— Ты мне блузку порвал, — начинаю осторожно, чтобы не спровоцировать его.
— Чтоб пошевеливалась, — произносит недовольно, разворачиваясь. — Я моральный урод, но трахать спасённую бабу… Ещё и пьяным. Не-е, лучше уж по трезвому. И чтобы запомнилось. Поэтому, куколка, давай. Обрабатывать тебя сейчас будем.
Эти его последние слова звучат двусмысленно. Пошло, порочно, грязно.
Да и его усмешка в конце…
Говорит о том, о чём думаю и я.
Но сейчас немного успокаиваюсь. Совсем немного. Потому что знаю — он меня не изнасилует. Пока обрабатывает ранки на коленях и лице. Но мне хватит и этого, чтобы придумать что-нибудь ещё. Чтобы выбраться отсюда нетронутой, в целости и сохранности.
Медленно скидываю обувь и аккуратно снимаю колготки, которым пора на помойку.
С опасением шлёпаю босыми ногами до дивана, где уже располагается мой спаситель-насильник.
И лучше бы я убежала сразу, а не села напротив него.
Потому что в руках у него алкоголь.
Что может быть хуже?
Они не контролируют себя в таком состоянии. Пьяные люди похожи на животных.
— Выпей, — он протягивает мне бутылку с янтарной жидкостью, но я отрицательно машу головой. Нет, ни за что. Не буду. — Выпей.
Следующие слова звучат с нажимом. Звериной агрессией.
И я подчиняюсь, как невольная кукла.
Выхватываю из рук бутылку, делаю глоток обжигающей гадости.
Она настолько горькая и противная, что кашляю. Хочу выплюнуть всё наружу, но под пристальный взгляд бугая проглатываю всё, что есть во рту.
— Молодец, — хвалит, опуская взгляд на мои колени.
Он открывает аптечку, достаёт вату и перекись.
Опускает ладонь на лодыжку и дёргает на себя.
Проезжаюсь задницей по коже дивана и чувствую его запах рядом. И тепло тела.
Волнительно.
Особенно, когда алкоголь ударяет в голову, кидая в жар.
— Назар, — внезапно кидает мужчина. Не сразу врубаюсь. И только когда затянувшаяся тишина прерывается его голосом, понимаю, о чём идёт речь. — А тебя как звать, официанточка?
Откуда он знает, что я работаю официанткой?…
— Настя, — говорю первое, что приходит в голову. Не решаюсь сказать настоящее имя. Вдруг он ещё и искать будет потом.
Когда не изнасилует, а потом решит и вернётся к тому, с чего начал.
Неожиданно хватка нам моей лодыжке становится сильнее.
Назар опускает перемоченную в перекиси вату на разбитые колени, и я шиплю, чуть ли не дёргаясь назад.
— Пиздишь, — закусываю губу, чтобы не ругнуться грубо, как он. Точно. Он был в нашем кафе. Я помню его. Он прожигал меня взглядом каждый раз, заходя в зал. И, наверное, видел имя на моём бейджике. — Не люблю пиздёж. Поэтому, куколка, давай по-чесноку.
— Дана, — выдыхаю собственное имя, которое мне кажется, сейчас совершенно не подходит.
— Вот так-то лучше. Наклоняйся. По щеке пройдусь перекисью.
Не делаю, как он просит.
Потому что страшно.
И пока он меняет вату, снова смачивая её в перекиси, заторможенно смотрю на его движения.
Назар поглаживает мои ноги. Пытается успокоить? Зря. Аж пальцы сводит в испуге.
Поднимает голову, смотрит на меня.
Взгляд у мужчины такой… Возбуждённый.
И, надеюсь, это из-за алкоголя.
— Сейчас сам наклоню, — бросает грубо, и я сразу же повинуюсь. Умеет быть убедительным.
Глава 7
— Сейчас сам наклоню, — бросает грубо, и я сразу же повинуюсь. Умеет быть убедительным.
Но скорее действую под влиянием коньяка, ударившего в голову.
Чуть-чуть развозит.
Расслабляет.
И снова морщусь, когда он дотрагивается ватой до лица.
Но Назар делает всё быстро, что я не замечаю, как дело уже доходит до ладоней.
Он быстро обрабатывает их, встаёт с места, чуть покачиваясь.
Пьян.
А это страшит ещё больше.
— Вали в душ. Можешь взять там любую одежду. Твоей пришёл конец.
Он ухмыляется.
Смотрит на мою разорванную белоснежную блузку и полу виднеющийся такого же светлого цвета лиф.
— Я домой, — говорю отчаянно, вставая с дивана. Стараюсь прикрыться. Я и так, дурочка, слишком долго сидела, наклонившись к нему грудью.
Голова немного кружится, хотя я сделала всего лишь один глоток.
Вот что значит никогда не пить.
— Останешься у меня, — его приказ обезоруживает. Именно приказ. Потому что он не спрашивает и не предлагает. — Отвезти я тебя не в состоянии.
— Я дойду сама, — настаиваю. Мне не нужна ничья помощь. Особенно его. Того, кто сам чуть не изнасиловал меня.
— Ага, и угодишь снова в лапы каких-нибудь отморозков? — изгибает бровь, вставая с кровати и делая глоток алкоголя. Откидывает от себя медикаменты и смотрит чётко на меня. — Не ссы, не трону. Хватит тебе на сегодня приключений. Иди в душ.
Он кивает куда-то в сторону, указывая на ванную комнату.
А я тушуюсь, стоя на месте.
Он не выпустит меня. Это я уже поняла.
Но ночевать рядом с ним… Я не выдержу. Рехнусь.
Это невозможно.
Находиться в доме чужого человека. Который может причинить вред одним только нажатием пальцев.
— Я ведь могу вызвать такси, — цепляюсь за последнюю капельку надежды.
Злой огонёк отражается в глазах Назара.
— Я же сказал. Иди в душ. Разденься. И искупайся. Трахать я тебя не собираюсь. Но если ты так хочешь, то вперёд. Мой член уже в полной боевой готовности.
Неосознанно опускаю свой взгляд на его ширинку. Становится дико страшно от одних его только слов. А когда вижу бугорок в паху, сглатываю.
Срываюсь с места, лишь бы быстрее скрыться от внимания этого человека.
Не смотрю на него, зная, что он наблюдает за каждым моим шатким, но в то же время быстрым шагом.
И когда скрываюсь за дверью ванной комнаты, чуть не падаю обессиленно на ноги. Прислоняюсь спиной к двери и расслабляюсь, скрывшись от давления.
Но ненадолго.
Искупавшись и надев огромную чистую майку, найденную в шкафу, и пересидев в ванной ещё полчаса, понимаю, что мое время вышло. Назар, кажется, о чём-то догадался.
Что я избегаю его и тяну время.
— Вылезай, русалочка. Пока ты там купалась, я набухался ещё сильнее и хочу спать. Поэтому тебе лучше выйти самой. Я когда бухой в хлам, вообще не контролируемый.
