Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
– Ах, какая же ты все-таки милашка! – говаривали знатные дамы, на коленях которых я сидела. – Что за прелесть это круглое личико с карамельными глазками! Так мило и так ужасно печально!
За этим восклицанием обычно следовали литания о смерти моей матери, произносимые плаксивым тоном, но – очевидно – сенсационные. Ведь умерла она не при родах, а оттого, что в ту же ночь по неизвестной причине упала с третьего этажа своей спальни. Она умерла мгновенно, вот и все, что об этом известно.
Я так и не утратила округлости своего лица, несмотря на довольно скудный рацион, и моя фея утверждает, что мне идет. У меня очень светлая кожа, но если я злюсь, расстраиваюсь или напрягаюсь, или меня, несмотря ни на что, охватывает ощущение, что жизнь – прекрасная, волнующая штука, то мои щеки краснеют, глаза сияют, а губы так наливаются цветом, что кажется, будто я накрасила их красной помадой. Думаю, в такие моменты я действительно прехорошенькая!
Кроме того, я, хоть и вынужденно, пребываю в довольно неплохой форме. Необходимость тягать на себе то-се, подниматься и спускаться по лестнице – все это сделало меня сильной. Ведра для мытья полов здесь, лейки там, отнести корзины с бельем, то сухим, а то и мокрым, застелить кровати, вытряхнуть ковры, взвалить на плечи мешок с зерном для цыплят, занести все купленные впрок продукты из кареты в дом, набрать воды из колодца, чтобы наполнить несколько огромных баков – это моя работа.
Я ползаю на коленях, отмывая полы, балансирую на стульях и лестницах, освобождая полки и потолочные люстры от паутины, выполняю многочисленные поручения, бегаю в подвал за свежими продуктами, которые хранятся на леднике, и подаю моим сводным сестрам чай на четвертом этаже.
Сама я, как уже упоминалось, живу в высокой башне. Подняться туда в конце долгого дня – то еще испытание. Иногда я засыпаю прямо на полу перед кухонным камином, потому что не могу заставить себя преодолеть все эти ступеньки.
На первый взгляд не скажешь, но мышцы у меня есть. Я могу держать Гворрокко, – толстого кота моей мачехи, который поблизости от еды становится воинственно-хищным, как дикий зверь, – в трех футах над моей головой всего лишь одной рукой. Тем временем ставлю завтрак на поднос и в то же время останавливаю ногой жадного хорька моих сестер (по имени Наташа), которая норовит вскарабкаться на меня и украсть яйца. Вот так я беру поднос и несу его по лестнице в спальни – Гворрокко над моей головой, Наташа вьется под ногами – и благополучно приношу завтрак к месту назначения.
Сможете так? К сожалению, за это никто не платит, и бальное платье в качестве награды тоже не положено. Мне бы пошло такое платье, точно. С аккуратно причесанными волосами и выгодно скроенным куском ткани, скрывающим все синяки и ссадины, которые постоянно где-то получаю, я могла бы производить впечатление. Наверное. По крайней мере, мечтать не вредно.
Когда я закрываю за собой дверь салона, изгоняю из своих мыслей пустые мечты и все эти тра-ля-ля о бале, потому что мне нужно морально подготовиться. Не то чтобы я до смерти боялась: до сих пор мне всегда удавалось выбраться из Запретного Леса живой, с корзинкой сумрачных сморчков в руках. Но я должна оставаться сосредоточенной и не позволять себе невнимательность. Мне уже довелось повидать слишком много мертвых животных, судьбу которых мне совсем не хотелось бы разделить.
3
Такое ощущение, что сегодня что-то произойдет. Облака настолько насыщенного темно-синего цвета, что кажутся совершенно нереальными, и я буквально чувствую запах приближающейся грозы. В воздухе висит гнетущая влажная тяжесть, заряженная зловещей энергией.
Укрыв голову и плечи накидкой, предварительно надушенная ароматами летних трав, я вхожу в Запретный Лес, ныряю в его тени и выбираю первую узкую тропку, которая сворачивает налево и ведет меня через мерзкие кусты ежевики. Готова поклясться, ветки этих кустов двигаются сами по себе, потому что каждый раз умудряются царапать все мои непокрытые участки кожи. Чаще всего достается лицу и рукам, потому что все остальное обычно завернуто в пропахшую травами ткань, но и это довольно неприятно.
Травы призваны заглушить мой человеческий запах, и до сих пор это срабатывало достаточно хорошо. За всю свою жизнь вампиры обнаруживали меня только три раза. Двое из них оставили меня в покое после короткой, неохотной погони, но третья – это была маленькая девочка – преследовала меня с такой упертостью, что мне очень повезло, что я сбежала.
Говорят, днем безопаснее, потому что в светлое время суток вампиры неохотно покидают свои жилища в глубине леса, а если все же делают это, то, как правило, отправляются на короткие расстояния. Но на это полагаться нельзя. В прошлом году в лесу среди бела дня пропали три человека, а позже были найдены обескровленные останки двоих.
Пока, сопротивляясь злобному негодованию кустов ежевики, я пробираюсь в дубовый лес, где водятся самые сочные сумрачные сморчки, в голове у меня крутятся воспоминания о встречах с вампирами. Все романтические представления, которые, возможно, у меня имелись раньше о вампирах, испарились, едва я впервые взглянула в лицо такого существа.
Бледное, изможденное, уродливое, отталкивающее – и не потому, что кости были туго обтянуты кожей, зубы были темно-желтыми, а глаза приобрели красноватый оттенок, а потому, что во взгляде этого существа читалось что-то сломленное. Все, что имело для меня хоть какое-то значение, в этих глазах, казалось, не существовало. В глазах чудовища все это потеряло смысл.
Я дрожу, но это может быть связано с холодным воздухом, порывы которого проносятся над лесной почвой, разгоняя знойную духоту и будоража нервы. Это производит странный эффект: я внезапно чувствую неприятный холод, в то время как на коже выступают капли пота.
Высоко в верхушках деревьев уже бушует ветер. Пройдет совсем немного времени, и начнется сильный дождь. Я оглядываюсь по сторонам и решаюсь, хотя углубляться в лес еще больше – рискованно. Здесь, где нахожусь сейчас, я во время своих предыдущих визитов собрала уже все сумрачные сморчки.
Я пересекаю безвредно бурлящий ручей и высматриваю остатки мертвых деревьев, под которыми сморчки растут особенно хорошо. Когда обнаруживаю симпатичную семейку сумрачных сморчков и опускаю свою корзинку на землю, чтобы встать на колени и сорвать грибы, ржание лошади вырывает меня из умиротворенного сосредоточенного состояния. Откуда этот звук? Он реален или мне просто показалось?
Я сохраняю спокойствие, но не опускаюсь на колени, а просто стою и слушаю. Ветер усиливается, и мне начинает казаться, что я приняла его свист за ржание, но потом тот звук повторяется. Нетерпеливый, почти разъяренный конь где-то совсем рядом громко выражает свое недовольство!
Вампиры не ездят на лошадях. К тому же я не знаю никакого другого ржущего существа, которое могло бы жить в Запретном Лесу, а это значит, что либо лошадь убежала и заблудилась (и это будет ее смертным приговором, если только я ей не помогу), либо в Запретном Лесу бродит еще один человек, которому так же, как и мне, надоело жить. Я осторожно иду в том направлении, откуда услышала ржание, очень тихо, переходя с одной моховой подушки на другую: они поглощают звуки моих шагов.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
