гида и иного сопровождения, не взяв даже с собой навьюченного мула или верблюда, зашагал в сторону древних руин и развалин, катакомб и курганов, дабы тайно свершать свои тёмные дела.
«Урук и Ур… Два древнейших города…», — злорадствовал доктор Вронг, предвкушая быструю победу, — «здесь впервые появился человек; здесь зародилась цивилизация! Отсюда во все стороны пошло распространение культуры… Именно Двуречье, именно Междуречье, а не Древний Египет, колыбель разума! Лишь Месопотамия — истинный кладезь всех знаний и наук; настольная книга по всему, и книгу эту можно читать и перелистывать бесконечно! Говорят, что сохранённые, цельные мумии имеются лишь в Египте? Отнюдь: если я оживлю мумии из этих мест, то умершие много тысяч лет назад люди расскажут мне, что и как было на самом деле; как на самом деле размножились люди и как появились целые народы… Они знают… Идентичность каждой из рас, любого из племён, откуда они взялись… Ведь я знаю способ, как активировать мозг! Это то, что нужно мне; а Ему, а Им нужно на время переселиться сюда… Потому что мне открылось, что взбесившийся Сатурн вознамерился стать звездой… Однажды это не удалось Юпитеру — на раннем этапе эволюции Вселенной он не смог набрать необходимую массу (хоть и раздробил при этом Фаэтон, от которого остался лишь пояс астероидов). Был возмущён и окольцованный Юпитером Сатурн, затаив многолетнюю обиду. Но теперь, когда у жителей Сатурна появились необходимые технологии, они ни перед чем не остановятся! Скоро Сатурн наберёт нужную массу, ибо его обитатели по своему развитию значительно превосходят землян. Я видел это… Он поглотит все прочие газовые гиганты — я знаю и это. Он станет новым Солнцем в этой планетарной системе, и все прочие планеты станут пресмыкаться перед ним, заново выстраивая свои орбиты, траектории. Вполне резонно, рационально, что сатурняне решили воспользоваться гостеприимством Земли — вот только они не любят самих землян! Они их презирают за то, что за четырнадцать тысяч лет люди продвинулись лишь в том, что могут предсказывать прогноз погоды, но не предотвращать его. Они могут предупредить о надвигающемся цунами, об извержении вулкана, о скором землетрясении, но предотвратить все эти катаклизмы они не в силах. То ли дело Сатурн — там бушуют климатические циклоны и антициклоны размером с Землю! Там скорость ветра таких масштабов, что… Сатурняне давно победили смерть, они бессмертны; они уже давно никого не нанимают на работу, ибо всё выполняется автоматически, роботами, не требующими за свой труд оплату. Никаких больничных листов, никакой пенсии не потребует робот — и из строя он не выходит также! Они знают секрет — теперь его знаю и я! Они выбрали меня… Меня! Наградили бессмертием… Они попросили умертвить всё население Земли — гуманно, бескровно… Просто «пшик», и всё. В качестве поощрения за мою посильную службу мне разрешили умертвить не всех — безусловно, я уничтожу всех землян до единого, но по своему усмотрению я могу их воскрешать… Для личного пользования. Мне ведь прописан покой, рекомендована тишина — так почему бы этим не воспользоваться? Я создам на этой планете некросоциум; все станут живыми трупами, зомби. Покорная, молчаливая масса, которая станет прислуживать мне. Наконец-то никакой болтливости, коей я так не выношу! Они будут просто молча выполнять любое моё поручение, просьбу, задание, команду, приказ… Решено: сначала я оживлю мумии в Уруке и Уре, дабы они рассказали мне… рассказали мне… рассказали мне, что представляла собой Земля тогда; из первых уст. Движет мной любопытство, интерес… Потом я подготовлю Землю для сатурнян, умертвив всех, кроме самого себя. По своему желанию, из прихоти, потехи ради я оживлю угодных мне, и вот тогда… Вот он яд, а вот — противоядие… Яхтабаншоброндэ!».
Закончив, наконец, весь этот гнусный бред, доктор Вронг, некогда — изобретатель и владелец патента на «Дрим вьюер»5, а ныне — изготовитель наноксила6, принялся за всё то, что задумал.
Раскапывая захоронение за захоронением, вскрывая гробницу за гробницей, гробокопатель испытывал величайшее удовлетворение — как от самого процесса, так и от предвкушения того, что будет после. Учёный знал, как правильно обращаться с трупами, ибо в юности своей являлся сотрудником морга, подрабатывая помощником патологоанатома и судмедэксперта…
«Вот он — склеп, и вот он — гроб; кладбище прапредков… Гули охраняют след, капище бессмертных», — стихами изъяснялся профессор.
Странное дело — мифические гули, оказавшиеся реальностью, не трогали доктора Вронга! Они расступились перед ним, как пред вампиром-некромантом, господином того и этого миров — живого и загробного царств.
Обнаружив наиболее сохранившиеся, не задетые тленом останки, покоящиеся в могиле №…, доктор Вронг вколол мумии инъекцию.
И восстал древнейший из живших на Земле homo sapiens, и безмолвно приподнявшись, стал тыкаться о стены закрытого пространства, как напившийся, ибо голова его была отделена от его corpse. Вронгу же ничего не угрожало, ибо он предусмотрительно покинул подобие камеры.
Задрожала земля, а могила искалеченного, могила изувеченного стала осыпаться, увлекая в непроглядную бездну своего лона и виновника приключившегося торжества.
Однако учёный был не из робкого десятка и, оказавшись в ловушке на глубине шести футов, обратился к заблаговременно отрубленной им голове7 на древнем аккадском наречии.
Выведав у мёртвой головы всё, что он хотел знать для себя, доктор Вронг бесцеремонно размозжил её. Лицо, разбитое молотком, умолкло навеки, а профессор, найдя в соседней усыпальнице «Некрономикон», который сжимал в передних конечностях безымянный скелет забитого при рождении, был на седьмом небе от радости. Пребывая среди вонючей мертвечины, восторгаясь гнилостным запахом вечного разложения, радуясь обилию червей и трупных мух, учёный благодарил мрачную судьбу за каждый миг этого долгожданного счастья! Воля к смерти, тяга к смерти, романтика смерти, философия смерти, казалось, теперь занимали весь его разум.
Доктор Вронг зашёл слишком далеко. Распылив наноксил единожды, он стал властвовать над восемью миллиардами некогда живущих. Ради собственного тщеславия он глумился над ними, воскрешая и снова убивая. Он оживлял трупы не с целью вернуть их к жизни, а чтобы они безропотно прислуживали одному лишь ему. Отныне на Земле лишь одна форма правления, и имя ей — некрократия8, потому что и сам учёный, находясь только лишь среди мёртвых, стал бледной тенью самого себя.
Падать вниз можно бесконечно долго! Что же? Некрофагист9 отныне доктор Вронг, и даже писатель: се, грядёт первый экземпляр бестселлера «Процесс умирания. Рассуждения о нездоровом», в котором профессор и автор термина «некротицизм» размышляет о том, как экономически и целесообразно можно применить то или иное мёртвое тело;
