вот теперь Элисун заподозрил неладное. И было от чего. Тело Иоанна постоянно сотрясалось от «благородной» отрыжки и совершенно не держалось на ногах, а полное отсутствие сознания в глазах заставляло сомневаться в его способности оплодотворить женщину. Но отказать цезарю в тосте за императрицу невозможно. Рэкс дал знак наполнить кубок Иоанна.
— За императрицу! — еще раз рявкнул Велий, наблюдая, как цезарь, давясь, глотает хмельной напиток. После того как пустой кубок выпал из руки Иоанна, Лу́ка оценивающе посмотрел ему в глаза и так выразительно сел на свое место, словно сказал вслух: «Теперь он ваш. Забирайте!»
Девушки, подхватив пьяного цезаря под руки, потащили того вверх по лестнице, а Прокопий с гневным лицом рванулся к Велию:
— Комит, вы отдаете себе отчет в том, что натворили?
В очередной раз подивившись умению сановника «правильно» расставить акценты и назначить виновных, Лу́ка иронично поинтересовался:
— Как вы думаете, патрикий, им удастся дотащить его до кровати, или он наблюет еще в коридоре?
Прокопий сразу даже не понял:
— О чем вы говорите?
— Я говорю о том, что смесь кислого вина с местной брагой — это адски взрывная штука. Не советую вам пробовать!
До Прокопия начало доходить, и, прислушиваясь, он поднял глаза вверх.
— Думаешь?..
— Посмотрим.
Лу́ка тоже поднял взгляд. Раз старик снова начал ему тыкать, значит, все в порядке — поверил и успокоился.
Ждать пришлось недолго. Шумные шаги затихли, стукнула о косяк закрывшаяся дверь. Через минуту тягостного ожидания дверь бухнула снова, и Прокопий, довольно улыбаясь, посмотрел на Велия. Сверху донеслись характерные звуки, с которыми человек опустошает желудок.
— Надо ему помочь!
Патрикий поднялся, не осмеливаясь идти один.
— Пожалуй, да!
Велий тоже встал на ноги и решительно взглянул на Элисуна.
— Ты понимаешь, рэкс, чем рискуешь, если с цезарем сейчас хоть что-нибудь случится?
На лице варварского вождя застыло разочарование: он тоже слышал все, что творится наверху, и понимал — замечательно-грандиозный план только что рассыпался в труху.
Прокопий, не став дожидаться комита, шагнул к лестнице, но в этот момент раздался грохот катящегося по ступеням тела, и через мгновение к его ногам свалился Иоанн. Раскинутые в стороны руки, побелевшее лицо, плотно закрытые глаза… Патрикий похолодел от дурного предчувствия и сумел только еле слышно прошептать:
— Велий, что с ним?
Лу́ка рванулся к распростертому телу, но оно вдруг вскочило и, зажимая рукой рот, помчалось в сторону неосвещенного коридора.
Бросив на ходу вопрос рэксу, есть ли там выход, и получив утвердительный кивок от впавшего в ступор венда, комит кинулся в темноту. Промчавшись по пустым коридорам и открывая все попадавшиеся на пути двери, Лу́ка выскочил на черное крыльцо и в нерешительности остановился. Цезаря нигде не было!
Глава 4
К своим восемнадцати годам Иоанн, как ни странно, был еще девственником. Посвящая все свое время книгам, он сторонился женщин, и женский пол отвечал ему в этом полной взаимностью. Среди тех немногих сверстниц, с которыми он встречался, Иоанн слыл скучным недотепой, а для их матерей, кои могли бы рассматривать его как выгодную партию, был темной лошадкой с неясными и весьма рискованными перспективами. Избегая общества, Иоанн не особенно тяготился своей девственностью, но в последнее время природа начала брать свое, и мысли его все чаще и чаще стали сворачивать в неприличную сторону. Мать и Прокопий, конечно же, заметили эти изменения и в срочном порядке начали искать ему невесту, но, покинув столицу, они столкнулись с практически неразрешимой проблемой. Иоанн — цезарь провинции, потомок царского рода! В этой северной глуши для него невозможно найти достойную партию! Время тянулось, а судьба не любит ждать и умеет очень странно шутить. Иоанн хотел женщину, и он ее получил, даже целых три.
Это было одуряюще восхитительно! Он целовался с одной, потом с двумя, они смеялись, шатаясь от одной стены до другой, задевая косяки и целуясь взасос через каждый шаг. Потом распахнулась дверь. В чадящем свете лампы маленькие цепкие ручки стаскивали с него одежду. Перед глазами замелькали гривы черных волос, холмики упругих грудей. Где-то внутри заворочалась упругая сила.
Дикий смех. Толчок, и он уже летит на мягкую перину постели. В голове настоящая карусель, тонкие черты девичьего лица прямо перед глазами.
— Ей-ей! Не отключайся!
Его пальцы смяли темные торчащие соски.
— Ты прекрасна!
Возбуждающая пелена застилает сознание. Мелькают упругие ягодицы, бесстыдно вьются обнаженные тела. Задранная до груди исподняя рубаха, и полный хаос в башке! Он слышит, но не понимает смысла долетающих до него слов.
— Отец сказал, что та, кто понесет от него, станет царицей. Думаете, правда?
Огромные блестящие глаза в облаке распущенных волос, жадные малиновые губы творят что-то невыносимо приятное с его возбужденной плотью.
— Не увлекайся, Нера. Если он кончит тебе в рот, ты не забеременеешь!
Громкое хихиканье и прерывистое дыхание. Мягкая округлость живота. Его рука втискивается в жар подставленных бедер.
— Почему ты первая, Альда?
— Я старшая!
Темный силуэт запрыгивает сверху, как кошка. Над лицом колышется тяжесть полных грудей, его пальцы яростно впиваются в крепкий широкий зад. Темный треугольник курчавых волос, насаживаясь, опускается все ниже и ниже.
Хриплый предвосхищающий стон, жгучее нетерпение, и вдруг, с отрезвляющим ужасом, Иоанн ощутил первый болезненный спазм. Беспощадная скручивающая волна прокатилась по всему телу, поднимая изнутри желудка забродившую муть. Иоанн булькнул выходящими газами, понимая, какой кошмар и позор сейчас произойдет. Бульк! Пошла вторая волна, и он подскочил с переполненным ртом, сбрасывая с себя женское тело.
Два шага и, бухнувшись на колени, он изверг из себя содержимое желудка. Брррр! Заурчала следующая тошнотворная волна. Полубезумный взгляд поймал в ошалевших женских глазах жалость, перемешанную с отвращением. Бежать! Бежать отсюда! Единственная разумная мысль, пронесшаяся между спазмами.
Одним рывком, почти головой Иоанн распахнул дверь и его вывернуло тут же в коридоре. Бежать! Запутавшись в длинной рубахе, он, не сделав и шагу, споткнулся и с грохотом покатился вниз по лестнице.
Раскаленный лоб прижался к холодному полу. Господи, за что! Обессиленное тело дрожало от слабости. Больше всего хотелось просто лежать и не шевелиться, но новый спазм всколыхнул желудок и, зажимая рукой рот, Иоанн рванулся в темноту. Все равно куда, лишь бы подальше с людских глаз, подальше от позора.
Черный, воняющий затхлостью коридор, дверь — и он вылетел на крыльцо. Еще пара ступенек и тело рухнуло в мокрую траву, содрогаясь от мучительных спазмов пустого желудка.
— Убейте меня, — еле слышно прошептали губы. — Господи, какой позор!
Тело вновь изогнулось от спазма, не принеся хотя бы кратковременного
