовым, передать последнему взятку в сумме одной тысячи рублей?
— Утверждаю, — почти шепотом подтвердил Дмитрук.
Шелехов обескураженно прикоснулся указательным пальцем к кончику своего тонкого носа:
— А вот Трошин утверждает, что не надо было передавать никаких денег, дескать, полюбовно договорились...
Дмитрук бросил затравленный взгляд на дверь кабинета, будто хотел сквозь нее увидеть лицо своего приятеля, чуть слышно спросил:
— Как?
— Да, да, — кивнул Шелехов.
— Должны были дать! — с отчаянной храбростью категорически заявил Дмитрук. — Должны.
Шелехов пригласил в кабинет Трошина. Дал обоим мужчинам по чистому листу бумаги, немного помолчал.
— Теперь каждый из вас очень подробно изложит содержание разговора с бригадиром, — глядя на них, веско сказал он. — После этого беседу с Ефимовым... И не забудьте упомянуть про тысячу рублей
Трошин недовольно покосился на Дмитрука, обреченно вздохнул:
—
