трибунами, где их никто бы не смог обнаружить. Скрестив руки — произнесли заклинание на языке Тьмы.
А на арене Октавиус уже навис над бессознательным телом, аура, которого почти исчезла, чтобы исполнить кровожадное желание толпы. Даже стянул с Тонга плащ. Обнажая вереницу вытатуированных рун от шеи до пояса. Так ему казалось, что он унизит его ещё больше…
— Насколько иллюзорным было твое ощущение контроля, — он радостно улыбался, утирая пот с лица, пока услужливый порыв ветерка не позаботился донести звук неизвестного ему заклинания. Октавиус решительно оглянулся по сторонам. А вены под кожей Тонга уже светились синим светом, будто по ним разливалась неизведанная сила, при этом Тонг продолжал лежать без сознания. Толпа ахнула даже самые кровожадные перестали требовать его смерти. Все просто наблюдали.
Когда вены засветились еще сильнее, Октавиус отшатнулся и встал подальше. Из лежащего тела, медленно, один за другим, появились четыре шара и молниеносно поразили его в грудь. Никто не понял, как это произошло. Октавиус повалился на колени от парализующего ощущения, которое быстро разливалось по телу, как самый настоящий яд. Зрители настолько были удивлены происходящим, что даже вскочили со своих мест, чтобы лучше разглядеть происходящее. Соперник Тонга уже хрипел и издавал хлюпающие звуки, пытаясь вздохнуть, а потом и вовсе с глухим стуком упал замертво. Толпа взорвалась восторженным ревом. Такого ещё никто не видел. Ведущий ударил в гонг. Это означало, что бой окончен.
Глава 5. Прошлое существует в памяти, а будущее в ожидании
Ещё несколько месяцев назад, когда привычное течение жизни было не нарушено, Вэлори, серьёзно, по-взрослому, строила планы на будущее, и вот! Теперь она безнадёжно застряла на старой ферме, где жили несколько лошадей, коз, собак и уток.
Родители её были фермеры, и подросшую дочь пытались пристроить к этому же делу. Отец твердил ей, что такая жизнь не так уж плоха. Что нет ничего зазорного в том, чтобы чистить за лошадьми навоз. И плевать, что ферма располагалась вдали от всего на свете.
…- Я тут задохнусь, — твердила Вэлори.
— А что же ты хочешь, дорогая? Тебе трудно угодить. Я отлично понимаю, что в этом не твоя вина. Я чересчур тебя избаловал. С самого начала нельзя было потакать твоим прихотям, — слышала она от отца.
В представлении мистера Гранта такие навыки, как терпимость, понимание, не имели никакого отношения к фермерству и скотоводству. После таких разговоров, Вэлори старалась бывать дома как можно реже. Её нервы, словно стальные нити, были натянуты до предела. Они могли в любой момент не выдержать нагрузки и лопнуть, как струны на смычке контрабаса. Она даже была готова ему нагрубить. И хотя ей очень не хотелось этого делать, она все ж таки понимала, что рано или поздно между их отношениями произойдёт раскол. Они окажутся по разные стороны огромного каньона, по которому будет пролегать глубокая впадина.
Подолгу наблюдая за бесцельно слоняющимися по полям лошадьми, она начинала мечтать, что кто-нибудь все-таки явится и увезёт её, но желания, загаданные при виде жующего травку скота, сбывались не чаще, чем при виде падающих звёзд.
Мистер Грант очень любил коз и лошадей, но больше всего он любил «сделки». Ему очень нравилось этим заниматься. Торговля лошадьми была делом его жизни. В поисках удачных сделок он ездил по ярмаркам скота. Бывало он строил воздушные замки, которые один за другим рушились. У матери был твёрдый характер, и между родителями постоянно возникали конфликты. Она требовала, чтобы он не одалживал деньги у более богатых соседей, таких, как Дикси Праймер. Тот действительно иногда помогал им выпутаться из сложного положения, никогда не забывая про собственную выгоду.
Родители часто ссорились, но при всем при том они были дружной парой, их бурные ссоры сменялись примирениями, и, Вэлори видела, как мать жалела отца и везде помогала ему. Что бы ни было — град, дождь, жара — еженедельно, по средам, они неизменно ехали в город заключать сделки.
Вот и тогда, была самая обычная среда, когда Вэлори нужно было бежать на учёбу. Когда прозвучал надоедливый будильник начался новый рутинный день. Всю комнату озарило утреннее солнце. Каждый день для неё было одно и тоже: учёба, домашние дела до темноты, сон… как бы хотелось вырваться из этого замкнутого круга. Встав с мягкой кровати, которая так и манила лечь обратно, она потянулась и посмотрела на часы:
— Опаздываю!
Подбежав к шкафу, она с силой распахнула его и надела вещи, небрежно валяющиеся на полках. Схватила рюкзак, побежала на кухню.
Телефонный звонок застал её в тот ответственный для варки кофе момент, когда коричневая ароматная пена сначала медленно, а затем всё быстрей и быстрей начала подниматься, стремясь вырваться из кофеварки, и важно было правильно угадать мгновение, когда необходимо снять её с огня.
Ругая на чем свет стоит незадачливого абонента, она пошла к телефону с прыгающим в такт шагам толстым упругим хвостиком волос на голове.
— Надо же, кто соизволил позвонить?
Никаких важных для себя звонков она в тот момент не предвидела.
— Алло, — буркнула она с раздражением, простительным для человека, не успевшим даже выпить кофе с утра.
— Мисс Грант, это шериф Бронкс, — резкий голос принадлежал мужчине в возрасте за пятьдесят.
— Слушаю вас, шериф Бронкс.
— Мне жаль, что беспокою вас в такой ранний час, но…
Вэлори ещё не представляла, о чем может пойти речь. И решила ответить шутливо:
— Ничего, ничего. У вас наверное, какое-то срочное дело? В максимально вежливое время — семь утра.
При этом её собственное физическое лицо, которое она видела в зеркале старинного трельяжа, служившего украшением прихожей, выглядело довольно кисло.
— Я звоню сообщить вам очень печальное известие, — сказал офицер самым расстроенным тоном. — Эта новость вас очень огорчит.
Вэлори напряглась. Её карие с поволокою глаза сузились в неприятном прищуре. Когда она услышала причину звонка местного шерифа, то не просто огорчилась. Её сердце чуть не выпрыгнуло из груди, она разинула рот, но не смогла выдавить ни словечка.
Кто бы мог себе представить, что её родители уже никогда не вернутся! Вместе с перевёрнутой машиной перевернулась и её реальность.
Буквально на следующий же день, после похорон, Дикси Праймер всё ещё облачённый в траурный костюм, предложил Вэлори вернуть долг отца и предъявил бумаги, в которых значилось, что перед смертью мистер Грант одолжил у него крупную сумму на расширение земли. Она попыталась усомниться, но подлец с гадкой улыбкой уверил, что подпись её отца подлинная и любая экспертиза бессмысленна, после чего
