Пепел, и пламя, и камень, и пепел,Из пепла мы восстанем, в пепел обратимся.Она никогда не показывала мне, как колдовать. Сказала, что не станет, пока я не научусь исцелять. Но Кроак не смог бы отличить колдунью от коровы. Значит, я сыграю злую ведьму, напущу на него страха.
Я взяла золу, растерла ее между пальцев.
– Что… что ты делаешь, девочка? – запинаясь, спросил Кроак.
– Ты знаешь, что я делаю, старик. – Я придала голосу дерзости, произнося слова из песни матери: – Пепел, и пламя, и камень, и пепел.
И едва не рассмеялась, увидев, как он задрожал. У меня была власть над ним. Это оказалось приятно. Приятнее, чем боль.
– Скажи мне, кто эти люди, которые убили мою мать?
– Я…
– Они справили нужду прямо на нее, ты знал об этом?
– Нет…
– И сломали ей руку. Ты знаешь, каково это?
– Перестань.
Но я не перестала. Я снова произнесла эти слова вслух, как свое собственное заклинание:
– Из пепла мы восстанем, в пепел обратимся.
– Прошу тебя, прошу… Я знаю только некоторых. Сыновей своих отцов…
– Назови мне имена их отцов. – Я задрожала, и комната будто задрожала вместе со мной.
Я взяла еще немного золы и выпустила ее из пальцев. Затем коснулась ее большим пальцем ноги и резким движением провела черту в сторону Кроака. Страх обуял его. Его руки были на поясе. Хотел вытащить нож? Его рот открылся и снова закрылся. Глупый старик.
– Прошу… Я же впустил тебя в свой дом…
– Назови мне имена. – Я кипела от ярости, я пылала как огонь в очаге.
Я занесла ногу над своим наговором, как клинок, готовый нанести удар. Кроак снова посмотрел в окно.
– Почему ты туда смотришь? Думаешь, загнал меня в ловушку, да?
Он покачал головой.
– Скажи мне, ты… старый дурак.
И я засмеялась. Как тогда, когда издевалась над Дилл. Я не могла ничего с собой поделать. И мне было плевать.
Мой смех ранил его, слезы побежали по щекам.
– Это правда… Я дурак…
Я с усмешкой смотрела, как он опустился на свои дрожащие колени.
– Что происходит? Иви?
Дилл протерла глаза. Потом села, посмотрела на меня, на Кроака, на золу вокруг.
– Что… Что тут творится?
– Я колдую, Дилл. Я все правильно сделала? – Я швырнула в нее эти слова.
– Нет. Перестань, Иви!
– Продолжай, старик! – Я встала над ним. Мое сердце билось так быстро.
Он ощупал свой пояс.
– Они говорили, что не причинят ей вреда, если я скажу им… – И он медленно достал какую-то вещь, но это был не нож. Это была изодранная кукла, которая тряслась в его руках. – Они говорили, что если я скажу им, если скажу, где вас найти, то они не тронут ее. И я сказал. Я сказал им. Но Элис разозлилась на них, она сказала, что любит вашу маму за то, что узнала от нее, и она не переставала кричать. И они схватили ее… И… повесили ее на дереве.
Кроак взметнул руки к лицу.
– Теперь я все время… все время вижу, как она качается там! Моя Элис! О, моя Элис!
Волосы у меня на голове зашевелились, когда он разрыдался перед этим окном. Он был стар, однако плакал как малышка, которую потерял.
Я увидела маленькую девочку, худенькую, с белыми волосами, убегающую в ночь.
