— Сейчас деканы выдадут студентам своих факультетов расписания и проводят их в башни, где проведут распределение по комнатам. Занятия начинаются с завтрашнего утра ровно в восемь часов. Опоздавшие на занятия не допускаются, прогулы караются исправительными работами в школьной библиотеке, столовой, лабораториях, оранжерее, а самые тяжкие нарушения провинившиеся будут отрабатывать в конюшнях или же уборных. Если у вас к нам нет никаких вопросов, — Эльриус Снежногорный на миг замолчал, но ни одного вопроса так и не прозвучало, — то я вместе с остальными преподавателями поздравляю вас с началом нового учебного года. В добрый путь, господа студенты! И помните, вершина знаний покоряется достойным!
Студенты снова разразились бурными овациями, а затем поспешно принялись объединяться в группы по цвету мантий, которые чудесным образом (а как ещё может быть в Академии Магии) появились после речи декана на каждом юноше или девушке.
— Ну, началась потеха, — пробормотал желтоглазый брюнет, хищно усмехнувшись, и протянул Абигайл руку. — Нас не представили друг другу, я — Валдор, тёмный оборотень, хотя это, я полагаю Вы и так поняли.
Леди на миг задумалась, стоит ли протягивать хотя бы кончики пальцев тому, кто в прямом смысле слова способен откусить всю руку целиком, но потом благоразумно решила не портить отношения с коллегами в первый же рабочий день и, сдержанно улыбнувшись, чуть коснулась своей рукой ладони Валдора.
— Очень приятно, Абигайл Уитвор.
— А я — Виола, — прощебетала голубоглазая блондинка, ревниво посматривая на пальцы Абигайл, попавшие в загребущую ладонь Валдора. — Преподаю любовную магию, иллюзии и фантомы разной степени сложности. А ещё веду факультатив по красоте и обаянию.
— А я преподаю разведку и основы диверсии, — Валдор продолжал удерживать руку Абигайл, призывно блестя жёлтыми глазами, — ещё спецкурс по оборотневедению и факультатив по ядам и противоядиям. А наш ректор ведёт основы магии, изучение рас и дипломатию.
Абигайл смогла наконец освободить руку и поспешно переложила саквояж, чтобы оборотень не вздумал вернуть утраченную добычу.
— Значит, каждый ведёт по две дисциплины и факультатив?
Виола жеманно повела плечиком:
— Ну… да. Так проще, мы быстрее узнаём студентов, а они не забивают себе голову лишними именами, сосредотачиваясь на по-настоящему важных вещах.
Валдор басовито хохотнул, заметив, как при упоминании лишних имён профессор любовной магии смерила новенькую выразительным взглядом. Абигайл, разумеется, тоже всё прекрасно увидела и поняла, но конфликт раздувать не стала. В конце концов, чего ей делить с этой жеманницей? На оборотня она совершенно точно не претендует, да и другие преподаватели её не прельщают. В любовь Абигайл не верила, да и от брака, откровенно говоря, была не в восторге, а спать в одинокой постели ей нравилось куда больше, чем рядом с храпящим мужчиной, которому даже в самом страшном сне не могло померещиться, что женщина может и не изнывать от желания в его грубых руках.
— Идём, я провожу тебя в башню преподавателей и помогу заселиться, — Валдор попытался было притянуть Абигайл к себе, но леди ловко отстранилась, максимально вежливо и при этом чрезвычайно холодно отчеканив:
— Благодарю за помощь, но мне не хотелось бы обременять Вас лишними заботами.
Оборотень раздосадовано сверкнул глазами, в его голосе отчётливо зазвучали звериные нотки:
— Не стоит меня сер-р-рдить, кр-р-расавица. Не забывай, я тёмный оборотень, мне пр-р-рисущи и мстительность, и злопамятность.
Абигайл высоко вскинула голову:
— Тогда мне тем более нет резона утруждать Вас. Всего доброго.
Лекция № 2. Предания Межрасовой Академии Магии
Абигайл прекрасно понимала, что найти свою комнату (да что там, даже преподавательское крыло или башню) без посторонней помощи она совершенно точно не сможет, но быть обязанной в чём-либо тёмному оборотню не хотела. Во-первых, её отталкивала развязная напористость Валдора, который, казалось, даже мысли не допускал, что кому-то может быть неприятно его внимание, во-вторых, после нападения пасынков леди вообще настороженно относилась к мужчинам и предпочитала не оставаться с ними наедине. Исключение мог бы, пожалуй, составить только огненнокрылый, но его, увы, Абигайл так и не заметила, хоть и напряжённо искала взглядом в толпе студентов или преподавателей. Леди вздохнула, переложила с каждой минутой становящийся всё тяжелее саквояж из правой руки в левую и вежливо улыбнулась темноволосой девушке, в простом платье, прикрытом длинным холщовым передником, классической униформе служанок:
— Прошу прощения…
Девушка послушно замерла, вскинув влажно блестевшие орехового цвета глаза.
— Я преподавательница целительства…
Служанка внимательно посмотрела на траурную ленту, затем быстро окинула взглядом Абигайл от шляпки на голове до кончиков выглядывающих из-под юбки туфель и неприветливо буркнула:
— Что, не успели одного мужа похоронить, как уже другого подыскиваете? Постыдились бы!
От незаслуженного оскорбления щёки леди запылали, словно солнцем опалённые.
— Да как ты смеешь?!
— А Вы мне не тыкайте, — огрызнулась служанка, подбочениваясь и воинственно тряхнув головой, — Вы-то, да поможет Вам Триединый, тут месяца на три, в лучшем случае на полгода-год задержитесь, а я тут уже без малого десять лет служу. Целительница она… Ха, знаем мы таких целительниц, уж, почитай, две дюжины перевидали и покрасивей Вас!
Абигайл сначала вспыхнула, вздохнула глубоко, намереваясь отчитать отбившуюся от рук прислугу, но потом вспомнила, как будучи замужем гасила частые вспышки гнева у супруга, сохраняя относительный мир и покой в доме. Что ж, видимо, пришла пора вспомнить о прошлых навыках, не стоит первый день на новом месте со скандалов начинать, да ещё и со служанкой. Леди медленно выдохнула, улыбнулась вежливо и мягким приглушённым голосом, который невольно заставляет прислушиваться к словам, произнесла:
— Прошу прощения, если я Вас невольно обидела.
Девушка запыхтела, часто и недоверчиво моргая, но кричать и браниться перестала.
— Я никоим образом не хотела Вас оскорбить.
Служанка воинственно выпятила нижнюю челюсть, теребя передник так, что даже нитки затрещали, жалуясь на непомерную нагрузку.
— С чего бы вдруг Вы такой добренькой стали, а? Пакость какую затеваете?
Абигайл серебристо рассмеялась:
— Отнюдь. Я целитель, мне пакости строить нельзя, иначе дар пропасть может.
Девушка неуверенно улыбнулась, но потом опять посуровела, буркнула себе под нос:
— Вот то-то и оно, что целитель. Пару месяцев тут покружитесь, воина или Хранителя какого потолковее да симпатичнее присмотрите и фьють! Только вас и видели.
Абигайл вспомнила холодные как лёд руки мужа до синяков стискивающие её грудь и бёдра, вспомнила жадные, липкие, словно жабья слизь, взгляды пасынков и передёрнулась, не в силах скрыть отвращение и страх.
