Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
сказать, товарищ полковник. Если вы не возражаете, конечно.
– Я же сказал, я готов выслушать любую версию, – настойчиво повторил Гуров. – Сейчас, на начальном этапе, когда у нас нет ни одной зацепки, можно себе позволить такую роскошь, как безумные идеи. Говори, капитан.
– Наверное, прозвучит странно то, что я сейчас скажу, – начал капитан, запинаясь и волнуясь, – но у меня из головы не выходит одно обстоятельство: все жертвы так или иначе связаны со сферой культуры. Бушуев – художник, Любарская – актриса, Овчинников – ученый, гуманитарий, Востоков и Зверева собирали произведения искусства. Что, если в нашем городе орудует маньяк, свихнувшийся на всем, что имеет отношение к культуре? Даже не маньяк, а маньячка, ведь свидетель Рубцов видел выходившую из подъезда женщину. Допустим, у этой тетки возникла мания величия, а жертвы ее не оценили. И все, готово…
– А как в эту гипотезу укладываются коллекции, похищенные у Востокова и Зверевой? – спросил Гуров.
– Да, тут у меня нестыковка, – согласился капитан. – Но можно предположить, что у этой женщины есть сообщники. И в одних случаях – с Бушуевым, Овчинниковым, Любарской – она действовала в одиночку и ничего у них не взяла, а в других – с Востоковым и Зверевой – только намечала жертвы, а исполнителями были другие.
– Фигня полная, – высказался о версии подчиненного майор Ганчук. – Известно, что среди маньяков нет женщин, там одни мужики. И потом, что это за мания величия такая? В какой области мания? В живописи? В театре? Или в изучении Древнего Китая?
– Да, тут у меня тоже нестыковка, – признал поражение капитан и скис.
Однако Гуров ободряюще взглянул на него.
– Да, как рабочая версия эта гипотеза не годится. Но мне кажется, что какое-то зерно истины в ней есть. Действительно, все жертвы имеют отношение к культуре. Это не может быть случайностью. Вполне возможно, что убийца тоже имеет отношение к этой сфере. Скажем, он неудавшийся художник. Или актер. Тут есть над чем подумать. Но чтобы думать предметно, нужно познакомиться и с художниками, и с актерами, и с учеными-гуманитариями. Так что мне нужен список, о котором я говорил… Что ж, если других безумных идей нет, я с вашего, Илья Григорьевич, позволения объявляю совещание нашей группы закрытым. Давай, майор, поднимемся в твой кабинет, и ты мне нарисуешь нужные телефоны и адреса.
Глава 4
Спустя несколько минут в руках у Гурова был список, в котором значилось два с лишним десятка имен. Проглядев его целиком, сыщик решил начать свои поиски с самого начала, то есть с друзей художника Игната Бушуева.
На первом месте стоял друг художника, Петр Брательщиков. Кроме того, в списке были указаны две подруги Бушуева – Катя Антошкина и Люда Сайко, две бывших жены, четверо взрослых детей и еще трое друзей.
– Что ж, пусть первым будет Брательщиков, – решил сыщик и набрал его номер.
Дозвониться ему удалось не с первой попытки. В трубке он услышал звучный баритон, спрашивающий, кто его беспокоит. Гуров представился и объяснил, с чем связан его звонок.
– Но ваши, то есть наши местные пинкертоны меня уже спрашивали, – возразил собеседник. – Все, что я знаю, я им уже рассказал. А нового с тех пор ничего не появилось.
– Мне необходимо самому выяснить все обстоятельства дела, – принялся терпеливо объяснять Гуров. – К тому же «местные пинкертоны», о которых вы говорите, пока что топчутся на месте. Может, наша с вами беседа и не даст мне многого, но встретиться нам необходимо.
– Хорошо, хорошо, я не против, – живо отозвался художник. – Я просто предупредить хотел, чтобы вам времени не терять. А если времени не жалко и дело Игната вас и правда интересует, приходите ко мне в мастерскую. Знаете, где это? Улица Красных Комиссаров, дом двадцать три.
– Я найду, – пообещал Гуров.
Он спросил у майора Ганчука, как добраться до мастерской Брательщикова, и тот охотно объяснил дорогу. Заодно Гуров попросил выделить ему служебную машину.
– А то разъезжать мне придется много, – пояснил он. – Неудобно каждый раз вызывать такси.
Он получил в свое распоряжение сравнительно новую «Гранту», сел за руль и, следуя указаниям Ганчука, быстро отыскал мастерскую.
Мастерская художника располагалась на втором этаже старинного и довольно обшарпанного дома. Дверь была наполовину открыта, звонить и стучать не требовалось. Гуров вошел в мастерскую и попал, так сказать, на «дно жизни». Вокруг на стенах висели картины, изображающие неприглядные стороны действительности. Здесь можно было увидеть семейные ссоры, пьяные драки, бомжей, сбившихся в кучку у входа в магазин в поисках тепла и подаяния. Выписано все это было, надо сказать, талантливо, с большой силой, так что Гуров невольно задержался возле одной из картин с изображением мальчика, сидящего в квартире у окна и с тоской глядящего на улицу.
– Что, нравится? – услышал он за спиной уже знакомый баритон, который только недавно слышал в телефоне.
Обернувшись, сыщик увидел высокого, выше его самого, мужчину с характерной внешностью, выдающей человека творческой профессии, – густая борода, волосы почти до плеч. Кроме того, характерными чертами внешности художника были пронзительные синие глаза и крупные сильные руки с большими ладонями. Брательщиков был в рабочей куртке, заляпанной краской, – видно, он только что оторвался от работы.
– Да, сильная картина, – отозвался Гуров. – Могу сказать, что да, она мне нравится. Но почему все такое мрачное? Совсем не видно пейзажей. А люди у вас на полотнах сплошь несчастные и одинокие. Почему так?
– Да, березок и речушек вы здесь не увидите, – кивнул Брательщиков. – И красавиц, которые катаются на лодочках, здесь тоже нет. Красивенькие картинки пусть всякие мазилы пишут, которые выставляют свои поделки возле рынков. Я себя считаю художником, я создаю искусство, а оно составляет одно целое с жизнью. Такое направление называется соцарт – может, слыхали?
– Да, слышал, – ответил Гуров. – Не буду с вами спорить, я в искусстве совсем не разбираюсь, да и задачи у меня другие. Как я вам уже сказал по телефону, мне необходимо найти убийц вашего товарища Игната Бушуева и еще нескольких людей. И я надеюсь, что вы мне с этим поможете.
– Что ж, задача хорошая. Я бы эту сволочь своими руками задушил! Пойдемте присядем, я вам чайку налью, под чаек и поговорим. Вы не против?
– От чая никогда не откажусь, – ответил сыщик.
Вслед за художником он прошел в основную часть мастерской. Центральное место, как и ожидалось, занимал большой мольберт с полотном, над которым в настоящее время работал художник. И хотя Гуров только что сказал, что не разбирается
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
