Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
что никто не помнит, когда они возникли, но которые все исполняют так же, как божественные заповеди. Законы, установленные для всех, без различия племен, и малейшее их нарушение влечет за собой самое страшное наказание – изгнание из пустыни, возможность, о которой бедуин не может говорить без содрогания от ужаса. Никто не желает знаться с подобным преступником или с его племенем; к ним стараются даже не приближаться, их стараются отослать как можно дальше.
Так каковы же эти законы о мире? Они предстают обломками древнего установления, некогда действовавшего во всей пустыне. Объем их не велик, но без них существование стало бы невозможным. Например, они запрещают, даже в самых ожесточенных сражениях, на войне, в ярости кровной мести срубать пальмы врага или забивать источники воды. Источники и пальмы являются, так сказать, священными. Их польза касается всех, сегодня ими пользуется одно племя, завтра другое. Проклятье тому, кто причиняет им вред. Он перестает быть человеком и становится диким зверем, и каждый, кто его настигнет, уничтожит его.
Законы эти предписывают также гостеприимство. Даже если смертельный враг кочевника, убивший его старшего сына, войдет в его шатер с отрубленной головой жертвы в руке, отец должен угостить его едой и овечьим молоком, покорно прислуживать ему и горячо благодарить за честь, оказанную его визитом. Таков закон пустыни.
Но всего этого недостаточно, чтобы сделать существование бедуина терпимым. Грабеж и скотоводство не могут удовлетворить все потребности кочевника. Необходимо еще ежегодно повторять поездки на базары, где собираются все племена, чтобы там обменивать у торговцев кожу, верблюдов и овец на оружие, ткани и другие необходимые продукты. Но как собрать столько племен, если они там и тут заняты войной? Закон пустыни предусмотрел это. Арабы считают священными четыре месяца в году: в течение этого перемирия не допустима никакая война, и смертельные враги не смеют нападать один на другого. Тогда в пустыне царит мир. Народ может без опаски направляться на базары. Это время песен и танцев; враги садятся рядом и славят богов, даровавших мир, длящийся четверть года.
Но эти порывы благочестия не вызывали излишних восторгов. Бедуин проявлял особое равнодушие ко всему, что относится к вере. Например, его намного больше волновал шаг его верблюдов, нежели религиозные вопросы. Араб, бедуин VI века, принимал все, что ему представлено в качестве предмета религиозного поклонения; но в душе он не верил ни во что. Звезды, которые видит, он считал богами. У него перед глазами простирается бесконечная бесплодная пустыня; он почтительно падает ниц перед этой силой. Точно так же он почитает огонь, потому что ему поклоняются персы, а персы – великий народ.
Араб VI века, как мы видим, совершенно не знал религии в европейском значении этого понятия.
Очевидное, грандиозное зрелище пустыни позволяло ему заподозрить существование некоего божества, управляющего всем миром. Но это верование имели и его соседи, иудеи и христиане. Некоторые племена принимали иудаизм или христианство. Фактически, бедуин редко размышлял о высшем божестве. Намного ближе ему были каменная глыба или грубо вытесанная статуя, которую возило с собой его племя. Этот камень превращался в домашнего бога; он не предъявлял слишком больших претензий, ничем не управлял. У каждого племени был свой собственный бог, свой племенной камень, сопровождавший его и полностью удовлетворявший примитивным религиозным потребностям жителей пустыни. Священного предмета оказывается недостаточно? Тогда он обращается к богам, святым, колдунам, потом к целому демоническому пантеону, обитающему под пустыней. Простой араб, житель этой страны, в высшей степени доволен своей религией: она ему помогает, но не навязывает взамен строгих ограничений.
Арабские племена считают себя, как множество других народов и государств, изначально враждебными всякому другому государству, народу или племени. У каждого из них свой бог, свое прошлое, свои обычаи. Единство им совершенно не знакомо. В их представлении арабский народ не существует.
Но так было не всегда. Возможно – вопрос остается открытым, – нравы, образ жизни, законы арабов VI века являлись лишь жалкими остатками некогда процветавшей культуры. Возможно, что когда-то существовали богатые и могущественные арабы со своими государствами, прекрасными городами, писаными законами, установившимися религиями. Возможно, все это было разрушено воздействием знойной пустыни, и в народном сознании сохранились лишь традиционные обычаи, объяснения которым они не знали. Возможно. Уточнять мы не считаем возможным.
Тем не менее, как нам известно, в прошлом этот народ совершил великие деяния. Когда большие торговые пути Востока еще пересекали Аравию, когда цари Хирам Тирский и Соломон Иерусалимский еще посылали свои караваны на базары Офира, арабский народ был богат и могуществен. На юге тогда царствовала царица Савская, блистательная Балкис Македа, она привезла в подарок царю Израиля сто пятьдесят золотых талантов. На севере благоденствовало царство набатеев. Мадиан известен как золотоносная страна. Но подробностей об этих государствах традиция не сохранила. Они существовали, процветали и исчезли под песком пустыни. В римскую эпоху Аравия еще смогла объединиться для великого восстания: инициативу взяла царица Пальмиры, прекрасная Зенобия; она командовала противостоявшей легионам армией, которая объединила почти весь полуостров. Позднее Зенобия стала украшением триумфа своего победителя.
Все это давно было не более чем прошлым.
В VI веке это прошлое было погребено под толщами песка. Народы Аравии больше не знали единства; нигде у них не было независимых государств, ни на юге, в «счастливой Аравии» былых времен, ни на северном побережье, золотом берегу, в Мадиане. На крайнем севере, где пустыня подходила к границам Византии и Персии, мировые державы того времени, как их предшественницы, еще создавали эфемерные государства. Лишь в сасанидской Трансиордании, даннице Византии, да в Ираке Ахеменидов, вассалов Персии, мы находим в то время арабов, объединенных в настоящие государственные формы.
Свободный арабский народ остается в пустыне, в одиночестве и варварстве. Племена гоняются друг за другом, их войны сотрясают страну. Одно истребляет другое, щадя при этом пальмы и источники воды. Каждое обеспечивает свободное существование бедуину, человеку пустыни, не знакомому ни с каким принуждением, не желающему никакой социальной организации, кроме собственного племени, ради которого он воюет, делает детей и идолу которого поклоняется.
Так жили самые молодые семиты, арабы. У семитов были Моисей и Иисус. Эта крайняя ветвь семитского дерева, распространившаяся от глубин великой пустыни до Ирака и Египта, породит Мухаммеда, посланца Бога.
Поющая пустыня
Мой шатер, где дует ветер, прекрасней роскошного дворца.
Ум-Йезид, мать шестого халифа
Можно ли считать единым народом этих бедуинов, не знающих ни государства, ни принуждения? Какие узы связывали их? Что заставляло эти бесчисленные
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
