Эджей смотрел на неё молча, лишь прожигая внимательным взглядом.
— Иногда ошибки совершаются словно в дурмане, — продолжила Ева. — И ты даже не отдаёшь себе отчёта, что именно эта конкретная ошибка навсегда испоганит твою жизнь. С тех пор я ненавижу Рождество. Нет, он не насиловал меня, ни в коем случае. Но абсолютно ничего не испытывая к Адаму, я тем не менее отвечала на его поцелуи. Его так же не останавливал тот факт, что я жена Эрика. Мы переспали. А вскоре я узнала, что беременна. Признаться Эрику, что я ему изменила у меня, конечно же, язык не повернулся. Классика идиотизма. …На какое-то время в нашей семье с Эриком восстановилась занимательная идиллия, даже его родители стали внимательнее ко мне, будущий внук всё-таки. Все ждали наследника и только Адам был уверен, что это его ребёнок. После той ночи он явился ко мне за месяц до рождения малыша. «Я был уверен, кретинка, что ты принимаешь противозачаточное», сказал он, глядя на меня своим ужасным уничтожающим взглядом. «Это мой сын. И когда это подтвердится — для тебя всё изменится Ева». Если честно, после его слов я стала бояться своего будущего. Я родила здорового малыша и назвала его Ником. Может, я и не была тогда морально готова стать матерью, но я обожала своего мальчика. Через неделю после родов, Адам прислал мне результаты теста — Ник действительно оказался … его сыном.
Но когда ты богат и известен — тебя начинает заботить твоя репутация, а Адам заботился о своей репутации с маниакальной педантичностью. Он не мог себе позволить сообщить всем, что жена его племянника залетела от непревзойдённого Адама Пирса! Зато он стал тотально контролировать нас, каждый шаг. Он знал сколько раз я встаю ночью к ребёнку, сколько раз мы занимаемся с Эриком любовью, что едим на обед, с кем встречаемся. Я презирала Адама, меня трясло от одного упоминания его имени, но я злилась и на себя тоже, меня мучила совесть перед Эриком, ведь я любила своего мужа раздолбая или мне тогда казалось что любила. … Нику было четыре месяца, когда объявился мой брат Майк. Он вляпался в очередную историю и ему срочно нужна была моя помощь. Это моя вторая роковая ошибка. Я знала, что это было незаконно, но жизнь Майка была мне дороже, чем закон штата, и я согласилась перевезти наркотики. Полиция сцапала меня с поличным. Кокаин в таком количестве потянул на три года лишения свободы. Майку дали семь, учитывая предыдущие приводы. Тогда же всё и рухнуло. У меня не было денег, чтобы нанять хорошего адвоката, а новая родня, включая Эрика, внезапно от меня отреклась. Уже будучи за решёткой, я получила бумаги, в которых сообщалось о расторжении моего брака, о лишении меня родительских прав, о том, что опекунство над моим сыном передано Адаму Пирсу и что мне запрещено приближаться к этому человеку на расстояние не более пятидесяти метров. За эти три года Эрик меня так и не удосужился навестить, никто из его семьи. Я даже не знаю, как теперь выглядит мой ребёнок, на кого он похож, … но я очень хочу увидеться с ним, — горло девушки сдавило болезненным комом. — Выйдя из тюрьмы, я обратилась за помощью к друзьям Майка. Собрала информацию об Адаме. Фирма твоей матери была первая в списке фирм возможных партнёров. Поэтому я и добилась этой должности. Я думала, что встреча с ним поможет мне его убедить, разрешить мне видеться с сыном. … Адам опасный человек, он убирает препятствия со своего пути, не моргнув и глазом, в нём нет жалости, но он прислушивается к разумным аргументам. Его вряд ли устроило бы моё появление, но я лелеяла надежду, что он согласен с тем, что ребёнку нужна родная мать. Завтра он лично явится в офис Ванды, чтобы подписать контракт. … И мне вдруг стало страшно снова потерять свободу, Адам ведь легко может упрятать меня ещё раз за нарушение закона о личном пространстве и за поддельные документы. Потому что, устраиваясь на работу, я использовала фальшивый паспорт. Вот и все мои цели — я хочу вернуть себе сына. Но мне нужен новый план. Более надёжный. … Сдашь меня теперь копам?
— Дурочка, — с грустью улыбнулся Эджей, коснувшись её руки.
Переполняемая нахлынувшими эмоциями от пересказанного, потянувшись к нему, Ева стала целовать Эджея в губы с таким пылом, что тот чуть ли не задохнулся.
— Прости, я уже начала забывать, как это целоваться с парнем, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. — Я ненормальная.
Через время, подняв голову, она снова поймала губы Эджея, уже целуя его с осторожной трепетной нежностью. Отвечая на поцелуи девушки, Эджей возбужденно засопел, ощущая в своём разбитом теле поднимающееся волной желание.
— Ева … не хочу тебя разочаровать, … в плане секса … я вряд ли уже годен, — выдавил он.
— Ты ничего не чувствуешь?
— Напротив, я очень тебя хочу, но моя подвижность…
— Тогда без «но»! — оборвала его Ева, порывисто снимая с себя футболку одним движением. — Я сделаю всё сама. Просто скажи, если почувствуешь боль.
…Отдышавшись, лёжа рядом с ним, Ева непроизвольно водила кончиками пальцев по его обнаженному животу. На её лице светилась та же блаженная улыбка, что и у Эджея.
— Я пережил оргазм и не умер, — с иронией выдавил он, глядя на неё с новой, появившейся в его взгляде теплотой.
— Мы оба его пережили. Тебе ведь не кажется, что я на тебя набросилась?
В ответ, Эджей затрясся от смеха, от которого очень долго не мог успокоиться.
— Ты определённо продлеваешь мне жизнь, Ева! — протянул Эджей, вытирая выступившие слёзы. — Не думал, что тебя так заводят калеки, но был бы не против если бы ты совершила на меня ещё несколько нападений.
— Я не вижу в тебе калеку Эджей! — Ева села, нахмурившись. — Я восхищаюсь той стойкостью, с которой ты преодолеваешь трудности. Меня заводишь ты, а не твоё тело, с травмами или без. Хотя не стану скрывать — пресс и плечи у тебя обалденные. Задница тоже ничего, но я её плохо разглядела, — озорная улыбка всего лишь на секунду набежала на её лицо и тут же спала. — Ты мне так ничего и не сказал по поводу моей истории.
— Я считаю, что твоё решение не сталкиваться завтра с Адамом верное, но с заявлением о своём уходе из агентства — ты явно поспешила. Тебе стоит работать дальше, общаться с людьми, вращаться в обществе, обзаводясь новыми знакомствами. Я помогу. Спустя какое-то время, став своей в определенных кругах, можно подавать в суд иск против Адама Пирса и требовать восстановления твоих материнских прав. Нужно сделать так, чтобы твоё лицо стало узнаваемым на улицах города, чтобы о твоей персоне писали в женских журналах и ходили сплетни, тогда судебное дело получит широкую огласку и твои матёрые адвокаты, которых мы наймём, смогут вызвать к тебе симпатии, склонив судью в твою сторону. Просто нужно быть немного хитрее, осмотрительнее и терпеливее. А ещё сегодня же избавься от фальшивых документов. Разговор со своей матерью я беру на себя. Уверен, каменная леди поймёт, если ей всё правильно преподать.
— И ты сделаешь это ради меня? …Почему? — до конца Ева всё ещё не могла поверить, что их отношения приняли такой неожиданный оборот.
— Не потому что у тебя симпатичная мордашка и соблазнительная фигурка, и не потому что своим язычком ты вытворяешь чумовые вещи, а потому что я проникся к тебе симпатией как к человеку. Я одобряю твою цель, — видя её замешательство Эджей улыбнулся, на какое-то время забыв о боли. — Только у меня будет условие — ты переедешь из этой квартиры. Недалеко от центра у меня есть собственный лофт, нафаршированный всеми удобствами, после больницы я там так ни разу и не был, но думаю тебе понравится моя холостяцкая хибара.
