в потолок.
— Значит, этот парень тебе нравится, я правильно понял?
Людмила закатила глаза.
— Почему сразу нравится?
Пожимаю плечами:
— Иначе зачем всё это?
Доброславовы — древний боярский род. Реально древний, они не то что Рюриковичей помнят, этим может любой боярский род похвастать. Предки Людмилы упоминаются ещё в летописях второго степного похода, когда они вместе с Ярославом ходили кочевникам бить лица. Так что род уважаемый и некогда сильный. Тысяча лет истории — это не баран чихнул, у каждого ребёнка с кровью Доброславовых есть заметный шанс родиться с потенциалом высшего мага. Однако у такой длинной родословной есть и обратная сторона, есть риск появления ребёнка с проблемой, ограничением, дефектом. Поэтому такие древние семейства одновременно пользуются уважением и являются некоторыми изгоями. Сейчас существует всего три боярских рода, ставших современными княжескими.
Ещё один момент связан с влиятельностью Доброславовых. Род далеко не бедствует, но и по-настоящему богатыми они не считаются. Молодой Волконский может позволить себе купить машину за несколько миллионов, то есть за стоимость моего особняка, и разбить в эту же ночь. И это не особо скажется на материальном положении князей. По головке его не погладят, конечно, но в материальном выражении великие княжеские семьи превосходят прочие дворянские рода так же, как дворяне превосходят простых мещан. Людмила себе собственную машину позволить не может. То, что она может купить, не подходит девушке по статусу. А тачки, что будут уместны, стоят больше, чем Доброславовы могут потратить на прихоть дочери.
Будь среди родственников Людмилы больше могущественных магов, финансы не играли бы такой роли. Есть два мерила силы рода, материальный и магический. И магический доминирует. Существуют же князья Двиновы. Даже по меркам Мартенов Двиновы — голь перекатная. Все получаемые деньги представители этой молодой фамилии прогуливают привычно и легко. Уважаемый род, члены которого занимают множество важных постов. Потому что среди них не рождается магов ниже шестнадцатого ранга. И почти все представители рода вполне справляются со своим развитием, стабильно выходя к своему пределу к тридцати — тридцати пяти годам.
Доброславовы также вполне стабильно выдают двух — трёх высших магов за поколение, чего достаточно, чтобы занимать привилегированное положение. Но не более этого.
— Старое обещание, — Людмила отвела взгляд, смутилась.
Девушка просила меня помочь одному молодому магу. Парень закончил обучение в военном училище и должен был начать карьеру в войсках империи. Если бы не одно но. Сей юноша — выходец из маленького и бедного рода, откровенно слабого и почти беззащитного. Благодаря великолепным результатам юного дарования, в училище парня приняли, и кое-как он доучился, сдав выпускной экзамен. Однако оставаясь относительно слабым магом, обычно опираясь на свои аналитические способности. Так, по крайней мере, описала мне ситуацию Людмила. Парень рассчитывал получить штабную должность и держаться подальше от боевых направлений, где проигрывал более родовитым магам.
И как это всегда бывает, нашлись недоброжелатели. В очередной раз выехать на аналитических способностях не получилось, парню в очень скором времени устроят жёсткую проверку на профессиональную пригодность, непрозрачно намекая, что проверку он не переживёт. Либо «перестарается» во время выполнения упражнений. Либо, проиграв и опозорив себя, повесится с горя. Я в такой ситуации… А я был в его ситуации, во время первой попытки. Род относительно слабый, сил минимум, гонора многовато. И я был тем ещё придурком, буду откровенным. Сейчас — совершенно иная ситуация.
— Представим, я согласился ему помочь. Что дальше? Какую помощь я могу ему оказать в его положении?
Людмила пожала плечами:
— Проведи ритуал. Сердца четырёх.
Отрицательно качаю головой:
— Не успеем. У него нет времени, ведь ты сама сказала, что у нас две недели — максимум.
Она потупилась. Неужели сама об этом не подумала?
— Да, я об этом забыла. А ничего другого нет?
— Без подготовки — нет. Вообще ничего подходящего.
Получив такой ответ, девушка огорошила меня неожиданным вопросом:
— А ты выйдешь на бой вместо него?
Я, кажется, чего-то не понимаю. Или она чего-то мне не объяснила.
— Каким образом? Это же проверка его навыков. Нет?
— Ну… Это неофициальная проверка. Его вызвали офицеры, такие же выпускники, как и он сам.
Настал мой черёд закатывать глаза.
— Люда! Ты зачем вводишь меня в заблуждение?
— Ты выступишь вместо него или нет? — прямо спросила девушка.
Вздохнул, начав массировать переносицу. Показывать свои способности я не хотел, и так уже влип в проблемы. Выставить кого-то вместо себя? Против офицеров — нет, сейчас никто, кроме меня, не вытянет. Вопрос — зачем это нам? Зачем это мне? Ради лояльности Людмилы? Она и так от меня никуда не денется, уже слишком далеко зашла. Слишком увязла.
— Всё дело в выгоде? — угадала мои мысли Доброславова.
Люда всегда была умной девочкой.
— Не буду отрицать, я задаюсь этим вопросом, — признаю. — Твоей просьбы достаточно, чтобы я впрягся в это дело. Мы для этого и сбиваемся в группу, чтобы помогать друг другу, не задавая вопросы о личной выгоде.
Я сделал драматическую паузу.
— Но? — правильно поняла Люда.
— Но если я приду туда и намылю шеи этим парням, личные проблемы твоего друга обернутся проблемами уже для нас всех. В первую очередь для меня, конечно, но это полбеды. Очень быстро умные люди сообразят, что я — всего лишь исполнитель, даже не знакомый с тем, на чью защиту встал. Значит, найдут тебя, как связующее звено. А затем и весь наш круг общения.
Людмила отвернулась в сторону. Не поверю, что она не понимала, к какому результату приведёт такое вмешательство.
— Причём ответ родов, чьё достоинство и самолюбие будет задето, не обязательно будет силовым. Наши парни запросто могут столкнуться с предвзятым судейством на дуэлях, например. Это нас, конечно, не остановит. Прорвёмся, придумаем что-нибудь, получим опыт противодействия подобным угрозам. И всё же возвращаясь к выгоде. Ради чего мы все должны будем впрягаться в это дело?
Девушка заглянула мне в глаза.
— А если не силовой метод?
Я задумался.
— Предлагаешь подкупить мудаков, чтобы отстали от твоего приятеля?
Это был, в общем-то, действенный способ. Да, всегда есть вероятность, что сослуживцы парня, получив «выкуп», продолжат делать гадости. Да и сам подход… Пованивает, с точки зрения дворянина. Репутация — это не пустой звук, а после такого репутация дружка Людмилы будет растоптана.
— Нет, не столь прямо, — девушка тоже понимала, что мы таким ходом испортим парню жизнь. — Может быть, мы окажем моему другу протекцию? Скажем, что продвигаем его по службе и не потерпим… Эм, вмешательства?
Что-то я не особо верю в результативность такого подхода.
— Так, мы рисуем вилами по воде. Ты сможешь напрячь своих безопасников, чтобы установили личности недоброжелателей? Надо понимать, с кем мы вообще имеем дело. Может, так какие-нибудь мелкие сошки, которых проще раздавить, чем договариваться?
Людмила с сожалением опустила глаза и развела руками. Понятно, могла бы решить всё ресурсами своей семьи — так бы и сделала. Придётся обращаться к своим, для начала. Терпи, Дима. Когда-нибудь эти ребята вырастут и смогут решать проблемы самостоятельно, и уже ты будешь скидывать им задачи, а не они приходить к тебе за помощью. Кстати, да, как бы ни повернулось дело, надо провернуть всё так, чтобы я лично всем этим занимался по минимуму, а Люда — по максимуму. Буду её страховать… Да кого я обманываю, всё равно большую часть работы предстоит сделать самому. Впрочем, Мише они помочь смогли, сами, без меня, наверное, я слишком строг.
— Я попробую навести справки, — обещаю Люде. — И… Почему бы тебе твоего друга не пригласить? Чтобы он представился и сам всё рассказал? Нет?
Людмила смутилась.
— Давай не будем спешить со знакомством, хорошо?
Похоже, заодно надо узнать, что связывать его и Люду. Похоже, так какая-то неочевидная история.
— Ещё раз, как его зовут?
— Виталий Пригорный.
Киваю, делая запись на первой попавшейся под руку чистой бумажке.
— А теперь, если у тебя всё…
Доброславова отправилась по своим делам, а я пытался дозвониться до тёзки. Его помощник попросил перезвонить попозже, не объясняя причин. Я не настаивал. Положив трубку прошёл к бару и налил себе ещё вина.
В кабинет без стука вошла Анна.
— Вижу,
