— Да ну, бросьте, — отмахнулся Леонид. — Все это ерунда, врачи перестраховываются.
— Я тоже так думаю, — просиял тренер. — Значит, выйдешь выступать?
«Перестраховываются… — усмехнулся Леонид. — Ты-то тоже не дурак: мол, тебя предупредил, моя совесть чиста, а дальше под твою ответственность».
— Конечно, — открыто улыбнулся гимнаст.
— Ну, тогда расслабляйся пока. — Валерий Павлович поднялся со скамейки и направился к выходу из раздевалки. — Тебя позовут, когда придет время.
Он вышел. Макеев опустился на скамейку, откинул голову и прикрыл глаза. Теперь, когда все решено, необходимо было избавиться от мыслей, любых мыслей, плохих или хороших.
* * *
Выходя на площадку стадиона, Леня уже не слышал, как голос диктора в динамике перечислял его награды и регалии, как неистовствовали зрители на трибунах. Не слышал он и последних напутственных слов тренера. В ушах звенела абсолютная ледяная пустота. Глаза видели только брусья — ничего лишнего, ничего отвлекающего. Это все потом, когда программа будет выполнена.
Леня вышел на середину арены, поклонился и взлетел на брусья. В ту же секунду весь огромный, красочный мир сократился, сжался в яркую сверкающую точку. Только здесь и сейчас. Только сила, ловкость и уверенность. Главное, не думать, не анализировать собственные движения. Тело знает лучше.
Гимнаст ощущал, как свистит в ушах плотный теплый воздух, чувствовал, как напрягаются мускулы, заставляя тело взлетать, переворачиваться вниз головой, переноситься с одного бруса на другой, складываться пополам и мгновенно пружинисто распрямляться. Выступление шло к концу, оставалось лишь несколько элементов. Стойка на руках, круги двумя ногами, сальто…
Внезапно Леонид почувствовал, как плечевой сустав словно сделал лишний оборот, прокрутился вхолостую, как велосипедная цепь. Правая рука больше не желала слушаться, и Леня рухнул на расстеленные под брусьями маты прямо на вытянутую вперед руку, чувствуя, как ломается, лопается податливая плоть. Вдруг, словно кто-то вынул из ушей вату, оглушительно взревел стадион, заверещали что-то динамики, а затем все стихло и навалилась чернота.
* * *
Перед глазами на потолке больничной палаты разбегались трещины побелки.
— Подключичный вывих плеча, — объяснял ему пожилой солидный доктор, перетасовывая перед глазами рентгеновские снимки. — Вот, посмотрите… Головка плечевой кости значительно сместилась под ключицу. Также можем наблюдать перелом акромиального отростка лопатки и отрыв большого бугорка плечевой кости.
С черных глянцевых листков на Леню наползали непонятные белесые разводы. Он поморщился и отвел глаза.
— И что все это значит?
— Дело в том, что при таком обширном повреждении вправить плечевой сустав обычными методами невозможно. У вас ведь и раньше случались вывихи этого сустава? Разумеется, ткани сильно повреждены и ослаблены. Потребуется оперативное вмешательство… Возможно, придется использовать шурупы…
Леонид приподнялся на постели. Сейчас, пока действовала новокаиновая блокада, правого плеча он почти не чувствовал.
— Послушайте, — обратился он к врачу. — А какие прогнозы? Я смогу вернуться в спорт?
— Милый мой, — развел руками врач. — Какие же могут быть прогнозы до операции? Вот прооперируем вас, полечим, проведем терапию, на процедуры походите… Там и посмотрим. Вы лежите, лежите… Отдыхайте!
Его ласковый, успокаивающий голос действовал Лене на нервы.
— Ну шанс-то, шанс есть? — перебил он добродушно бурчащего врача.
— Шанс всегда есть, — доктор отвел глаза. — Разные чудеса случаются. Чего на свете не бывает?
Доктор пожал плечами и вышел из палаты.
«Чего на свете не бывает? — повторил про себя Леня. — Это значит, все, конец. Или?..»
* * *
На следующий день после операции прибежала Марианна. Она сидела рядом с кроватью, моргала заплаканными глазами и безостановочно гладила Леню по руке.
— Я так перепугалась, — быстро говорила девушка. — Мы ведь смотрели по телевизору… Ты выходишь… И вдруг — раз, упал, и врачи подбежали. Я не знала, где тебя искать, куда звонить…
— Зачем ты приехала? — раздраженно спросил Леня, отодвигая руку.
— Но как же? — ахнула Марианна.
Лицо ее мгновенно покраснело, по щеке покатилась слезинка. Она шмыгнула носом.
— Ладно, прости, — устало выговорил Леня. — Ну извини меня. Только не реви, бога ради.
— Я не буду, не буду.
Она достала из сумочки платок, высморкалась и повернулась с уже готовой бодрой улыбкой.
— На самом деле все это ерунда, правда? — она с надеждой посмотрела на Леонида. — Травма, вывих… Жизнь ведь на этом не заканчивается, верно?
— Верно, — слабо улыбнулся Леня.
Кажется, его тон Марианну не убедил. Она придирчиво посмотрела на Леню и принялась натужно-весело о чем-то щебетать. «О господи, уж лучше б ревела», — морщась, словно от зубной боли, думал он. Выносить этот надсадно-веселый голос не было никаких сил.
— Я говорила с Валерием Павловичем. Он сказал, что подвижность вряд ли полностью восстановится. Но тренерской работе это не помешает…
От этих слов Леня дернулся, как от пощечины, охнул от вспыхнувшей острой боли в загипсованном плече, и с трудом выговорил:
— Тренерской работе? Это он тебе сказал?
— Ну да… — испугалась Марианна. — А что, что такое? Надо ведь будет чем-то заниматься, когда тебя выпишут.
«Какие прогнозы… Шанс всегда есть… — отчаянно стучало в голове у Лени. — Значит, с Валерой этот эскулап был пооткровенней. Со спортом покончено, меня списали со счетов». Он тяжело дышал, казалось, сейчас задохнется. Пришедшее осознание того, что все пропало, вся жизнь, все устремления, надежды, весь многолетний труд, все отправилось коту под хвост, давило на грудь, не давая глотнуть воздуха.
Марианна, увидев Ленино побелевшее лицо, выступившую на висках испарину, испугалась и заохала:
— Ленечка, Ленчик, тебе нехорошо? Я сейчас, милый, мигом за доктором сбегаю.
— Стой! — выдохнул он. — Не надо. Все в порядке.
— Точно? Уверен? — она настороженно вглядывалась в его глаза.
Только бы выставить ее вон. Иначе он не выдержит, заорет, ударит.
— Все хорошо, Мариша, просто неудачно повернулся, — с трудом объяснил он. — Уже прошло. Ты иди, пожалуйста, я посплю немного. До завтра, хорошо?
— Ладно… — неуверенно произнесла девушка.
Она наклонилась, тронула прохладными губами щеку и вышла. Дождавшись, пока шаги в коридоре стихнут, Леня натянул на голову одеяло, закусил костяшки пальцев, чувствуя, как все тело сотрясается, словно от спазмов.
