— это Элемент системы, который передает Жизнь
Вот вам еще один факт из Мира Систем: где-то есть источник жизни. Не так уж важно, что это за источник, как он выглядит, из чего состоит, когда появился и как… Главное, что жизненный вектор предопределен и направлен всегда в одну сторону. Мы не можем залезть обратно к маме в живот или передать назад жизнь. Есть только один вариант развития событий: мы приняли в дар эту жизнь и передадим ее по наследству.
Я сейчас говорю о жизни, как о реке, в которой есть все необходимое для нашего счастья. У этой реки есть исток («источник») и русло (переход жизни из поколения в поколение). Мы живем на огромной планете — и всю ее огибает эта река-жизнь. Ее передают люди, животные, растения, земля и вода. И мама выступает в этом круговороте жизни — как элемент системы. Ее задача — дать жизнь и сделать так, чтобы мы эту жизнь смогли сохранить.
Сохранить жизнь непросто. Для этого надо быть сильным, целеустремленным, упорным, гибким, каким угодно еще. Ведь есть разные стратегии в жизни. И все, что делают наши родители, это учат нас к этой жизни приспосабливаться. Даже такими способами, которые могут показаться жесткими или даже жестокими. Но каждый раз мы обязаны напоминать себе, что это все — для нас. Для жизни.
Помните, в самом начале я говорила, что слова детской песенки — весьма мудрые, если воспринимать их с позиции Мира Систем. Теперь вы понимаете, почему это так.
Мама подарила нам этот Мир. Мама — Источник всего, что у нас есть
Именно поэтому любая мама — идеальна. Очень важно это понять, чтобы занять свое место с мамой.
Но что же делать с претензиями?
Оценить и превратить в фундамент успеха.
Даша не знала, сколько просидела в оцепенении на кухне, размышляя о своих претензиях к маме и о том, какая она сама мать. Нет, она точно припомнила, что никогда не просила никого из любимых «оставить ее в покое», потому что очень ценила время, что они проводят вместе. Возможно, это было как раз из-за того, что в юные годы ей так нелегко далось это обещание — оставить в покое свою маму. Получается, спасибо ей за это большое…
Печально другое: привыкнув всех и вся «оставлять в покое», она давала много свободы и мужу, и дочке. Не мешаться, не настаивать на общении… Не могло ли это стать причиной того, что Иришка сейчас так отдалилась и не хочет с ней ничего обсуждать?
Даша видела, что в последние недели с девочкой творится что-то неладное. Она могла в любой момент сбежать в свою комнату. Или резко отшвырнуть телефон, прочитав там что-то. А иногда Даше казалось, что у дочери глаза на мокром месте — и она вот-вот разрыдается. Очень хотелось ей как-то помочь, что-то сделать, но что? Как действовать, если не знаешь, что происходит?
В этот момент в голове прозвенела привычная мысль: «Может, просто оставить ее в покое, сама разберется?» И тут Даша разозлилась на саму себя: сколько уже можно?! Сколько можно всех «оставлять в покое»? Что за дурацкое заклинание? Кому и зачем оно теперь уже нужно? И вообще не очень понятно, нужно ли оно было тогда?
Дав это негласное обещание, она, быть может, испортила отношения с мамой. Но с дочкой она так не поступит!
Даша решила пойти ва-банк.
— Ириш, — постучалась она к дочери, — я просто хотела сказать, что я могу ни о чем не спрашивать, это твоя жизнь, твои дела, что бы там ни происходило. Если не хочешь, не будем вообще говорить, но я в любой момент готова тебя обнять и просто побыть твоей мамой. Вот и все.
Даша не успела отойти от двери, как в той появился просвет и хмурый подросток, смягчившись, буркнул: «Можешь зайти».
Даша честно ничего не спрашивала. Обнявшись, они вместе посмотрели какую-то серию аниме-сериала (Даша не особо в этом разбиралась, но была рада, что дочь допустила ее до частички своей жизни). Потом они пили чай, болтали по видеосвязи с Егором (Иришка любила, когда папа звонил из командировок и рассказывал байки про местные достопримечательности). А совсем перед сном дочь вдруг расчувствовалась:
— Спасибо, мам.
— За что?
— Что не давишь. Но при этом рядом.
— Куда же я денусь с подводной лодки, — попыталась Даша отшутиться, потому что момент был настолько непривычно трогательный, что в горле щемило и хотелось плакать.
— Однажды делась, — не поддалась на провокацию Иришка, — я до сих пор помню тот первый день в садике. Я думала, ты меня оставила и не вернешься. Я все думала, что я сделала не так. Я, наверное, плохая. Я так плакала. Пообещала себе, что буду хорошей-хорошей, никогда тебя ничем не расстраивать, чтобы ты не уходила. Понимаю, что глупость, но до сих пор, когда творю какую-нибудь фигню, думаю, что ты отвернешься. И не будешь меня любить.
— Вот же дурочка. Любимая моя дурочка. Как я могу тебя не любить?
Даше в этот момент показалось, что Иришка снова малыш, а вовсе не 15-летняя юная красотка, которая то и дело дерзит матери.
«Только не рыдать, только не рыдать», — останавливала она себя.
Чмокнула Иришку на ночь — и умчалась плакать на кухню. Это были слезы всего сразу: счастья, облегчения, какого-то освобождения, понимания, душевной теплоты и единения. В общем, прекрасные слезы. Кто знает, может, Иришка и расскажет со временем, что же происходит…
Какие обещания мы себе даем
Многие узнали себя в этих историях. Первый раз в детский сад — и будто вечное ожидание: заберут, не заберут. Первая детская рефлексия: чтобы не бросили, надо быть хорошим. Или подростковый бунт. И тоже сплошные домыслы и ненужные обещания.
Такие обещания «на всю жизнь» мы чаще всего даем себе именно после каких-то событий с мамами. Что-то происходит — и мы решаем:
• Буду послушным.
• Буду хорошим.
• Никогда не буду ни с кем спорить.
• Не буду высовываться.
• Не буду высказывать свое мнение, чтобы никого не раздражать.
• Буду много трудиться, чтобы порадовать маму.
• Никому не буду мешать.
• Буду много зарабатывать, чтобы у мамы все было.
• И так далее…
Каждый может найти у себя такую историю
