он догадался, о чем речь. — А вы не боитесь влипнуть в неприятную историю?
Я вернула одну из монет назад в кошелек.
— Как я понимаю, вы знаете, что такое клубы, — сказала я.
Ни один мальчишка не устоит перед любопытством, особенно если речь идет о чем-то запретном, и мои слова тут же привлекли внимание всех троих.
— Они мало чем отличаются от баров.
— Никто не хочет жить возле них!
— Отец говорит, что это почти то же самое, что простые лавки, где торгуют спиртным.
Я убрала в кошелек вторую монету.
— Ладно, леди, ваша взяла, — сдался главарь маленькой банды. — Вы хотите работать в шоу с ногами, вот чего вы добиваетесь.
— Шоу с ногами?
— А вы что, не знаете? — спросил он. — Неужели вы правда хотите, чтобы люди видели ваши ноги?
Если дело только в ногах…
— Пожалуйста, подскажите, куда мне идти, — попросила я.
Мальчишки обменялись взглядами. Мне нужно было услышать от них хоть какое-то имя. Чтобы мне было с чего начать поиски.
— У Уилберта Вонга есть «Ли По», — наконец произнес старший. — Коктейль-бар в соседнем квартале. Теперь он превращает его в клуб. У Энди Вонга, они не родственники, есть «Китайский Пентхаус» — открылся в прошлом декабре. Там артисты только китайские. — Он выпалил эту информацию, будто маленький зазывала. Прямо как у нас в Плейн-Сити: все всё про всех знают, особенно если дело касается чего-то незаконного.
— А я слышал, что Энди Вонг собирается переименовать его в «Скай Рум», — заявил младший и тут же получил локтем под ребра.
— Еще есть новый клуб Чарли Лоу, правда, он пока еще не работает, — продолжил старший. — Два года назад Чарли открыл бар здесь, на Грант-авеню. Только туда не пускали китайских девушек и женщин. Да о чем это я! Туда вообще китайцев не пускали!
— А вы откуда знаете? — спросила я, подзадоривая его.
— А вот знаем, — ответил он. Мальчишки горазды поговорить про пчел, про птичек и про другие пикантные вещи, вот только с подробностями у них зачастую путаница. Теперь мне предстояло самой решить, что из этих рассказов было правдивой информацией, а что — слухами. — Жена Чарли Лоу — певица, — тем временем продолжал мальчуган. — И он отдал ей место, где проходят шоу, оно называется «Запретный город» и находится на Шатер-стрит…
— Это даже не в Чайна-тауне, — снова встрял младший. И мне понравилось это известие, потому что Чайна-таун меня пугал.
— Вы можете показать мне, где это? — спросила их я.
— Сначала вам надо идти…
И тут его голос оборвался, а глаза с изумлением распахнулись. Остальные тоже с раскрытыми ртами смотрели мне через плечо. Я обернулась и увидела быстро приближающуюся к нам девушку примерно моего возраста. Она была одета практично и со вкусом: серая в клеточку шерстяная юбка, черный свитер с длинными рукавами, угольно-черные чулки и полуботинки. Китаянка с безупречной фарфоровой кожей, она казалась состоятельной, даже богатой, словно сошедшей с киноэкрана. Только я ни разу не видела в темных залах Риальто китайцев, которые выглядели бы как она.
— Я знаю, как добраться до «Запретного города», — сказала незнакомка мелодичным голосом. — Могу вас проводить.
И Джо, и распорядитель с острова Сокровищ были очень милы со мной, но я не привыкла к человеческой доброте. Эта девушка сейчас предлагала мне помощь так, словно была послана сюда самим провидением. Я снова повернулась к мальчикам, пытаясь сообразить, как именно мне следует себя вести.
— Это Элен Фонг, — с благоговением произнес старший. — Если она хочет вам помочь, соглашайтесь!
Двое остальных, как и следует мальцам их возраста, прикрыли рты ладонями и захихикали. Девушка по имени Элен наградила их строгим взглядом, и они тут же притихли.
— Кью, Чен и Йи, не думаю, что ваши матери обрадуются, узнав, что вы не в школе, — холодно заметила она. — Ну-ка быстро займитесь делом.
Мальчики встали, отряхнули песок и протянули руки. Я раздала обещанные монеты. Когда они убежали, я повернулась к Элен.
— Ну что, куда идти?
Элен. Взывая к небесам
— Сюда, — ответила я.
О чем я только думала? Вместо работы пошла в одиночку в Чайна-таун, да еще и вступила в контакт непонятно с кем! Я устремилась вперед по Грант-авеню, чувствуя, как девушка старается поспеть за мной. Когда я остановилась на переходе в ожидании зеленого света, она догнала меня.
— Меня зовут Грейс, — сказала она.
— Приятно познакомиться.
— Большое спасибо, что помогаете мне, — продолжила она, стараясь казаться спокойной, но голос выдавал ее страх — она напоминала олененка, испугавшегося лунного света.
— Не стоит благодарности, — ответила я, понимая, что на самом деле эта помощь значила очень много.
Этим утром мой брат Монро проводил меня до дверей Китайской телефонной станции, где я работала. Когда он ушел, я стояла там, не в силах войти внутрь. Я просто не могла заставить себя провести еще хоть один день, слушая женские разговоры между телефонными вызовами — о том, что они приготовят на ужин для своих мужей, и какими умными будут их дети, и как трудно сводить концы с концами. Эти женщины были мне неприятны. Ну, во всяком случае, мне так казалось. Также как и они, я зарабатывала по пять долларов в неделю и отдавала их все до единого цента отцу на мое «содержание», но все знали, что моя семья была одной из самых богатых и влиятельных в Чайна-тауне.
Итак, я просто стояла перед телефонной станцией, размышляя о том, как тысячи женщин китайского королевского двора, жены и наложницы императора, до смерти жили взаперти, за толстыми стенами, без семей и друзей, которые бы их любили. Чтобы как-то развлечься, они ловили сверчков и держали их в клетках возле подушек. Сверчки выводили тревожные трели об одиночестве — их судьба напоминала судьбу поймавших их женщин, о которых тоже заботились, но которые были так же беспомощны и одиноки, как их пленники-сверчки.
Я жила в традиционном китайском доме в Чайна-тауне, в семье было двадцать девять человек. Меня охватывало острое чувство собственной никчемности, когда я понимала, что моя жизнь не так уж отличается от существования тех же сверчков, принадлежавших женщинам, которые, в свою очередь, принадлежали императору. Вот тогда я и заметила на улице девушку, разговаривавшую с мальчишками. Она выглядела такой же потерянной и одинокой, какой и я ощущала себя. По ее виду было понятно, что она не сошла только что с судна, прибывшего из Китая, но точно откуда-то приехала: ее выдавали манеры деревенщины и убогое готовое платье. Когда я подошла
