Уорн посмотрел вперед и невольно замер. Рядом послышался восхищенный вздох дочери.
Монорельс только что совершил крутой поворот, и каньон перед ними заметно расширился. От стены до стены и от подножия до вершины простирался обширный медно-красный фасад, сверкающий в лучах утреннего солнца. Казалось, будто ущелье внезапно заканчивается массивной стеной из отполированного металла. Естественно, тупик был лишь иллюзией — сам парк находился в большой круглой каменной впадине, лежащей дальше, — но зрелище впечатляло, захватывало и выглядело по-своему прекрасным. Фасад был сплошным, не считая двух крошечных квадратных отверстий у его вершины, куда уходили рельсы. Вдоль верхнего края шло единственное слово УТОПИЯ, выложенное огромными буквами из похожего на слюду материала, который сверкал и переливался, появляясь и исчезая в лучах солнца. Над ним возвышался громадный геодезический купол — причудливое сооружение из хрустальных многогранников и металлической сетки. На его вершине развевался флаг — стилизованная эмблема в виде фиолетовой птицы на белом фоне.
— Класс! — выдохнула Джорджия.
«Желаем вам приятного отдыха. Помните, если у вас возникнут какие-либо вопросы или замечания, приглашаем вас посетить один из наших центров обслуживания посетителей в Ядре или самих Мирах. Просьба оставаться на местах до полной остановки монорельса».
Вагон плавно въехал в тень, и наступила тишина.
8 часов 10 минут
Ядро представляло собой огромное помещение с такими же стенами из полированного металла и дерева, как и в транспортном центре. Налево и направо уходили в бесконечность ряды ресторанов, магазинов, сувенирных киосков и сервис-центров. Уорн следом за остальными спустился по пандусу, ведущему от посадочной платформы монорельса. Джорджия шла за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам. Над головой возвышался огромный стеклянный купол, сквозь который виднелось безоблачное ярко-голубое небо. Впереди в косых лучах солнечного света сверкали информационные стойки и невысокие изящные фонтаны. Большие, но достаточно скромные указатели направляли посетителей ко входам в четыре Мира парка развлечений — Камелот, Газовый Свет, Дощатые Тротуары и Каллисто. Прохладный, слегка влажный воздух был полон приглушенных звуков — голосов, плеска воды и какого-то едва слышного шума, источник которого Уорн затруднялся определить.
У подножия пандуса ожидала группа молодых мужчин и женщин в одинаковых белых куртках и с одинаковыми папками в руках. Создавалось впечатление, будто они приходятся родственниками друг другу; у Уорна даже возникла полушутливая мысль о том, нет ли для служащих Утопии ограничений по росту, весу и возрасту, но он тут же ее отбросил, увидев, что одна из женщин быстро идет ему навстречу.
— Доктор Уорн? Я Аманда Фримен, — сказала она, пожимая ему руку.
— Вижу, — ответил Уорн, кивая на бедж с именем, прикрепленный к лацкану ее пиджака.
«Интересно, — подумал он, — как она меня узнала?»
— Я познакомлю вас с Утопией. Введу в курс дела. — Голос у нее был приятный, но почти столь же торопливый, как и походка. Она кивнула на конверт в руке Уорна, вдоль одного края которого был отпечатан миниатюрный штрихкод. — Разрешите?
Он протянул ей конверт. Она разорвала его, вытряхнув в ладонь еще одну стилизованную птичку, на этот раз зеленую, и прикрепила к пиджаку Уорна.
— Пожалуйста, не снимайте этот значок, пока вы у нас.
— Почему?
— Он идентифицирует вас как приглашенного специалиста. У вас есть пропуск? Хорошо. Вместе со значком он даст вам возможность пройти везде, куда потребуется.
— Это лучше, чем платить за вход.
— Держите бедж при себе. Время от времени вас могут попросить ее показать. Собственно, большинство сотрудников носят его на нагрудном кармане. Это ваша дочь?
— Да. Джорджия.
— Я не знала, что она с вами. Надо и ей выдать значок.
— Спасибо.
— Не проблема. Она может подождать в детской комнате, пока вы занимаетесь своими делами. Потом можете ее забрать.
— В детской?! — звенящим от возмущения голосом переспросила девочка.
Фримен снова улыбнулась.
— Там есть и отделение для подростков. Думаю, ты будешь приятно удивлена.
Джорджия бросила на отца мрачный взгляд.
— Это мы еще посмотрим, — пробормотала она. — В «Лего» я не играю.
Уорн посмотрел в сторону пандуса. Специалист-пиротехник, Смайт, целеустремленно шагал в глубь Ядра. Норман Пеппер о чем-то оживленно беседовал с мужчиной в белой куртке, потирая руки и широко улыбаясь. Затем оба повернулись и куда-то пошли.
Оставив Джорджию возле одной из информационных стоек, они направились по центральному коридору Ядра.
— У вас прекрасная дочь, — сказала Фримен.
— Спасибо. Только ей этого не говорите. При любом удобном случае она готова броситься в бой.
— Как вам монорельс?
— Потрясающе.
— В первый день мы предпочитаем доставлять приглашенных специалистов монорельсом. Помогает лучше представить, какие ощущения испытывает обычный посетитель. Вам сегодня в числе прочего покажут, где находится служебная парковка. Естественно, выглядит куда менее впечатляюще, но позволяет сэкономить около пятнадцати минут на поездке. Если только вы не будете ночевать прямо здесь.
— Нет, мы остановились в «Луксоре».
В отличие от большинства парков развлечений, Утопия была рассчитана на полное погружение в течение одного дня и ночлег для туристов не предусматривался. Уорну, впрочем, говорили, что здесь все же есть небольшой комфортабельный отель для знаменитостей, звезд и других важных персон, с более скромными номерами для приглашенных консультантов, музыкантов и ночного персонала.
— Что с часами? — спросил Уорн, изо всех сил стараясь не отставать.
Он уже заметил, что, хотя сейчас было четверть девятого, цифровые часы на уходивших ввысь стенах Ядра показывали ноль сорок пять.
— Сорок пять минут до Нулевого часа.
— То есть?
— Утопия открыта триста шестьдесят пять дней в году, с девяти утра до девяти вечера. Когда она закрывается, начинается двенадцатичасовой обратный отсчет. Таким образом, персонал всегда знает, сколько осталось до открытия. Конечно, в самих Мирах часов нет, но…
— То есть на то, чтобы снова подготовить парк, требуется всего двенадцать часов? — недоверчиво спросил ученый.
— Приходится потрудиться, — снова улыбнулась Фримен. — Давайте пройдем напрямик, через Камелот.
Она повела его к массивной двери в ближайшей стене, над которой сверкало выложенное черными готическими буквами слово «Камелот». Необычный шрифт выделялся на общем фоне строгого дизайна Ядра, где даже надписи на дверях туалетов и указателях аварийных выходов были сделаны одинаковыми.
