Книга В Бездонном море тысяча ночей - Таня Соул

– Мы нашли её, анэ! – крикнул кто-то со стороны зарослей.

Эти слова не уняли, а лишь сделали дрожь в его теле сильнее. Он зажмурился, пытаясь совладать с эмоциями, и поплыл к спрятанному меж водорослей заброшенному дому.

– Вы проверяли его раньше? – спросил он у одного из слуг.

– Мы… Мы не заметили его, анэ, – ответил слуга сдавленным голосом.

Аруог зарычал и вцепился ему в горло, царапая его кожу когтями. Тяжело дыша, он смотрел на хватающего воду ртом слугу и боролся с желанием увидеть, как жизнь покинет это жалкое тело. С омерзением он оттолкнул его в сторону и поплыл к полуразрушенному дому, где лежало тело девчонки. Его «жены».

Когда он пересёк порог заброшенного дома, Воля Океана уже взяла над ним верх: он растворился в её бушующей силе и принял её безумную ярость. Вода расходилась от него волнами, ударялась о стены дома и поднимала с пола ил.

Из тесной прихожей он свернул в небольшую комнату, в углу которой над сжавшейся в комок хрупкой девушкой склонились двое слуг. Но стоило ему только увидеть её, и его жгучая злость обратилась в леденящий кровь ужас.

Лежавшая в углу девчонка выглядела такой маленькой и беззащитной, такой бледной и безжизненной. Он знал, что сломает её. Знал, ещё когда дельфины привели его на поверхность, и он увидел эту слабую, жалкую Гаанэ. Разве могла она пережить погружение и стать женой Дикого зверя?

Один из слуг потянулся к наземной, и сердце Аруога сжалось:

– Не трогай! – крикнул он, ринулся вперёд и оттолкнул нашедших девчонку Оиилэ. – Ждите снаружи.

Когда слуги уплыли, Аруог осторожно убрал выбившуюся из хвоста прядь волос, закрывавшую лицо девушки, и провёл пальцем по всё ещё тёплой коже, скользнул вниз на шею и остановился возле почему-то колышущихся жабр.

– Жива… – прошептал он, и сам не поверил ни тому, что сказал, ни тому, что увидел. Но грудь девушки снова приподнялась в еле заметном вдохе. – Жива!

Не медля ни секунды, Аруог поднёс своё запястье к губам и резанул клыками по коже – в воду хлынула кровь. Он приложил рану к губам девушки, но она никак не реагировала и не приходила в себя. Тогда он опустил руку к жабрам, позволяя ей вдохнуть наполненную его Волей красную жидкость, истинную причину его проклятья.

Дыхание девушки стало резче, она несколько раз моргнула и открыла глаза, ярко-голубые, как освещённая солнцем поверхность океана. Одной рукой схватив её за затылок, а вторую, с разрезанным запястьем, прижимая к её губам, он коснулся её лба своим:

– Пей, Рриану.

Она сделала неуверенный глоток, и глаза её расширились от удивления.

– Если хочешь жить, пей! – крикнул он, сильнее прижимая запястье.

Убедившись, что она продолжает глотать, он осторожно отпустил её голову, взял её тонкую левую ручку и без предупреждения прокусил кожу на её запястье. Она вскрикнула и отстранилась.

– Я сказал, пей! – зарычал Аруог. Вздрогнув, девчонка снова припала губами к ране на его руке.

Аруог тоже сделал первый глоток её Солнечной крови, отдававшей железом и ветром, совсем не похожей на Лунную. С блаженством он смаковал её вкус, теряясь в ранее неизвестных ему ощущениях. Ярость и злоба, преследовавшие его на протяжении жизни, наконец отступали. Благословение Солнца приходило на место Благословения Луны. Неужели он и вправду сможет избавиться от этого проклятья крови?

Когда жгучее желание испить супругу до дна отступило, Аруог отпустил её руку. Её губы, теперь не синеватые, а красные, тоже покинули его запястье. Несколько секунд он молча смотрел в её голубые глаза и видел в них своё искупление. В тот момент он дал себе слово во что бы то ни стало сохранить Рриану жизнь – может, тогда он наконец перестанет быть Аала Ургул, Диким зверем.

– Ну, что, наземная, теперь будем договариваться, – сказал он через Связь, но уже не касаясь её лба своим. После Кровавой Луны третьей ночи Связь становится крепче.

– Отпусти меня, – ответила она устало.

– Я искал тебя десять лет не для того, чтобы отпустить.

Девушка посмотрела на него с раздражением.

– А что, если я не хочу за тебя замуж?!

Он рыкнул и выпалил в ответ:

– Ты думаешь, я хотел на тебе жениться?

– Ну так, зачем женился, если не хотел?

– У каждого свой долг и свой путь, Рриану, – ответил Аруог с горечью. – Отпустить тебя я не могу, а теперь и нет смысла. Третья луна укрепляет брак и Связь – ты больше не сможешь дышать на поверхности.

Возмущённо ахнув, Рриану ударила его кулаком в грудь, и видно было, что она вложила в этот удар все свои жалкие силёнки, но Аруог даже не почувствовал боли и ухмыльнулся в ответ.

– Давай так: ты больше никуда не сбегаешь, а я постараюсь быть к тебе добрее и терпимее. Идёт?

– Вот ещё! Ты будешь ко мне добрее и терпимее, а я тогда постараюсь никуда не сбегать.

– Да тебе и бежать-то некуда, – ответил он, смеясь, и продолжил уже серьёзнее. – Подводный мир суров и опасен, Рриану. Хочешь выжить, делай, что я говорю. Без сомнений и без вопросов. Мне твоей смерти совсем не хочется, ты уж поверь.

Немного поразмыслив над его словами, девушка наконец кивнула.

Аруог на руках донёс супругу до своего особняка, разбудил служанку и велен принести им в комнату немного еды.

– С третьего дня по тысячный мы должны всегда спать и обедать вместе, и во время обеда есть одно и то же, иначе Связь будет разорвана, и ты умрёшь, – пояснил Аруог, когда в комнату принесли поднос, на котором лежало несколько каменных шпажек с нанизанными на них кусочками рыбы. Услышав его слова Рриану поменялась в лице и посмотрела на него с ужасом. – Поэтому больше никаких побегов, это ясно?

Девушка кивнула.

– Выбирай, что будешь есть, – он показал на поднос, и Рриану взяла шпажку с красной рыбой. Он вслед за ней взял с подноса точно такую же.

Его супруга, до этого привередливо воротившая нос от подводной пищи, с жадностью откусила рыбу со шпажки и проглотила почти не жуя. Её тело наконец-то начало меняться. Когда на подносе не осталось еды, несколько слуг принесли к нему в комнату ширму, а Мирми помогла его супруге переодеться в простую нежно-розовую ночнушку.

Он уложил Рриану на кровать, лёг рядом и, накинув сверху плед из водорослей, притянул супругу ближе к себе, опасаясь, что она снова сбежит.