славяне (в основном русские и украинцы) составляли около трех пятых всего населения и где «еврейский вопрос» сильнейшим образом воздействовал на умы многих интеллектуалов, политических деятелей и чиновников. Дело Бейлиса показало, насколько разнообразной по своей природе может быть ненависть к евреям в современную эпоху, выявив социальные, политические и культурные проявления антисемитизма, в том числе у тех, кто гордился своей приверженностью науке и рациональному мышлению.
Процесс Бейлиса также позволяет проследить за тем, как появление читающей публики и печатных изданий с массовыми тиражами повлияло на политические события в России начала века. Благодаря многочисленным газетам и журналам грамотные люди могли пристально следить за тем, как разворачивалось дело. Якобы имевшие место в прошлом случаи ритуальных убийств нашли свое отражение в газетных статьях, брошюрах, книгах и официальных постановлениях, и читающая публика, по всей видимости, была хорошо знакома с базовыми параметрами развернувшейся дискуссии. После 1905 года, с ослаблением ограничений в отношении прессы, газеты всех политических направлений получили небывалую свободу в освещении и комментировании текущих событий, хотя не всегда делали это ответственно и добросовестно. Кроме того, с 1864 года основным элементом судебной системы в стране являлся суд присяжных – публичное пространство, где сталкивались различные мнения по поводу религии, суеверий, науки, медицины и сверхъестественного. Состязательный процесс давал возможность адвокатам, прокурорам и свидетелям выдвигать конкурирующие версии последовательности событий, которые привели к возбуждению дела. Суд стал местом, где схлестывались идеологии, отражая растущую политизацию общественной жизни в предреволюционные годы. И наконец, дело Бейлиса демонстрирует, каким образом самодержавие преследовало взаимоисключающие цели и как чиновники одного ведомства зачастую работали друг против друга.
Арест и заключение Бейлиса, а затем суд над ним имели огромные общественные последствия, как и «Дамасское дело» (1840-е годы), дело Дрейфуса во Франции (1890-е годы) и линчевание Лео Франка в США (1915)[12]. Все четыре процесса вызвали жаркие споры и привлекли внимание широких кругов общества в каждой стране, выявив существование глубоких различий в политических пристрастиях и культурных ценностях. Это касалось особенно Франции и России, где эти процессы оставили чрезвычайно заметные следы в общественном и политическом ландшафте: как оказалось, существуют неурегулированные противоречия между либералами и консерваторами, между носителями светских и религиозных ценностей, которые боролись за влияние на рубеже веков. Страдания, выпавшие на долю обвиняемых, привели к мобилизации политических сил, резко осуждавших антисемитизм. В частности, дело Бейлиса вызвало очередную волну критики в адрес царизма за его отношение к евреям и воодушевило противников самодержавия в России и за границей.
Между делами Бейлиса и Дрейфуса есть одно поразительное сходство: приемы, с помощью которых изображались евреи в выступлениях антисемитов, вызвали всплеск самых низменных антиеврейских настроений. Евреи рисовались носителями зла, устроившими мрачный заговор для достижения экономического, политического и культурного господства в российском обществе. О них говорили – и метафорически, и буквально – как о «кровопийцах», вознамерившихся высосать из Франции и России жизненную силу и мощь. К тому же многие крайне правые в обеих странах проявляли острый интерес ко всему оккультному и мистическому и уделяли особое внимание предполагаемому тяготению приверженцев иудаизма к магии, крови, ритуальным убийствам и сношениям с дьяволом.
Но были и существенные различия. Несмотря на опасения – как евреев, так и царских чиновников, – что арест Бейлиса и суд над ним приведут к погромам, ни в Киеве, ни в других местах не произошло антиеврейских выступлений. В Дамаске и во Франции разъяренные толпы обращали свой гнев против евреев, а на американском Юге Лео Франк стал жертвой суда Линча и, сверх того, его тело было жестоко изуродовано. Различной оказалась и роль властей: во Франции улики против Дрейфуса фабриковались преимущественно военными, а в России в сговор с целью обвинить Бейлиса вступили царские чиновники. Далее, Русская православная церковь не стала поддерживать обвинение, а во Франции некоторые католические церковники сыграли решающую роль в вынесении приговора Дрейфусу, символизировавшему в глазах консервативных католиков моральный упадок и вырождение французского общества.
Документы, опубликованные в настоящем издании, образуют достаточно представительную выборку; они демонстрируют невиновность Менделя Бейлиса, показывают существование сговора между чиновниками с целью добиться обвинительного приговора и позволяют почти с полной уверенностью указать на убийц Андрея Ющинского – Веру Чеберяк и членов ее шайки. Помимо этого, они проливают свет на характер антисемитизма в России конца XIX – начала XX века. Трехтомный стенографический отчет о процессе вышел в 1913 году; многие приведенные здесь материалы почерпнуты из него[13]. Остальные документы происходят из различных источников, включая письма граждан адвокатам, прокурорам и полицейским чиновникам, участвовавшим в процессе. Ежедневные газеты всех политических оттенков, уделявшие особое внимание делу Бейлиса, позволяют судить о позиции политически активных граждан. Сверх того, Временное правительство сразу же после своего образования в 1917 году создало Чрезвычайную следственную комиссию для расследования противозаконных действий высших должностных лиц при Николае II, в том числе и вмешательства властей в дело Бейлиса. Многие подозревали, что за обвинениями в адрес Бейлиса стояла царская бюрократия, но лишь расследование 1917 года обнаружило материалы, показывающие, что высокопоставленные полицейские и судейские чиновники, включая министра юстиции, подкупали свидетелей для дачи ложных показаний и извращали саму суть судебного процесса. Советские и постсоветские исследователи также публиковали правительственные отчеты и сообщения, углубившие наше понимание дела. Помимо этих источников я использовал материалы одного из киевских архивов. Все сопроводительные тексты принадлежат мне, если не указано иное.
В первой части излагается ход дела Бейлиса на основе стенографического отчета о процессе, газетных статей, опубликованных архивных документов и некоторых исследований, прежде всего М. Сэмюэла и А. С. Тагера [Samuel 1966; Тагер 1934]. Я старался делать как можно меньше примечаний. Документы, призванные проиллюстрировать основные аспекты дела, помещены после этой описательной части, в которой даются ссылки на номер соответствующего документа. В некоторых случаях, чтобы пролить свет на обстоятельства убийства Ющинского, я обращался к материалам процесса, состоявшегося осенью 1913 года: учитывая особенности российской судебной системы того времени, стенографический отчет содержит почти исчерпывающие сведения обо всех допросах и выступлениях свидетелей, состоявшихся за весь долгий срок расследования. В нем имеются, к примеру, свидетельства недобросовестности представителей обвинения, что говорит о высокой прозрачности судебных разбирательств. Хотя у меня не было доступа к материалам полицейского расследования, его результаты отражены в стенографическом отчете, который, таким образом, вполне может заменить собой архивные документы без ущерба для исторической истины. С учетом того, что некоторые свидетели очень часто меняли показания и противоречили сами себе, отчеты о допросах и показаниях, проведенных и снятых в ходе предварительного следствия, были помещены
