Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Как человек другого этнического происхождения, выросший в Хебден-Бридже, она привыкла сталкиваться с этим чувством довольно часто. Даже в мегаполисе Лори часто слышала «О, КАКОЙ У ТЕБЯ КЛАССНЫЙ АКЦЕНТ! ОФИГЕТЬ!» Один весьма прямолинейный клиент однажды сказал ей: «Нечасто услышишь, чтобы темнокожая девушка звучала так по-северному, ну кроме той, из SpiceGirls».
Лори показалось, что Дэн все-таки решил ее дождаться, но, едва его увидев, она сразу поняла: что-то не так. Он сидел на диване, не раздевшись, расставив ноги, опустив голову и сцепив руки. Телевизионный экран был пуст, музыка не звучала, и ни следа от пиццы на дом.
– Привет, – сказал он каким-то неестественным голосом, когда Лори вошла в комнату.
Лори была очень чутким человеком. В детстве она однажды поделилась с мамой мыслями о том, что она телепат, а удивленная мама объяснила Лори, что она просто хорошо считывает эмоции на интуитивном уровне. По словам отца, Лори родилась сорокалетней. Это лучше, чем родиться девятнадцатилетней и застрять в этом возрасте, подумала она, но так и не ответила.
В воздухе висела Ужасная Тайна, и Лори настолько резко это ощутила, что сразу же почувствовала тошноту.
Она прижала к груди связку ключей с дурацким котом-брелоком и сказала:
– Господи, что случилось? Кто из наших родителей? Пожалуйста, скажи. Не тяни.
– Что?
– Я знаю, что у тебя плохие новости. Пожалуйста, не нагнетай.
Несмотря на то что Лори выпила порядка шести-семи коктейлей, она вдруг полностью протрезвела от адреналина.
Дэн казался обеспокоенным:
– Со всеми все в порядке.
– Да? О, черт, ты так меня напугал!
Лори с облегчением плюхнулась на диван, опустив руки по бокам, как ребенок.
Когда ее сердечный ритм начал возвращаться в норму, она взглянула на Дэна. Он как-то странно на нее смотрел.
И она в очередной раз оценила и почувствовала прилив гордости за то, что Дэн у нее есть, восхитившись тем, как прекрасно он выглядел в начале среднего возраста. В молодости Дэн был таким веселым пухленьким парнем, по-щенячьи милым, но не красивым, как однажды очень «в тему» заметила ее бабушка. А еще он немного шепелявил, и несмотря на то, что ненавидел это в себе, женщины на удивление всегда были от него без ума. Лори обожала его шепелявость еще с первого разговора с ним. А теперь у него появилась пара морщин на лице и немного седины в светлых каштановых волосах, скулы заострились, и он стал самим собой. Девочки на работе назвали бы такого Горячим Папочкой. Кто знает, может, скоро он им и станет.
– Тебе снова не спится? – спросила Лори. У него недавно началась бессонница после того, как его назначили начальником отдела. Ночные кошмары в три часа ночи.
– Нет, – ответил он. Лори не понимала, означает ли это «нет, все хорошо», или «нет, дело в другом».
Она уставилась на него:
– Все в порядке?
– Я думал насчет нашего решения о том, чтобы ты перестала принимать таблетки со следующего месяца. Это заставило меня о многом задуматься.
– Да?.. – Лори подавила понимающую улыбку. Теперь она поняла причину этой тревожной атмосферы. Все ясно, подумала она. Тот самый типичный момент перехода к роли родителя. Прямо как эпизод из сериала, сразу после того, как пара видит две полоски на палочке.
Стоит ли ему обменять машину на ту, что побольше? Будет ли он хорошим отцом? Останутся ли они теми же?
1. Не-а. Все равно у нас нет места для парковки минивэна.
2. Конечно! Может, ему стоит чуть меньше хмуриться, но ведь дети как раз автоматически избавляют от жалости к себе, насколько Лори было известно. Во всяком случае, на первые пять лет.
3. Да! Теми же, и даже лучше! (На самом деле Лори понятия не имела, как ответить на последний вопрос. Если у них появится потомство, то это станет лучшим событием на ближайшие двадцать лет, пока этот дом снова не станет принадлежать только им двоим. В то же время ее пугала возможность прихода в дом маленького гнома-тирана, который бы нарушил их личное пространство и стабильный статус-кво).
Но пары по умолчанию должны притворяться, что абсолютно уверены в самых непредсказуемых вещах, когда другому нужна помощь. И при необходимости прибегать к откровенной лжи. Например, Дэн мог бы подбодрить ее, если бы она после провального похода по магазинам слезно спросила, будет ли хоть когда-нибудь выглядеть так, как прежде.
– Я не знаю, как об этом сказать. Я сидел здесь все время с тех пор, как ты ушла, и подбирал правильные слова, но так и не подобрал.
Это преувеличение, ведь, когда она уходила, он принимал душ, слушая футбол по портативному радио, но она промолчала.
– Слушай, – сказал Дэн, – я понял, что не хочу иметь детей. Вообще. Никогда.
Молчание затянулось.
Лори приподнялась с трудом, так как ее глупые серебряные босоножки в полоску, в которые она влюбилась в «Селфриджес» и которые, по словам продавщицы, «хорошо смотрятся с фиолетовым лаком», не очень-то твердо удерживали ее на полу.
– Дэн, – мягко сказала она, – знаешь, твои сомнения вполне понятны. Я чувствую то же самое. Это пугает, когда что-то вот-вот должно произойти. Но мы сможем. У нас все получится. А дети – это как взяться за руки и прыгнуть.
Она улыбнулась в надежде, что это у него скоро пройдет. Они как будто поменялись местами – Дэн требует серьезного разговора, а она лишь хочет, чтобы он почувствовал, что она отнеслась к нему серьезно, после чего она смогла бы пойти спать. Дэн сгибал пальцы на руках, сложенных на коленях, не глядя на нее.
– И это я тебя успокаиваю, – добавила Лори, – не думай, что я не гуглила «разрыв промежности третьей степени».
Просто так от него отшутиться не получится, подумала Лори, глядя на глубину его межбровных складок.
Она чувствовала, будто они бегут с разной скоростью: она принесла с собой шум и болтовню вечеринки, словно пчелиный рой, а он, судя по всему, провел вечер в тревогах о будущем, задумчиво уставившись на тени мрачной гравюры Эдварда Хоппера[8], висевшей над камином.
– И это не только о детях. Я не хочу ничего из того, чего хочешь ты. Я не хочу… вот этого.
Он осуждающе оглядел комнату.
Дощатый пол?
– О чем ты?
Дэн сделал вдох и выдох, как будто готовясь к утомительному испытанию, но ничего не ответил.
– …хочешь отложить на несколько лет? Мы уже об этом говорили. Мне тридцать шесть, и беременность может наступить не сразу. Мы же не хотим постоянно все откладывать, при этом думая, что лучше просто решиться… помнишь, что сказала Клэр? Что если бы она знала, как это будет здорово, то родила бы еще в двадцать.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
