— А почему меня должны беспокоить ваши проблемы? — недовольно фыркнула я, забыв о своем намеренье вести себя корректно.
— Потому что вы должны понимать, что такое, когда ребенок остается без матери, — сверкнул он глазами.
— Моя сестра жива!
— А моя дочь — нет!
— Я вам соболезную, но и вы поймите. Я всего лишь хочу поставить сестру на ноги. Для этого, мы с ее мужем пытаемся добиться…
— Я знаю, чего вы пытаетесь добиться. И я готов вам помогать финансово, если вы умерите свой пыл. Поймите, — уже мягче продолжал он, — Мой внук — ровесник вашей племянницы. Он потерял мать. А если начнутся разбирательства? Он может лишиться и отца.
— То есть…Вы хотите сказать, что это ваш зять виноват в аварии? — черт, почему нет диктофона, когда он так нужен. Такая запись была бы на вес золота.
— Да, — говорить ему было сложно, — Вернее, не совсем он. В общем, все сложно.
— Как это сложно? Либо виноват, либо нет! Вы не хотите, что бы виновник понес наказание?
— Хочу! Но он потерял жену, и у него маленький сын, — то, что как виновника, мужчина сразу воспринял своего зятя, дало понять — он знает гораздо больше, чем говорит. Я начала злиться. Значит, действительно всё пытаются прикрыть? Неужели искалеченные жизни людей, ничего не стоят? Что за скотское отношение к людям, которые не так богаты? С другой стороны, там тоже ребенок. И у него теперь нет матери. А деньги, готов дать этот человек. Ведь именно ради них мы и хотели добиться правды. Справедливость, это хорошо, но сейчас на чаше весов будущее всей нашей семьи.
— Неужели о малыше некому позаботиться? — я понимала, что уже готова сдаться. Каждый день, чувствовала, как не хватает Женьке Майи, ведь сестре было сейчас не до дочери.
— Есть. Родители зятя, но они, как и я уже не молоды. Я бы забрал внука, но, видите ли, — мужчина замялся, словно принимая решение, стоит ли говорить, — Скоро, я отправлюсь к своей дочери. У меня онкология, и вряд ли, я встану на ноги. Здоровье уже не то, чтобы справиться с болезнью. Перед смертью, хочу убедиться, что мой внук — будет в порядке. Это единственная частичка оставшаяся от моей дочери.
— А ваша супруга?
— Она умерла в родах.
— Простите.
— Это было давно, — отозвался Юрий Александрович, — Теперь вы понимаете, почему я не хочу, что бы все это дело поднимали? Няни, гувернантки — это здорово, но отец — родной человек. И я не хочу, оставить ребенка полной сиротой. Ведь он тоже сейчас переживает. Кто знает, что с ним может случиться, если история гибели его супруги будет постоянно на слуху?
— Я понимаю, — кивнула, — Но и вы поймите! В нашей семье тоже есть маленький ребенок, и ее мать возможно никогда не будет ходить.
— А вот здесь, я готов помочь, — он достал из кармана конверт и положил на стол, — Здесь — приличная сумма. Вам должно хватить, на обследования в лучших клиниках. Так же, там мой номер телефона. Как только у вас на руках будут счета на оплату: билеты, операция, реабилитация — я оплачу все. Любая помощь — только позвоните. Но прошу вас, забудьте про эту историю. Мое предложение гораздо выгоднее того, что вы можете получить, отказав мне. Да, правда может, и будет торжествовать, но какой ценой. Не забывайте, дела требуют времени. А значит, и компенсацию вы получите не скоро. Я же предлагаю вам деньги здесь и сейчас.
— Это — плата за молчание? — просто уточнила, ведь было ясно, что так и есть.
— Нет. За спокойствие вашей семьи и моей. Тех, кто от нее остался, — ответил он, глядя мне прямо в глаза.
* * *
Я не собиралась отказываться от такого предложения. Да, я наступала на горло своим принципам. Мне хотелось справедливости, но здоровье сестры — важнее. И пусть меня осудят, и скажут, что у меня есть своя цена. Да, сейчас есть. Наша семья очень пострадала за последнее время. Я понимала, что как прежде, уже не будет никогда. Но хотелось, вернуть хоть немного нашего счастья.
Следующим утром я помчалась к Майе в больницу. Не терпелось рассказать ей хорошие новости. Знала бы, чем обернется мой разговор с сестрой — молчала бы в тряпочку.
— Майя! У нас есть деньги! Ты будешь ходить! — радостно воскликнула я, влетая к ней в палату.
— Что? О чем ты? — нахмурилась она.
— Я сейчас поговорю с врачом, он даст мне координаты самой лучшей клиники, и мы начнем готовить тебя к перевозке. Для начала — обследование, а потом будем делать все, что нужно, — меня переполняло возбуждение. Впервые за долго время, я улыбалась искренне, — Операция, лечение. У тебя будет всё самое лучшее!
— Ты что, банк ограбила?
— Лучше! Нам предложили помощь, и…
— Кто предложил? — перебила меня Майя, и как-то резко напряглась.
— Отец девушки, из другой машины. Алены кажется, она, к сожалению, погибла, а он…
— Нет!! — снова оборвала меня Майя.
— Что? — я вздрогнула от крика сестры.
— Верни ему деньги, Ариадна! — приказала Майя.
— Но…почему? Это же…, - я даже растерялась. Ожидала, какой угодно реакции, но не такой. Она смотрела на меня со злостью. Никогда не видела такого взгляда. Как будто, я совершила что-то ужасное.
— Послушай, мы конечно можем обратиться в благотворительные фонды, но это займет кучу времени. А если и дальше пытаться открыть дело, то….
— Стоп! Значит так. Деньги ты вернешь. Все, до копейки, ясно? И не надо ничего добиваться. Не смей лезть в эту историю. Случилась авария. Со всеми бывает, спокойно сказала Майя.
— Ты себя слышишь вообще? — я не верила своим ушам, — Ты хоть представляешь, сколько нам сейчас нужно денег, на лечение?
— И лечение не нужно, — огорошила меня сестра.
В этот момент, я поняла. У нее депрессия. Оставался, конечно, еще вариант, что от стресса, она не в себе, но его рассматривать не хотелось.
— Даже не думай, — резко бросила Майя.
— О чем?
— Ари, ты как открытая книга. У меня нет депрессии и с головой тоже все в порядке, — прочитала мои мысли старшая сестра.
— Тогда объясни мне свое поведение! Я хочу понять! — вскочила на ноги, чтобы руки были подальше от Маий. Очень уж хотелось ее хорошенько встряхнуть.
— Я не собираюсь ничего объяснять, — отрезала она, — Запомни одно, Ариадна. Если ты возьмешь деньги у этого человека или вы с Борисом будете и дальше продолжать искать какую-то правду — то можешь считать, что сестры у тебя больше нет!
Я просто уронила челюсть. Что????
— Ммм…, - неопределенно промычала я, не зная, что сказать.
— Я серьезно. Не послушаешь меня — можешь забыть про мое существование. Вот увидишь, я исчезну из ваших жизней. Твоей, Бориса, Женькиной. Пусть все остается так, как есть. Я заслужила, — последние слова, были сказаны так тихо, что услышать я их услышала, но не придала им значения. Важнее было все остальное. Как она может такое говорить?
