нечего стыдиться или смущаться. У меня были собственные шрамы, хотя они были внутренними, но у всех были раны, которые могли никогда не зажить. Я хотела оказаться с ним на одном уровне, хотела показать ему, что я такая же, как и он.
Я из неполной семьи, моя мать бросила нас, когда я была ещё ребёнком. И поскольку мой отец так долго был моей опорой, его потеря изменила мой мир… разрушила его.
Шли годы, я становилась сильнее, старалась быть увереннее в себе. Но в глубине души я всё ещё была маленькой девочкой, которая так много потеряла, что боялась всего мира, даже если я пыталась вести себя иначе.
Я глубоко вздохнула, не собираясь ходить вокруг да около, потому что хотела знать, что всё это значит. Я хотела знать, почему он пригласил меня сюда сегодня утром. У меня были проблемы? Разве я недостаточно хорошо выполняла свою работу? Может быть, это был прощальный завтрак перед тем, как он уволит меня, поняв, что у меня действительно нет навыков, которые он искал. Может, он просто не хотел, чтобы я и дальше находилась здесь.
Если это так, то почему он так пристально смотрит на меня? Почему он смотрит на меня так, будто хочет залезть внутрь меня и узнать обо мне всё?
— Господин Фоксверт…
— Я хочу, чтобы ты звала меня Рофус.
Хотя это было всего лишь его имя, оно казалось таким личным, таким интимным.
Я крепко сжала руки на коленях, в горло пересохло и сжалось.
— Могу ли я спросить, почему вы пригласили меня сюда? Я имею в виду, я очень благодарна, и завтрак был вкусным, но вы не похожи на человека, который приглашает своих сотрудников присоединиться к нему во время еды.
Он поднял тёмную бровь после того, как я сказала это.
— А на какого человека я похож?
Я действительно должна была держать рот на замке, действовать осторожно, потому что он был моим работодателем, человеком, который платит мне зарплату. Так что вместо того, чтобы заткнуть рот, я покачала головой и улыбнулась.
— Вы кажетесь очень щедрым человеком.
Хотя на самом деле я этого не знала, и всё, что я читала о нём, говорило мне, что он был безжалостным, когда дело доходило до того, чего он хотел, неумолимым и сильным во всех аспектах своей жизни. Я уж точно не хотела его обидеть, тем более, что пробыла здесь всего две недели.
Он ничего не сказал после того, как я заговорила, так что я встала и уже собиралась извиниться и вернуться к работе, когда замерла на месте от звука его стула, царапающего пол, когда он тоже встал.
— Я хотел бы показать тебе кое-что.
Моё сердце стучало так быстро, что я не сомневалась, что он его слышит. Я облизнула губы и увидела, что он опустил взгляд, наблюдая за действием.
— Хорошо, — ответила я шёпотом.
Но не дождавшись моего ответа, он просто повернулся и пошёл прочь. Я могла либо стоять там и выглядеть идиоткой, либо последовать за ним. Я сделала последнее.
В конце концов, мы прошлись несколько минут, прежде чем он, наконец, завёл меня в оранжерею. Я проходила мимо неё несколько раз, но так и не набралась смелости заглянуть туда.
Он открыл дверь в сад и отступил в сторону, пропуская меня. Мои движения были медленными, нерешительными. Это было очень личное, очень интимное. Я не знала, что происходит, но жар внутри меня поглощал. Я чувствовала его взгляд на себе, как будто он на самом деле протягивал руку и гладил мою кожу кончиками пальцев.
И я не могла отрицать притяжение, которое я ощущала. Это было мгновенно, даже жёстко. Он не был похож ни на одного человека, которого я когда-либо встречала или видела раньше. В его глазах была тьма, мука, которую он пытался скрыть, но которую я могла ясно видеть.
Я опустила голову, волосы упали мне на лицо. Я пряталась от него. Чувствовала себя уязвимой рядом с Рофусом, как будто он мог смотреть на меня и точно видеть, кто я такая. Я думала, что создала хорошую видимость, и что вокруг меня есть некая стена, которая защищает меня. Но от одного только его интенсивного синего взгляда, пронзившего меня, эта стена рухнула мне под ноги.
Когда я услышала, как за мной тихо закрылась дверь, я подняла голову и огляделась. Воздух был влажным, а сквозь стены и потолок, сделанные из стекла, просвечивало солнце. Несмотря на холодный ноябрьский день, в комнате было тепло. А вокруг меня были прекраснейшие цветы, сладкий аромат наполнял меня и вызывал головокружение.
Рофус встал передо мной. Он был намного крупнее меня, по крайней мере на фут выше моего роста пять футов четыре дюйма. Его тело, состоящее из мускулов и золотистой кожи, говорило о его силе. А его шрамы привлекали меня к нему ещё больше, заставляли хотеть узнать, какой он на самом деле.
Я могла сказать, что он сильнее, хоть никогда и не прикасалась к нему.
Вид ярко-красных роз мгновенно привлёк моё внимание, и я обнаружила, что иду к ним, цвет был настолько яркий, что казался почти нереальным. Капли воды покрывали шелковисто-гладкие лепестки, и я подняла взгляд и увидела наверху систему полива. Я снова обратила внимание на розы и наклонилась, чтобы вдохнуть, закрыв глаза и застонав от цветочного аромата.
Недолго думая, я обнаружила, что протягиваю руку и обхватываю двумя пальцами один из стеблей. Боль пронзила пальцы, и я ахнула, отдёрнула руку и посмотрела на каплю крови, появившуюся на подушечке большого пальца.
Мгновение спустя Рофус был рядом со мной, его большая рука сжимала мою, его внимание было приковано к моему окровавленному пальцу. Это даже не была серьёзная рана, но напряжённость и озабоченность на его лице поразили меня.
— Пошли, мы должны обработать рану.
Я хотела возразить, сказать, что со мной всё в порядке, и что хватило бы приложить салфетку на рану размером с укол, но я промолчала и позволила ему вывести меня из теплицы, по коридору и в одну из ванных комнаты.
Ощущение его руки, свободно обхватывающей моё запястье, заставило моё предплечье вспыхнуть. Я не могла описать ощущение, которое поглотило меня при этом лёгком прикосновении. Моё тело ожило, это чувство, которого я никогда раньше не испытывала, поглотило меня.
Он помог мне сесть на край ванны на когтистых ножках, а потом повернулся и достал из шкафчика аптечку. Я сидела молча, наблюдая, как он ухаживал
