– Да что ты, что ты! – Анна Петровна предсказуемо растрогалась. – Наш Валерочка тихий, смирный, никогда ничего такого. Да и с кем? С нами, антиквариатом?
Сказав это, старушка рассмеялась, а ведьма ее еще и приобняла, несомненно, окончательно растопив немолодое сердце моей коллеги.
– Ну, вы поговорите, а я пойду, – заторопилась старушка. – Дел-то еще, дел…
И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Н-да, – выждав минутку, произнесла Воронецкая, оглядев мою каморку. – Знаешь, Валера, а ведь это диагноз. Вот прямо он. Ладно раньше ты тут ютился, это хоть как-то можно было понять. Пусть с трудом, но понять. Наследник неплохого такого состояния взбрыкнул, нахамил отцу, решил жить своим умом и трудом, отказавшись от мажорского бытия. Ну да, подобное припахивает легкой сериальностью, но иногда все же встречается в живой природе. Но сейчас, когда у тебя есть вполне легальный способ жить нормальной жизнью без родительских капиталов, оставаться тут… Ты мазохист?
– Нет. – Я развалился на жалобно скрипнувшем кресле. – Мне здесь нравится. Лучше скажи, ты зачем моих бабулек перебаламутила? Они же мне теперь жизни не дадут. Одна половина – из-за разрушенных иллюзий, другая – из женской солидарности.
– Иллюзий? – непритворно изумилась ведьма. – Ты о чем, Швецов? Не пугай меня! Я когда про диагноз упомянула, не думала, что настолько в точку попаду. Хотя это кое-что объясняет, конечно. Вот же, а я ведь было начала в себе сомневаться.
– Все-таки ты испорченная морально особь, Воронецкая. – Поморщился я. – Вон какие гадости в твой воспаленный разум проникают. Бабуськи меня то и дело сватают за своих соседок, племянниц и еще невесть кого. Подозреваю, что даже некий тотализатор работает, и самая удачливая Ханума раньше или позже загребет большой куш. Вернее, так они полагают. И зря, у меня ничего такого в планах не было и нет.
– Они о тебе заботятся, между прочим, – обличительно произнесла Стелла. – Но вообще жалко, что я про это не в курсе была. Выходит, я тебе не насолила, а помогла. Это обидно. Теперь тебе жить станет легче, что плохо.
– Да сейчас, – я невесело усмехнулся. – Теперь каждый божий день станет начинаться с расспросов о тебе, обо мне, о ребеночке и сроках бракосочетания. Мол, нельзя так, если уж размножился, так женись, не позорь хорошую девочку. Они мне в черепе через неделю дырку просверлят, можешь поверить.
– Славно как. – Воронецкая погладила себя по животу. – Надо будет в конце августа сюда снова заявиться, только непременно с накладкой на животе, чтобы выпуклость обозначить, и посетовать на то, что ты не желаешь узаконивать отношения. Мол, это несовременно, никому не нужно и так далее. Можно еще слезу пустить, причем некрасиво так, чтобы губы в разные стороны разъехались. Ох, тебе тогда несдобровать! А еще увольняться придется, не иначе.
– Даже не думай, – предупредил я ее. – Имей в виду, что тогда мы поссоримся.
– А то мы сейчас дружим. – Стелла прислонилась плечом к стене. – Да и чего тебе печалиться, Валера? За августом придет сентябрь, в конце которого, если ты забыл, наступит змеиный день. И все.
– Что – все?
– Если после него мы с тобой живы останемся, так непременно на узкой дорожке встретимся, – буднично произнесла ведьма. – Ты же сам про это позавчера говорил. Или забыл? А после того или мне будет на все плевать, или тебе. Второй вариант для меня предпочтительней.
– Да елки-палки. – Я встал с кресла. – Так и знал, что это все аукнется. Стелла, ну что ты как старшеклассница, в самом деле? Давай, еще заори при виде меня: «Пусть он уйдет, пусть он уйдет». Ну, сказал и сказал, бывает. Не головным мозгом тогда думал, скорее всего, а спинным. Опять же – учитывай ситуацию. Я только-только Данилу упокоил, у меня стресс, у меня адреналин по венам туда-сюда шнырял.
– Ты даже сейчас не понимаешь, что именно натворил. – Во взгляде Воронецкой появилась жалость. – Вот вроде не дурак, а не понимаешь. Или не хочешь этого делать. Ладно, закончим о личном, тем более что между нами ничего, по сути, нет.
– Стелла, – я сделал пару шагов и приобнял ее, – слушай, мы с тобой на пару уже ведро дерьма выхлебали, а впереди нас не меньше бассейна этой дряни ожидает. Ты хочешь меня убить после того, как все закончится? Хорошо, это твое право. И давай прямо скажем: ты тоже не идеал, иногда мне очень хочется тебя взять и придушить, хотя бы за то, что постоянно суешь свой нос везде, где можно. Но я же терплю?
– Бла-бла-бла. – Стелла вывернулась рыбкой из моих рук. – Лапы фу! У тебя был шанс, и ты его упустил, а теперь несешь жуткую банальщину. Знаешь, Швецов, ты разочаровываешь меня все сильнее и сильнее.
– Ну, извини. – Развел я руки в стороны. – Чем богаты, тем и рады. И еще – не говори потом, что я не пытался навести мосты. Было? Было. Но нет так нет, мне же проще жить станет. Гамбургский счет, если подумать, отличная штука. Никто никому ничего не должен.
– А это что за каляки-маляки? – Стелла подцепила со стола листок с рисунком. – Какая прелесть. Новая задачка? Замечательно!
Я глазом моргнуть не успел, как она достала смартфон и сфотографировала предметы, что мне явились во сне.
– Эй-эй. – Я вырвал листок у нее из рук. – Ты чего разошлась? Это конфиденциальная информация, не для чужих глаз.
– Не поняла? – Стелла наморщила лобик. – Чьи глаза тут чужие? А как же бассейн с дерьмом, которое нам на пару жрать?
– Воронецкая, – я пощелкал пальцами у нее перед лицом, – ты точно меня слушала? Мы вроде как разбежались, причем по твоему личному пожеланию. Нет больше никаких «нам».
– Ты. Совершенно. Не. Разбираешься. В. Женщинах. – Каждое слово в этой фразе было выделено интонационно и сопровождалось тыканием меня в грудь. – Впрочем, это не вина твоя, а беда, просто тебя все время брали в оборот девицы вроде твоей толстозадой подруги детства.
– Нормальный у нее зад, – вступился я за Юльку.
– Толстый он, – и не подумала отступать Стелла, попутно копаясь в смартфоне. – Я это знаю, ты знаешь, и она, уверена, тоже. А что до остального… Я подумаю, что с тобой дальше делать.
– Только не бросай меня в терновый куст, – хмыкнул я, снова садясь в кресло. – Воронецкая, ты кому фоточку отправила? Не одной ли милой пожилой леди, обитающей за городом?
– Я смотрю состояние дорог в центре. – Укоризненно глянула на меня ведьма. – Нам ехать пора, надо же понимать, что там творится?
– Нет никаких «нас», – как мне показалось, я умело скопировал ее голос. – Ты езжай куда пожелаешь, а лично у меня еще рабочий день не кончился. А после я отправлюсь домой, где в холодильнике находится большая кастрюля с окрошкой и трехлитровая баклажка с квасом.
– Я люблю окрошку, – задумчиво произнесла Стелла. – Хм. Но это ничего не меняет. Валера, нас ждут. Не заставляй меня снова обострять наши отношения. К тому же эта поездка не только мне нужна, но и тебе, уж поверь на слово.
