– Ты можешь закрыть глаза, – предлагает Гай своему другу, нехотя открываясь от своей девушки.
– А вы можете уединиться в гримёрке, – подаёт идею Вит, отражая удар. Ворчать друг на друга – это у них что-то вроде развлечения. Посторонние обычно в шоке, но обе стороны словесного пинг-понга при этом несказанно довольны. Я тоже уже привыкла и не обращаю на них внимание.
– Фу, Вили, опять?– неожиданно выдаёт Гай, забыв ответить Виту. Внимание парня вновь обращено исключительно на свою любимую. – Нам опять придётся нанимать целый табун уборщиков, чтобы отмыть квартиру. – Прячу усмешку в ладони. Видимо, я верно просчитала отголоски потрясного шоу. Гай прихватывает одну блестящую кудрявую прядь из целой гривы, затем морщится, разглядев блестящие крупинки. – Больше всего опять досталось твоим волосам! Опять часами вымывать и вычёсывать их. Сколько можно? – Вили смеётся, стряхивает руки парня, затем убирает волосы назад. Гай кривится: – Когда твой гениальный продюсер придумает что-то новое? Что-то, что не будет пачкать твои волосы и забивать слив в ванной?
– Эй, – Вили ударяет Гая кулачком в плечо, но это все равно, что дать щелбан слону, – не трогай Кирилла Анатольевича!
– Я не буду вечно преклоняться перед ним за то, что он поступил не как гондон. Меня бы он всё равно не остановил. Пошёл бы лесом вслед за Тёмой.
О, это уж точно. Все здесь присутствующие могут засвидетельствовать, что Гай никогда не отступает и не сдаётся. Вит фыркает. К нам подходит новый директор группы. Леон. Молодой и амбициозный парень, который уже ухитрился обзавестись неплохими связями. Не знаю, как Гай на него вышел, но Леон раскрутил воссозданную группу в два счёта. Не успела я опомниться, как о Гае и Вите уже трезвонили на каждом углу. Даже те, кто не слышал ни одной их песни, знают, как они выглядят.
– На сегодня всё, – твёрдо сообщает Леон, словно судья ударяет молотком, освобождая обвинённых. Директор усмехается, глядя на по-прежнему обнимающуюся парочку. – Можете отдохнуть пару дней.
– Ты знаешь, что это значит? – спрашивает Гай, обращаясь к Вили. Та мотает головой, отчего блёстки сыплются на пол. – А то, что уборку мы отложим.
Гай смачно целует Вили в лоб, затем зарывается носом в её волосы. Вили прыскает.
– И, кстати, – Леон поворачивает голову к Виту, который никак не прокомментировал оба заявления директора, – там уже ждёт толпа девчонок, штурмом прорвавшихся. Никто не удержит такую силу.
Он, посмеиваясь, разворачивается и выходит, за ним следует Гай, унося Вили на руках. Им толпа визжащих девчонок не страшна. Все уже давно усвоили простую истину.
– Чёрт! – выдыхает Вит. Думаю, эта новость ему пришлась не по душе.
А меня это наоборот радует. Я развернулась, выпрямила спину и бодренько направилась к выходу. Пусть сам разбирается со своими фанатками.
Коридор пуст. Может, Леон обманул, чтобы добиться от Вита хоть какой-нибудь реакции. Всякое может быть. Вижу спину Гая, скрывающуюся за поворотом. Вот теперь хочется застонать. В гримёрной осталась моя сумка. Как я её достану, если эта парочка там закроется?
Ускоряюсь, отчего по коридору разносится эхо, а ноги тут же заявили о себе. Да, скажу вам, целый день на каблуках – это не симфония. С набранной скоростью заворачиваю за угол, резко торможу, хватаясь рукой за стену.
Нет, Леон не шутил. Более того. Его слова о толпе были явным преуменьшением. Теперь понятно, как им удалось преодолеть охранников. Такую армию не удержит даже наряд ОМОНа.
Шарахаюсь назад, но поздно. Меня уже заметили. Слышится боевой клич, и ко мне бросается влюблённая и разъярённая ватага.
Оглядываюсь. Сложно соображать, когда на это есть лишь считанные секунды. Кидаюсь к ближайшей двери, дергаю ручку, она не поддаётся. В панике вжимаюсь в выемку дверного проёма, молясь, чтобы не раздавили. Закрываю глаза, скрещиваю руки у головы, а грохот шагов всё ближе. Как вдруг дверь позади меня открывается, и я с вскриком падаю назад.
ГЛАВА 4POV Ульяна
Мгновение, и я уже не падаю. Моя спина вновь прижата к чему-то гораздо более устойчивому. Но вокруг так темно, что как бы я ни прищуривалась, стараясь различить хоть что-нибудь, ничего не могла заметить.
Зато явственно ощущала, что я не одна. Правду говорят, что когда теряется одно из чувств восприятия, обостряется другое. Готова поклясться, что различаю чьё-то дыхание у своего виска.
Внезапно становится жутко. Открываю рот, чтобы закричать или пискнуть – это уж как пойдёт. Но не могу. Губы упираются во что-то твёрдое и вместе с тем тёплое. Дотрагиваюсь рукой до преграды, лишь чтобы убедиться, ведь в голове уже мелькнул ответ.
Мужская рука. И дыхание тоже мужское.
Осознание этого наводит панику. Я мычу в ладонь, что есть мочи, давлю на чужую руку, чтобы смахнуть её в сторону. И тогда я в полной мере ощущаю чужое тело, в разы больше моего.
Он сильнее прижимается ко мне, буквально вдавливаясь в мою грудь, отчего дышать становится ещё сложнее. Вытягиваю руку, упираюсь его плечо. Такое же непоколебимое, как каменная стена позади меня. Щиплю от боли, когда талию сдавливают, заставляя выгнуться: понимаю, где расположилась вторая рука мужчины.
Где-то совсем рядом, но приглушённо слышится топот и отрывистые выкрики. Сейчас женский батальон пугает меня меньше, чем плен. Я забилась в руках неизвестного, отчаянно желая вырваться.
– Да тихо ты, – приказывает властный шёпот. Вит? Выдыхаю, расслабляя мышцы, чтобы избавиться от дрожи, пронзающей моё тело. – У тебя что, вообще нет инстинкта самосохранения? Пикнешь, и они нас раздавят.
Киваю несколько раз, давая понять, что убеждена. Вит опускает руки, я врезаюсь в стену, чтобы удержать на ногах. Закусываю губу, чтобы не вскрикнуть от болезненного столкновения. Оказывается, Вит служил мне опорой.
Хоть парень и отходит от меня, я все равно слышу его рваное дыхание. Поправляю одежду, стараясь оглядеться, но глаза, видимо, не могут привыкнуть к кромешной темноте.
Слышу шуршание, достаю телефон из кармана жакета, включаю фонарик. Освещаю помещение, осматривая. Чудесно, мы в кладовке, по размерам напоминающей лифт.
– Как долго нам здесь оставаться? – озвучиваю вполне логичный вопрос.
Вит сползает по стене, садится на пол. Вытянуть ногу ему не удаётся, поэтому он сгибает их, затем помещает локти на колени, откидывая голову назад. Слышу его разочарованный вздох, и понимаю, что срок неизвестен.
– Часто тебе приходится вот так прятаться?
Ответ я не жду. Вит нередко оставляет мои вопросы без внимания. И все же я его получаю:
– Временами.
– Обратная сторона известности, – хмыкаю, про себя даже радуясь, что и надменные рокеры иногда прячутся в кладовках.
– Чушь собачья! – Впервые вижу, как Вит нервно дёргает головой. – Это результат того, что нам надо сменить человека, отвечающего за безопасность. Я уже неоднократно говорил об этом Гаю, но он, – Вит ломает свой глубокий голос, изображая веселье друга, но в финале всё равно переходит на рык, – не видит проблемы в кучке несносных влюблённых дурочек.
