Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
и тут же закурил снова. – Помимо всего прочего, меня сильно напрягает тот факт, что наша поездка – идея Кейна.
Сказал – и удивился, а потом поймал себя на мысли, что искренность в их отношениях была правилом, а не исключением, и удивление исчезло. Они с Зеброй всегда были честны друг с другом, и по молчаливой договорённости не поднимали только одну тему – их отношений.
Которых не было.
– Тебя беспокоит Кейн, потому что ты не доверяешь Рине? – удивилась девушка.
– Я не знаю, что буду делать, если у Кейна получится задуманное.
– Получается, ты – веришь?
На этот раз пауза продолжалась три затяжки, во время которых он успел вытереть выступивший на лбу пот. И лишь потом очень тихо ответил:
– Я надеюсь.
– Но не хочешь, чтобы получилось? – И прежде, чем Доктор ответил, Зебра продолжила: – Чего ты не хочешь больше: чтобы не получилось или чтобы не получилось у Кейна?
– Если не получится вообще, это будет означать, что не получилось у Кейна.
– Я спрашивала о другом.
Он прекрасно понял, о чём она спрашивала, но не хотел отвечать на этот вопрос. На очень трудный, весьма болезненный для него вопрос, и поэтому вновь попытался сменить тему:
– В действительности, меня тревожит другое: что будет, если у Кейна получится?
– Что будет с Риной или у вас с Риной?
Доктор ответил девушке очень долгим взглядом. Который она выдержала. Знала, что бьёт по больному, но всё равно спросила. Была готова к любой реакции и потому сдержала взгляд. Увидела в его глазах ярость, но не изменилась в лице, продолжила смотреть спокойно, давая понять, что не собиралась обижать или оскорблять, и с трудом сдержала радостную улыбку, когда Доктор всё правильно понял.
А он действительно понял.
Шумно выдохнул, показав, что Зебра прошла по очень тонкому краю, и ответил:
– Ты предлагаешь начать разбираться в том, что ещё не произошло. И может не произойти. Я бегу от этих вопросов, но не могу убежать – они возвращаются. Я бьюсь над ними всю неделю, начал воспринимать их гораздо спокойнее, чем в начале, но со стороны они звучат очень… резко.
– Извини.
– Я тебе благодарен.
И кивком указал на идущего к машине парня, опоздавшего всего на пять минут.
Откровенный разговор закончился.
– Кислый, ты чего кислый? – рассмеялся Доктор, обмениваясь с ним рукопожатием.
– Старая шутка, – пробормотал парень. – Привет.
– Привет.
– Привет, Зебра. – Их поцелуй получился ещё более быстрым и дружеским, чем поцелуй девушки с Доктором. Даже не дружеским – приятельским. – А где все?
– Тебя ждём.
– Я что, последний?
– Нет, ещё Рина.
– Я думал, ты с ней приедешь.
– Она сказала, что ты всё равно опоздаешь.
– И решила опоздать сама?
– Да.
– Женщины, – вздохнул Кислый. – Они всё решают за нас.
– Когда-нибудь ты станешь идеальным мужем, – хмыкнул Доктор.
– Это каким?
– Подкаблучником.
– С чего ты взял?
– Ты в самом деле не понял?
Зебра прыснула. Кислый не обиделся.
Он был молодым и отнюдь не зажатым, обыкновенным парнем, умеющим и пошутить, и повеселиться, но при этом беззлобным и очень мягким. А кличку свою получил за подаренное матерью-природой, при посильном участии родителей, лицо – подбородок у него был узким и заострённым, из-за чего обыкновенных размеров нос казался большим, а уголки губ – всегда опущенными.
Кислый был близким другом Кейна – лидера сетевого сообщества «Байкальские тайны» и организатора поездки, продолжать при нём свой откровенный, но весьма сомнительный, с точки зрения Кейна, разговор Зебра и Доктор не могли, вот и перешли на лёгкий, ни к чему не обязывающий трёп.
– Я думал, внедорожники больше, – произнёс Кислый, заглядывая в салон. До сих пор кататься в «Pajero» Доктора ему не доводилось.
– Извини, большие закончились, пришлось взять этот.
– Тоже неплохой.
– Спасибо.
– Поместимся, – добавила Зебра.
– Туда – да, оттуда будет тесно.
– Разве Кейн не на своей машине? – удивился Доктор.
– А… точно. – Кислый виновато улыбнулся. – Тогда и обратно поместимся.
– Почему ты с ним не поехал? – вдруг спросила Зебра. Спросила обыкновенно, по-приятельски, потому что, учитывая их дружеские отношения, Кислый должен был отправиться на Байкал с Кейном. Но Доктор сумел услышать в голосе девушки лёгкую настороженность – присутствие Кислого не вызывало у Зебры восторга.
– Он меня не взял. Сказал, что буду мешать.
– Готовит сюрприз?
– Не знаю.
Ответ прозвучал торопливо и не очень уверенно, из чего стало понятно, что Кислый знает причину, по которой Кейн велел ему ехать с Доктором и девушками, однако рассказывать о ней не будет. Ну, разве что случайно проговорится, что маловероятно, поскольку запреты Кейна Кислый соблюдал свято. И, чтобы сменить тему, быстро спросил:
– Как вам идея Кейна?
– Мы едем, – коротко ответил Доктор.
Ответил так, будто констатация факта всё объясняла. Впрочем, она действительно всё объясняла, но простого ответа Кислому оказалось мало.
– Неожиданная идея, да? Никто не думал, что Кейн предложит что-то подобное.
Зебра бросила быстрый взгляд на Доктора и едва заметно улыбнулась, поняв, что он правильно прочитал ситуацию: Кейн поручил приятелю выведать настроение группы, а плохой интриган Кислый не нашёл ничего лучше, чем задать прямой вопрос. И услышал в ответ именно то, что должен был услышать:
– Мы едем, – повторил Доктор.
А Зебра кивнула, показав, что решение принято и говорить не о чем.
Тем не менее Кислый хотел продолжить, даже рот открыл, готовясь задать следующий вопрос, но из переулка вышла Рина, Доктор молча поспешил навстречу девушке и забрал у неё рюкзак.
– Я мог за тобой заехать.
– Я добралась на такси.
– Почему не сказала подъехать к машине? Зачем таскать тяжести?
– Со мной всё хорошо.
Выглядела девушка превосходно: не очень высокая, на полголовы ниже подруги, Рина могла похвастать восхитительно округлыми формами, которые сейчас подчёркивали джинсы и тоненькая майка. Густые каштановые волосы пострижены в каре до плеч, маленький нос чуть вздёрнут, под ним – припухлые, изящно очерченные губы, но главное – глаза: большие, выразительные, карие глаза. Притягивающие. Манящие. Обещающие…
Эту девушку Доктор поцеловал совсем не дружески – страстно, поцеловал так, как любил. А поцеловав, чуть отстранился и тихо спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– Как спала?
– Без тебя было скучно и одиноко.
– Извини.
– Это ты извини.
Рина часто оставалась в его квартире, а Доктор у неё – никогда. Поэтому сегодняшнюю ночь они провели не вместе.
– Вижу, Зебра и Кислый уже здесь.
– Да.
– Извини, что пришлось меня ждать.
– Не говори ерунды, – отмахнулся он. – Ты приехала тогда, когда сочла нужным.
– Подожди. – До машины оставалось шагов десять, и Рина придержала Доктора за руку. Заставила повернуться и посмотрела в глаза. – Спасибо.
Он понял, что девушка благодарит отнюдь не за ожидание, и мягко ответил:
– Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя всё. Абсолютно всё.
– Но это… – Рина вздохнула. – Я знаю, что это слишком. И благодарна, что ты со мной.
– Нет. – Он легко коснулся пальцами щеки девушки. – Ничего не слишком, когда речь идёт о тебе.
9 августа, вторник
Если на душе тяжело, нужно поменять небо.
Хоть ненадолго улететь из любимого города, по улицам которого стало тяжело ходить, который стало трудно видеть, в котором стало больно дышать. Из города, в котором он не сумел уберечь любимую женщину.
Улететь из Москвы.
Улететь, чтобы потом вернуться, через время, которое лечит, и не только потому, что Москва – это место работы и карьеры. За этим в Москву возвращаются те, кто ради работы и карьеры в Москву перебрался: ругаются, но возвращаются, мечтая поскорее заработать на пенсию или дослужиться до неё, и уехать из места, позволяющего на себе зарабатывать тем, кто его не любит. Феликс же свой город любил и знал, что вернётся в него с радостью. Но сейчас им необходимо расстаться. Необходимо ненадолго поменять небо, но не душу, ведь Москва всегда будет в душе Феликса Вербина, в его сердце. Пусть сейчас оно и кровоточит открытой, невыносимо болящей раной. Феликс знал, что однажды рана превратится в рубец и город в этом поможет, но сейчас он бередил её, заставляя страдать и мучиться.[1]
Феликс уезжал.
А Москва молча наблюдала за тем, как Вербин добирается до «Савёловской» и садится в аэроэкспресс до Шарика, начав большое путешествие с малого пути. В аэропорт, в терминал «В», который по привычке называл «новым», Феликс приехал за пару часов до вылета. Регистрировался заранее, с собой лишь ручная кладь, поэтому в очереди сто[2] ять не пришлось, только на досмотре, но двигалась она быстро. Оказавшись внутри, Вербин отыскал нужные посадочные ворота, подошёл к панорамному окну и остановился, машинально ища на поле «Рюмку». Смешно, конечно – знаменитый посадочный павильон, круглый и оригинальный символ Шереметьева снесли ещё в 2015-м, посчитав, что современное квадратное лучше изящного старого,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
