глаза заметили небольшой шрам на груди Мэта.
— Келлер.
— Точно,— сказал Мэт и застегнул рубашку.
— Келлер, будь я проклят,— сказал Худ, и по тому, как он сказал это, стало ясно, что ругаться для него дело непривычное.— Ведь прошло уже больше семи лет. Чем ты занимался все это время?
— Садись поскорее,— Худ увидел освобождающийся стул и поспешно сел на него, едва только прежний владелец поднялся.— Я работаю нянькой червей в шахте. А ты?
Улыбка Худа растаяла.
— Э... а ты не сердишься на меня за этот шрам?
— Да нет,— искренне воскликнул Мэт.— Все это произошло из-за меня, а кроме того, ведь это было так давно.
Да, это было давно. Мэт учился в восьмом классе, когда Худ пришел в их класс, чтобы взять перочинный ножик и заточить карандаш. Мэт тогда впервые увидел Худа, мальчик того же роста, что и он, хотя и старше на год, весьма щуплый и нервный. К несчастью, учителя в классе не было. Худ прошел через весь класс, не глядя ни на кого, взял ножик, заточил карандаш и повернулся, чтобы идти. Но толпа вопящих возмущенных мальчишек преградила ему путь. Для Худа они показались ордой каннибалов. И впереди стоял Мэт, держа в руках стул. Он стоял в позе дрессировщика зверей.
Худ в ужасе бросился к выходу и его остро заточенный карандаш оставил шрам на груди Мэта.
Впервые Мэт оказался в роли жертвы. Для него этот шрам был эмблемой стыда и позора.
— Хорошо,— с облегчением сказал Худ.— Значит ты теперь шахтер?
— Да, и сожалею об этом каждый день. Я проклинаю тот час, когда земля послала нам этих маленьких змей.
— Но это лучше, чем копать землю самому.
— Ты так думаешь? Хочешь прослушать лекцию?
— Секунду.— Худ героическим жестом осушил стакан.— Я готов.
— Черви в шахтах пять дюймов длиной и четверть дюйма в диаметре. Они возникли в результате мутации земных червей. Их входное отверстие усыпано маленькими алмазными зубами. Они грызут руды металлов ради удовольствия, но питаются они синтетической пищей, причем для каждой разновидности червей пища своя. И каждая разновидность поглощает руды определенных металлов. Это еще больше осложняет дело. В нашей шахте шесть типов червей и каждый тип я должен кормить.
— По-моему, это не так сложно. А сами они не могут найти свою пищу?
— Теоретически могут. Но на практике не всегда. Бактерии в желудке червей заставляют их выбрасывать руду. И когда черви питаются, мы собираем вокруг них частицы металла. Но бактерии легко погибают. И тогда погибают и черви, так как руда забивает внутренний проход. Тогда другие черви съедают их, чтобы забрать руду, но в пяти случаях из шести руда не та. Да, они едят не ту руду, не тех червей, не ту пищу, и умирают. Но даже, если бы они делали бы все то, что надо, они все равно погибают в течение десяти дней. Это происходит потому, что зубы их снашиваются слишком быстро. Чтобы компенсировать это, они должны были бы размножаться со страшной скоростью, но они так заняты работой, что у них нет для этого времени. И нам снова приходится обращаться к первым поселенцам.
— Значит, вы зависите от них?
— Да, поселенцы делают то, что хотят.
— Может, они подкладывают что-нибудь в пищу червей?
Мэт удивленно посмотрел на него.
— Я готов поклясться, что так оно и есть. Или же они не подкладывают то, что нужно. Благодаря этому они зарабатывают больше денег и не дают нам заработать их. Они...— и тут Мэт прикусил язык. Как ни как, он ведь совершенно не знает Худа, с которым не встречался столько лет.
— Пора обедать,— сказал Худ.
Они допили пиво и отправились в ресторан. Худ хотел знать, что же случилось с его школьными товарищами, вернее, соучениками. У Худа почти не было друзей, он плохо сходился с людьми. Затем он рассказал о себе. Худ стал учителем в школе Дельта. К удивлению Мэта этот угрюмый мальчик стал великолепным рассказчиком. Его подчеркнуто сухой деловитый тон делал его шутки еще более смешными. Они оба высоко ценились на своей работе и оба хорошо зарабатывали. На Плато не было настоящих бедняков.
— Поселенцы хотели получать от колонистов вовсе не их деньги,— сказал Худ, когда они сидели за обеденным столом.
За кофе Худ упомянул, что сегодня будет вечеринка.
— И мы приглашены?
— Да.
У Мэта на этот вечер не было никаких планов, но он решил уточнить.
— А как насчет незваных гостей?
— Из незваных будешь ты один. Но тебе понравится Харри Кейн. Он хозяин.
— Я готов.
Солнце уже садилось за край Гамма Плато. Они оставили свои велосипеды за домом. Когда они вышли к фасаду, солнце снова появилось — огненно-красный полудиск, купающийся в море вечного тумана. Дом Харри Кейна находился всего в сорока ярдах от гряды утесов. Юноши постояли немного, глядя, как солнце уходит в туман, а затем пошли к дому.
Это было огромное бунгало, выстроенное в виде креста из местного камня, напоминающего по строению кораллы. Камни были совершенно необработаны. Мэт никогда не видел дома, стены которого были не покрашены и даже не обработаны, и он восхитился.
Однако, приглядевшись, Мэт увидел, что это настоящие кораллы — еще один дар земли. Эти кораллы были мутантами обычных морских кораллов. Разрастаясь, они создавали причудливые строения. Это был самый любопытный строительный материал. Единственное, что приходилось делать при создании такого дома, это обтянуть сооружение пластиковой пленкой, которая бы задала направление росту коралла. Все колонисты жили в домах из коралла. Мало кто из них получал разрешение строить дома из камня, кирпича или дерева. Однако многие колонисты старались придать своим домам вид домов на Альфа Плато. Они делали это с помощью краски, деревянных щитов и плит из камня.
Но дом Харри Кейна был совсем не похож ни на те дома, ни на другие.
Когда они открыли дверь, резкий шум ударил в уши. Мэт даже остановился на пороге, чтобы привыкнуть к этому шуму. Это была еще одна дурная привычка, занесенная с Земли, где население людей в последние годы составляло двенадцать миллиардов и поэтому, если кто-то хотел, чтобы его услышали, должен был кричать. Эта привычка не умерла и здесь, за 11,9 световых лет от Земли. В большой гостиной было полно народу. Все ходили, все кричали наперебой, и, казалось, никто из них не замечает нескольких стульев.
Комната была очень большой,
