Я хотел привезти ее домой, объяснить все, поселить в своем подвале и продолжать подготовку к следующей операции. Но из-за моей несдержанности и страха все полетело к чертям. Как теперь разгребать последствия, понятия не имею.
Острота зрения и здравость рассуждений понемногу возвращаются. Я смотрю на Мишель и содрогаюсь от понимания того, что могло бы произойти, не останови она меня именем брата.
Как только Мишель приводит себя в порядок, шагаю к ней, и она снова сжимается, с ужасом глядя на меня. Руки сами собой сжимаются в кулаки.
– Поехали.
– Можно я просто уйду, Финн? ― просит дрожащим голосом.
– Нет.
– Финн, я никому не скажу, правда. Ты же моя семь… Ты был моей семьей, я не предам тебя никогда.
Качаю головой. Правильно было бы отпустить, пока она не начала ненавидеть меня еще сильнее, но назад пути нет. Я буду делать то, что должен.
– Поехали, Мишель.
Ее рыдания становятся громче, она уже начала икать. Но идет послушно в машину. Я занимаю водительское место и блокирую двери. Набегался за сегодня, больше не хочу гнаться, если надумает сбежать. Внезапно мое тело перестает дрожать и наваливается просто нечеловеческая усталость. Тяжело вздыхаю. Вытаскиваю с заднего сиденья бутылку воды и протягиваю Мишель. Она сначала шарахается, а потом, когда видит, что я даю воду, аккуратно вытягивает ее, чтобы не касаться моих пальцев, и хриплым шепотом благодарит.
До заброшенного коттеджного поселка мы добираемся быстро. Я гоню по трассе, как ненормальный, подгоняемый нуждой оказаться дома и хотя бы минуту побыть наедине с собой. Меня встречает радостный лай из-за ворот. Открываю их пультом, и они с ржавым скрежетом отъезжают в сторону.
Глава 4
Когда-то это был престижный коттеджный поселок. Дома здесь строили явно не бедные люди. Но он оказался заброшен, потому что из-за большого количества песка грунт потихоньку проседал, утаскивая за собой строения. Как объяснил бывший хозяин моего коттеджа, никто не ожидал, что строительная фирма, которая возводила поселок, так нагло нарушит все нормы строительства. Он был счастлив, когда я позвонил по номеру, написанному на выгоревшей табличке, что стояла у ворот, и предложил ему купить его коттедж. Здесь уже давно никто не жил, и все дома были выставлен на продажу. Но скандал со строительной фирмой был слишком громким, чтобы кто-то захотел покупать здесь жилье. Так я оказался единственным жильцом в поселке. Бывший хозяин коттеджа, с учетом компенсации, полученной от строительства, с продажи дома вернул то, что вложил в него. Мне было наплевать, сколько платить, только бы оказаться в заброшенном месте без единой души. Таков был план, и я его осуществил.
Ворота закрываются, я открываю дверцу, и вокруг моих ног тут же начинают крутиться собаки. Два питбуля ― единственное, что вынуждает меня показываться людям при дневном свете. Я регулярно вожу их к дрессировщику и в ветеринарную клинику. Это не та порода собак, на дрессировку которой можно забить. Они требуют постоянного воспитания, иначе станут сильнее хозяина.
Треплю собак по холкам.
– Тихо, тихо, спокойно. У нас гостья, ведите себя прилично, злодеи.
Обхожу машину и смотрю через боковое стекло на Мишель. У нее огромные глаза и испуганным взглядом она провожает крутящихся у моих ног хищников. Открываю ее дверцу и подаю руку.
– Не бойся. Без команды они ничего тебе не сделают. Если, конечно, ты не наставишь на меня пистолет или не попытаешься ударить. Тогда я за них не отвечаю. Бакс, Виста, сидеть! ― Поворачиваю голову и наблюдаю, как собаки покорно опускаются на задницы, продолжая нетерпеливо ерзать ими по земле. Им интересно познакомиться.
Помогаю Мишель выйти из машины, забираю с заднего сиденья сумку, маску и перчатки. Захлопываю дверцу и подхожу к Мишель.
– Тебе нужно дать им себя обнюхать, иначе они тебя могут покусать, если вдруг выйдешь. Бакс, Виста, ко мне, ― зову собак, они тут же срываются с места и подбегают, поглядывая на Мишель. Заглянув мне в глаза, как будто ища одобрения, собаки, не получив отказ, обнюхивают Мишель. ― Все хватит. Идем в дом, Мишель.
Кладу руку на ее поясницу, и она вздрагивает. Я должен извиниться за инцидент в лесу, но позже. Сейчас мне нужно просто уединиться, чтобы, как минимум, сбросить напряжение, которое так и блуждает до сих пор в моем теле, ища выхода. Не хочу повторения того ужаса, который чуть не натворил, так что придется по-другому.
Завожу Мишель в дом и, не давая осмотреться, веду к двери в подвал. Это единственная комната без окон, с одной дверью и запирающаяся на наружный засов. Все остальные можно легко открыть изнутри или выйти в окно, ни на одном здесь нет решеток. Завожу ее в подвал. По мере того, как мы спускаемся по лестнице, под ногами загорается свет. Включаю потолочный светильник, и Мишель осматривается. Пытаюсь увидеть помещение ее взглядом. В целом неплохо. Здесь я сделал не вычурный, но неплохой домашний кинотеатр. Диваны остались от прежнего хозяина, даже были обмотаны пленкой, которую не снимали после покупки. Я только навесил телевизор и поставил сбоку бильярдный стол. Здесь достаточно уютно и тепло, так что, думаю, Мишель не будет против такого заточения.
– Я скоро вернусь.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но она зовет меня, и я снова поворачиваюсь лицом к Мишель.
– Финн! Ты хочешь меня здесь оставить? ― Я пожимаю плечами. ― Я же сказала, что никому ничего не скажу.
–Прости, Мишель, я не могу тебя пока отпустить. И прости за то, что произошло в лесу. Я… ― чешу затылок. ― Я не должен был к тебе прикасаться. ― Она молча кусает губы и смотрит в сторону. ― Я скоро вернусь.
Разворачиваюсь и быстрым шагом покидаю подвал, запирая его на засов. Упираюсь лбом в дверь и закрываю глаза. Член требовательно пульсирует, снова наливаясь кровью. Неудовлетворенное желание дает о себе знать болезненными ощущениями. Я мог бы сказать, что это только адреналин, но тогда совру сам себе. Это Мишель. Ее молочно-белая грудь, упругая, нежная, со светло-розовыми сосками. Это ее киска с розовыми лепестками губок, и ее запах. Даже ее, блядь, рыдания, похожие на стоны. Поднимаю руку, которая побывала у нее между ног, и подношу ее к носу. Больной ублюдок. Извращенный мудак. Но я уже не могу остановиться. Слышу ее шаги в подвале, чувствую ее присутствие и сладкий запах ее киски. Поспешно расстегиваю второй рукой ширинку и быстро дрочу, сжимая член практически до боли. А ноздри широко раздуваются, вбирая в нос сладкий запах.
– Финн! ― слышу снизу, и это окончательно срывает мне тормоза. Ускоряю движение руки, едва сдерживая стоны. ― Финн! Пожалуйста!
И это жалобное «пожалуйста», глухо доносящееся до меня из-за двери, окончательно срывает крышу. Я лечу в бездну и, сука, ни о чем не жалею. Под закрытыми веками пляшут пятна, воображение рисует развратные картинки с Мишель в главной роли, а голос из подвала подгоняет мои фантазии, вынося их на новый уровень. Я кончаю жестко, едва удерживаясь на дрожащих ногах.
