нас ведь так хорошо всё начиналось.
– Ну, не знаю. Куда, например?
– Странный вопрос. В ресторан, конечно, куда еще.
Владимир прикинул, сколько у него денег и ответил честно:
– Боюсь, ресторан я не потяну. Я же не Аркадий.
– Тогда приезжай ко мне. Только в супермаркет загляни. Приготовим что-нибудь вместе, посидим, поболтаем. Адрес помнишь?
– Продиктуй, на всякий случай, вдруг не найду.
– Записывай.
Владимир появился спустя полтора часа, с большим пакетом продуктов. Позвонил, и как только дверь открылась, ему показалось, что он ошибся адресом. Перед ним стояла совсем другая девушка. По крайней мере, не та, которую он ожидал увидеть. Красивая, яркая, высокая, в короткой юбке, в кофточке с глубоким вырезом. Мог ли он догадываться, что всё то время пока ему пришлось ходить по универсаму среди стеллажей с товарами, Элеонора тщательно готовилась к его визиту!
Глаза подвела, не жалея краски, на веки наложила сложные тени, не забыла и про губки, и про румяны, и про хрустальные серьги. Колготки выбрала темно-коричневые, босоножки – аж, на десятисантиметровом каблуке. Стоять на них было неудобно, но чего не сделаешь ради того, чтобы обворожить паренька. А глядя на то, как вспыхнули его глаза при встрече, ей это без сомнения удалось.
Владимир выкладывал на кухне бесконечные баночки, емкости с готовыми салатами, нарезку – и мясную, и сырную, и рыбную, а сам незаметно бросал оценивающие взгляды на девушку, не понимая, почему тогда, в новогоднюю ночь, он оставался к ней абсолютно равнодушным. Наверное, сказывалось нервное состояние, усталость, стресс.
Они присели за красиво сервированный стол, зажгли свечи, подняли бокалы с красным вином, чокнулись, и Владимиру вдруг захотелось сказать тост.
– Наконец-то, мы сидим с тобой не как два замерзших воробышка в чужом дворе, – начал он, чем вызвал смех девушки, – а здесь, в этой теплой квартире. Наконец-то, мы можем встретить Новый год, пусть и по старому стилю, никого не выслеживая, ни за кем не подсматривая. Пусть они живут, как хотят, а мы будем строить свои отношения.
– Точно. Пусть живут, как хотят.
Спустя пару часов разговоров ни о чем, Владимир почувствовал, что немного опьянел. Ехать домой не хотелось. А проситься на ночь было неудобно. Все-таки, видишь девушку лишь второй раз в жизни… Он посмотрел на часы, хотел подняться, однако Элеонора удивленно спросила:
– Володь, ты что, собрался уходить?
– Ну, как говориться, пора и честь знать.
Девушка нащупала под столом свои неудобные босоножки, но надеть их не смогла. Обежала стол босиком и уселась к своему гостю на колени, обняв его при этом за шею.
– Володь, посмотри мне в глаза, – попросила она, – посмотри и скажи, только честно, я тебе нравлюсь?
– Нравишься и даже очень.
– Тогда, почему ты хочешь уехать?
– Как-то неудобно. Мы мало знакомы.
– Хм. Какой же ты всё-таки смешной.
Она спрыгнула с его коленей, взяла несколько тарелок, понесла на кухню. Оттуда крикнула:
– Володь, я надеюсь, ты уберешь остальное.
– Хорошо.
– Как закончишь, ложись. Я в ванную.
***
Утром Владимир ушел, так же как и в прошлый раз. Девушка спала, и он не решился ее разбудить. Просто выпил несколько глотков сока, который вчера сам же и купил, и тихо захлопнул дверь. Хотел позвонить днем, извиниться, поблагодарить, но не получилось. Срочно вызвали на службу. В одном из домов загорелась квартира. Тушили, спасали до вечера. На следующий день разбор полетов. Потом почти целый день отдыха, а к вечеру звонок. Голос обиженный.
– Куда пропал, спасатель? Почему не звонишь? Может, приедешь? Я скучаю.
Сказать: «нет, устал», – не повернулся язык.
Поехал.
***
Так начались их постоянные встречи. Раза два–три в неделю, как он это сам, шутя, называл – «подкармливал девушку», ну и, конечно, оставался на ночь.
На день Святого Валентина – скромный букетик, на Восьмое марта – нитка жемчуга на шею. А вот чтобы – в кино или в театр, или на концерт, как это бывало с Вероникой, не вытащишь. Даже просто погулять в парке, ведь на улице чудесная погода, весна, всё распускается, журчит, капает – а у нее болит голова.
– Давай пройдемся, подышим всей грудью, и голова пройдет, вот увидишь.
– Володь, нам что, по пятнадцать лет, чтобы в парке за ручку ходить?
– Люди и в сорок, и в пятьдесят гуляют, и ничего, не стесняются.
«И Вероника не стеснялась», – подумал он про себя.
Вероника!
Интересно как она поживает… Счастлива ли с этим Аркадием, или нашла себе другого: А может уже и замуж вышла?
Он старался гнать от себя эти мысли, но волей-неволей, постоянно к ним возвращался. Зачем? Он и сам не знал. Ведь она ушла к другому, предала его, значит, – всё, точка.
Точка?
А вдруг – нет, вдруг – многоточие…
Владимир позвонил как-то Сергею, поболтать обменяться новостями, и как бы, между прочим, рассказал о своих новых отношениях. Тот удивился.
– Погоди, Вован, а ты что, всё с этой встречаешься? С которой ко мне на Новый год приходил?
– Да, с Элеонорой.
– Ты с ума сошел?
– Нет-нет, Серж, ты зря, она нормальная девчонка.
– А я тебе говорю – это не твой вариант.
– Почему? Ты же ее совсем не знаешь.
– Чтобы узнать человека, с ним иногда достаточно один раз поговорить. А мы с ней много тогда болтали, пока ты с ребятами накатывал одну за другой, то за встречу, то за новый год. И вот что я тебе скажу – она, как только узнала, что мои предки за границей, и я к ним скоро собираюсь, уж так стала передо мной стелиться, так глазки строила, меня, аж, смех разобрал.
– Ну и что? Она тогда сильно расстроена была. Застала своего любимого мужчину с другой. Видимо хотела сразу ему замену найти.
– Вот она и нашла, тебя дурочка. Смотри, Вован, не успеешь оглянуться, как зазвучат фанфары марша Мендельсона. А невеста твоя будет в очень просторном платье, чтобы скрыть незапланированную беременность.
– Ну, ты и скажешь…
– И скажу. Она хоть и простовата, а такие дела, поверь мне, провернет, и глазом не моргнешь.
Владимир тогда на друга обиделся. Прислушиваться к его советам не стал. Элеонору продолжал навещать, как и раньше. Всё изменилось в середине лета, когда Влад предложил девушке съездить куда-нибудь на юг, к морю.
– Все отдыхают, загорают, только мы с тобой в столице задыхаемся.
– Нет, Володь, под южным солнцем я обычно обгораю. Никакие крема не спасают. А море, если честно, я вообще не
