Но это чувство безнадежности так долго преследовало меня по пятам, так долго изводило, что я уже не думала, что можно жить как-то иначе.
В реальность меня вернул звонок в дверь.
Я уже давно была дома, не в состоянии работать с офиса. Слишком взволнованной и нервной я была.
Хотя я боялась, что он не придет. Окажется светлым сном в моих кошмарах. Лучом света в черной яме моей личной депрессии.
На ватных ногах отправилась открывать дверь. Пальцы тряслись, поворачивая замок.
Кайдо стоял на пороге, уверенный, но по ощущениям взволнованный. Сегодня он был в светло-сером пиджаке и брюках, словно сшитых модельером. Футболка оголяла ключицу, под которой была видна часть татуировки.
– Привет, – он проронил, проходя мимо меня в квартиру.
Я нервно кивнула.
Мне кажется, он один из немногих, кто вообще был у меня дома. Единица. Видеть его вот так вот было так же, как запустить его в свою голову.
– Мне у тебя нравится. Уютно, атмосферно, – он улыбнулся, сглаживая нашу нервозность.
Я сглотнула.
– Что? – выпалила я, совсем не слыша его. Шум в ушах блокировал любые звуки.
Он озадаченно на меня посмотрел.
– Ах, да. Спасибо. Пыталась создать свой уголок, где будет комфортно, – тут же спохватилась, примерно понимая о чем могла бы идти речь.
– Чтобы спрятаться.
Он еще раз осмотрел комнату. Прямота была именно в точку, оголяя истину.
– Да, чтобы спрятаться, – нехотя признала.
– Ты боишься? – вдруг спросил.
Его осознание моих эмоций накрыло меня. Да, безумно. Настолько, что я уже хотела не открывать ему, а спрятаться подальше. В свой мир, в свои рисунки, вновь отключаясь от этой реальности.
– Да, боюсь, – уронила я подавленно.
Почему-то, произнеся это вслух, стало как-то спокойнее, легче. Ощущение, что кто-то наконец разрешил мне об этом говорить, снимая табу.
– Хорошо. Это важно. Принимать свои эмоции, понимать их. Уважать.
Он сел на диван моей небольшой квартиры-студио, повесив пиджак заранее на входе. Через футболку проглядывали татуировки, которые покрывали все его руки и доставали до шеи. Тогда в кофте этого было не видно.
– Как? – восхитилась, но испугалась этому факту.
Он проследил за моим взглядом, ухмыльнувшись и поправляя прядь волос. Безумно грациозно.
– Как-как. Долго и больно, если ты об этом.
– Я не про это. К тебе же прикасались, когда ее набивали.
– Аа, – он протянул, улыбнувшись, – Ты об этом. Никак не привыкну, что я могу вот так открыто об этом говорить.
Он на секунду замолчал, видимо перестраиваясь.
– Это было сложно. Очень. Я изо всех сил старался подавить себя, на что мое тело сопротивлялось. Мое энергетическое тело. Поэтому пришлось перенаправить ее во что-то другое, более приятное.
– И что же ты использовал?
– Массаж, – он вновь широко улыбнулся, – создал иллюзию, что художнику делают массаж. Благо, что это был мой друг, который был в курсе о моей… Странности. Иногда энергия дергалась, вызывая разнообразные ощущения.
Я от него не отрывалась.
– То его где-то кольнет, то током ударит, то покроет ледяной водой. Разнообразие было великое, но я держался, – похвастался тот, – Благо, парень свое слово сдержал, хотя то и дело хотел меня убить, когда я мешал ему с инструментами.
– Ааа…они что-то значат?
– Не совсем. Это больше из языческих мотивов, где божества – части нашей природы, энергии. Хотя одну ты оценишь.
Он привстал, молниеносно снимая футболку и разворачиваясь ко мне спиной.
Я пошатнулась. У него было… шикарное тело. Слишком шикарное. Широкие плечи так хорошо сочетались с торсом, подкаченные предплечья. Татуировки обхватывали все рукава, плечи, заканчиваясь на шее. Узор составляли линии, напоминающие графику. Множество линий перепутывались, соединялись, создавали новые сочетания. В них проглядывали изгибы деревьев, листьев, корней, так идеально начинающиеся у кистей, и поднимающиеся выше, к шее. У ключицы было уже больше листьев, незаметно обрамленных линиями. Это выглядело… завораживающе. Я готова была раствориться в этом искусстве, ощупать его, убедиться, что все это настоящее. А ведь удивить меня непросто, ведь сама я – художник.
Мне опять стало неловко, какой парень находился рядом. Какой мужчина. Не такого заслуживала моя самооценка, не такого.
Повернувшись ко мне спиной, я заметила небольшую татуировку на его спине, на последних позвонках.
11.11
Кайдо развернулся ко мне лицом, обратно натягивая футболку. Его лицо выглядело очень самодовольным. Как будто он что-то почувствовал.
– Что они значат? – вспотела от ощущений.
– Ты про дату?
– Все вместе.
– Цифра – это дата моей смерти, – иронично сделал гримасу, – Хотел, чтобы она всегда была со мной. Как напоминание.
– О чем?
– Что мне дали второй шанс. Чтобы я не забывал, почему я вернулся.
– И почему же?
Он вздохнул, присаживаясь обратно. Я сидела напротив него, у стола, облокотившись на спинку стула.
В предвкушении, что сейчас и мне откроют великую тайну.
– Чтобы понять, кто я. Кто мы. Кто такие Иллюзионисты. Откуда и зачем они пришли.
– И ты понял? – я приоткрыла рот, замирая.
Смешок на его губах.
– Если честно, то не очень. Так и не смог найти никакой информации про себя… про нас, – парень поправился, – Никакого научного объяснения. Пусто, – сделал паузу, – Но затем я стал изучать мифологию и легенды. Особенно мне приглянулось язычество: Балты, Скандинавия, Кельты.
Его татуировка дерева.
– Оттого и вторая татуировка. Чтобы чувствовать себя ближе к природе. Ее энергии, – я догадалась.
– Да, – он улыбнулся, – Верно. У меня ушло на это очень много времени.
Я замолчала. Мне еще было сложно понять, как вести себя в его присутствии. Должна ли я ему жаловаться на несправедливый мир? Рассказывать, через что я прошла? Спрашивать его что-то?
– Ты хочешь попробовать? – аккуратно предложил гость.
Раздумья отхлынули. И нахлынул страх.
– Эм… Я не знаю.
– Чего ты опять боишься? – прищурился, улыбаясь.
– Не знаю. По привычке, – попыталась я улыбнуться в ответ.
Вышла какая-то странная гримаса.
– Это пройдет. Знаешь, как учат детей плавать? Кинув в воду. Мы попробуем то же, но не так радикально. Постепенно увеличивая время и зону воздействия. Я заметил, что энергия от прикосновения конечностей на такая сильная, чем в области груди. Не знаю, с чем это связано.
