памяти снова возникла оставленная на площадке жалкая сиротка: «Может быть, завтра я встану, а она уже куда-нибудь делась», – малодушно успокоила себя Вера Викторовна и погрузилась в здоровый сон.
Но утром выяснилось, что кошка навязчиво орет под дверью: запомнила, нахалка, откуда выносят еду! Хорошо, что дверь у Веры Викторовны была надежная, железная: сквозь нее крики были почти не слышны. Она уловила их высокие ноты, только проходя по коридору на кухню. И сразу хрустальное настроение утра разбилось вдребезги: новая забота, свалившаяся на ее голову, нарушала привычную безупречность выходных.
Вере Викторовне ужасно не хотелось выходить из дома. По воскресеньям она привыкла убираться и иногда готовить что-нибудь новое по рецепту из Интернета. Иногда она, конечно, отступала от своих привычек, но только ради чего-нибудь еще более приятного – например, похода в театр или на выставку. Сегодня же ей приходилось отказаться от удовольствий в пользу долга перед живым существом, которое она так неосмотрительно пригрела. Вместо спокойного размеренного завтрака она только наспех выпила кофе и пошла кормить свою подопечную, а заодно и сделать пару ее фотографий, чтобы дать объявление на «Авито» и разослать знакомым.
Удивительно, но кошка оказалась то ли очень смышленой, то ли уже приученной к лотку. Вере пришлось снова вынести кошкин горшок, чтобы не создавать неудобств соседям. Но лучше, конечно, так, чем мыть лестничную клетку.
Тем временем кошка совсем осмелела и так истово демонстрировала свою благодарность, что пару раз Вера Викторовна чуть не споткнулась, потому что это верткое вибрирующее от мурчания воплощение преданности постоянно оказывалось именно там, куда она собиралась сделать свой очередной шаг.
Прибегнув снова к отвлекающему маневру в виде колбасы, Вера Викторовна укрылась в квартире. За плотно закрытой дверью она почувствовала себя относительно спокойно. Даже за эти несколько минут заботы она ужасно утомилась. Кроме того, нужно было тщательно вымыть и обеззаразить все участки тела, к которым могла прикасаться, возможно, лишайная шерсть.
До визита к ветеринару она решила задействовать все свои каналы связи для поиска хозяев этой бесприютной жизни. Она стала обзванивать всех, кто значился в списке ее контактов в телефоне и был хоть отдаленно знаком с ней лично. Она позвонила даже своим массажисту, маникюрше и знакомой школьной уборщице, которой она пару раз приносила донашивать свои вещи. Все страшно умилялись ее рассказу, но отказывались взять кошку себе, ссылаясь кто на наличие других питомцев, кто на аллергию, кто просто на преклонный возраст. Веру это уже начало раздражать. Кроме того, дамокловым мечом над душой висел визит в ветклинику.
Зная о плачевных последствиях прокрастинации, Вера Викторовна не позволяла себе откладывать неприятное на потом. Поэтому она надела все самое неприглядное, посадила кошку в старую холщовую сумку и понесла ее в клинику. Несчастная, видимо, решила, что ее выдворяют: вдруг ощетинилась всеми имеющимися в арсенале иглами когтей.
К удивлению Веры ветеринарную помощь оказывали в ее же доме, в подвальном помещении, и она узнала об том только из Интернета. «Надо же, не замечала, ничего не замечала…» – привычно подумала Вера Викторовна цитатой из любимого фильма. В сумке в ее руках кошка неистово боролась с судьбой: она пыталась разорвать опутавшую ее темноту и отчаянно голосила.
В клинике было всего два пациента: большой грустный пес (породы Вера, конечно, не знала), который лежал у ног хозяина подбородком на передней лапе, расстелив на полу свои большие и плоские, как лопухи, уши (когда она вошла, он только возвел на нее полные скорби глаза, от чего его морщинистые старческие брови поднялись и одновременно нависли, а нижние веки еще печальнее опустились вниз); и, судя по специальной пластиковой переноске (не такой позор, как у Веры!), кот. Она сразу поняла, что это именно кот, а не кошка, потому что из щелей переноски время от времени доносился полный мужского достоинства надтреснутый баритон, совершенно не похожий на писклявые вопли из ее собственной сумки.
Атмосфера царила угнетающая: все – и четвероногие, и двуногие – были подавлены (кто в силу собственного недуга, кто из солидарности). И Вера Викторовна не стала исключением. В клинике тоскливо пахло лекарствами и мокрой псиной, а объявление на стене («Мы усыпляем животных ТОЛЬКО по медицинским показаниям») наводило на мысли о существовании людей, способных к умерщвлению пышущего здоровьем теплого и подвижного, но почему-то никому не нужного зверя.
Вера прижала к себе кошку, не прекращающую бесноваться в холщовом плену. «Не бойся, милая, я найду тебе дом, в котором тебя будут холить и лелеять», – сама себе удивляясь, вслух прошептала она, нагнувшись к сумке. Неужели она только что обратилась к кошке?! Какое-то безумие…
Очередь подошла довольно быстро.
– Доставайте, сажайте на стол, – привычно пригласил огромный (даже по сравнению с Верой) бородатый человек, весь покрытый разноцветными замысловатыми наколками.
Вера Викторовна опасливо приоткрыла сумку. Кошка, как будто поняв, что в сумке все-таки лучше, теперь перестала рваться наружу, а начала наоборот всеми силами сопротивляться извлечению.
– Ой, и кто это у нас тут такой маленький и вредный! – неожиданно для своей устрашающей внешности засюсюкал ветеринар. – Да какие же мы хорошенькие, просто загляденье!
Умелым движением он извлек кошку на белый свет, поднял ее высоко над головой, и его окладистая борода стала еще шире от расплывшейся по лицу яркой улыбки.
Вера Викторовна почувствовала необъяснимую гордость.
Она подробно описала ситуацию, мол, кошечка уличная, надо проверить, все ли с ней в порядке.
В руках врача кошка затихла и присмирела. Он ловко померил ей температуру, посветил какой-то сиреневой лампой на шерсть, поискал и не нашел блох, осмотрел зубы.
– На удивление чистая для уличной кошечка, – констатировал он и добавил. – Только от глистов дайте – и можете спокойно пускать ее в постель.
Вера Викторовна хотела объяснить, что вовсе не собирается оставлять кошку у себя, что просто решила надлежащим образом подготовить ее для передачи будущим хозяевам, но неожиданно для самой себя промолчала. Ей почему-то стало неловко.
– Как зовут?
– Кого? Моя фамилия Круглова.
– Кошечку как назвали? – расхохотался бородач.
– Эээ… – Вера замялась. – Кошкой.
– Прямо Кошкой и назвали? Ну что ж, так и запишем: Кошка Круглова.
Ветеринар был явно общительным и добрым парнем, поэтому Вера Викторовна не стала ему возражать, а только растерянно улыбнулась в ответ. В момент наречения она почувствовала неуловимую необратимость событий и как-то резко устала. Врач помог ей снова упаковать Кошку (теперь это было уже имя собственное!) в сумку, и Вера на дрожащих ногах направилась к выходу. У двери она обернулась. Ей хотелось сказать этому огромному душой и телом
