Джеймс Фрей. Мой друг ЛеонардКоучи часто проводят горячие стулья или присутствуют на них. Горячий стул – это открытый коучинг, в котором коуч работает с клиентом, в то время как другие в группе наблюдают.
Я наблюдаю, как мой супервайзер Мэт работает с Сэнди. Супервайзер в контексте коучинга – это опытный коуч, который помогает улучшать мои навыки, показывая свою работу с клиентами и давая оценку моей работе.
Я немного знаю Сэнди и знаю, что предстоит тяжелая сессия. Сэнди в детстве пережила насилие, и недавно ее мужа посадили в тюрьму за то, что он ее бил, и еще она потеряла старшую дочь. Такое впечатление, что на эту бедную женщину обрушились все возможные беды. Причина, почему с Сэнди работает Мэт, а не психотерапевт, связана с тем, что она относится к так называемой группе здоровых функционирующих взрослых. Сэнди очень умна, и у нее хорошая карьера. Она очень красива. Ей около 50 лет, она обладает спортивной, атлетической фигурой. Золотистые кудрявые волосы без седины, белоснежная улыбка, яркие голубые глаза.
Считается, что коучи работают с психически здоровыми людьми, помогая им в достижении целей, в то время как остальные профессионалы души заняты решением проблем ментально нездоровых людей или людей, которые долго находятся в диагностируемых состояниях (депрессии, посттравматическом синдроме и т. д). Коучам не нужна лицензия, чтобы практиковать. Коучи не имеют право выписывать лекарства, диагностировать и делать медицинские предположения и заключения.
Сэнди рассказывает о муже. Мы слышим, как она всхлипывает между предложениями. Обычно мы даем клиенту «выгрузить сознание». Это термин, который часто используется для обозначения первой части коучинговой сессии. Клиента надо услышать и получить от него контекст разговора. Сэнди говорит о том, как последний раз муж ударил ее в лицо и она потеряла сознание. Она начинает описывать события – и срывается. Пытается говорить сквозь слезы. Нам сложно разобрать слова. Она рыдает. Громче и громче. Ее раздирает от боли. Я вижу, как коллеги, только обучающиеся коучингу, смотрят в пол, не зная, что делать. Я знаю, что они хотят это остановить. Они хотят ее обнять, успокоить, сказать: «Все хорошо». Некоторые мужчины закрыли лицо руками, будто хотят спрятаться или не видеть женскую боль. Многие плачут вместе с Сэнди.
Мэт спокойно сидит рядом и мягко смотрит на нее. Рядом с ним лежит коробка с салфетками, и он подвигает ее ближе к Сэнди.
До того, как я стал коучем, я не знал, что делать с эмоциями других людей. В моем детстве плакать было не принято. Проявление эмоций было слабостью. В моем окружении переживание чувств не входило в те качества, которые делали мужчину мужчиной. Поэтому я не мог видеть кого-то плачущим или испытывающим негативные эмоции. Я затыкал уши, закрывал глаза и заглушал чужие (и свои) проявления чувств – либо просто уходил.
Только спустя много лет, тренируясь быть коучем, я снова начал чувствовать и узнал, что делать, когда другому плохо. Это то, что сейчас делает Мэт. Он не утешает Сэнди, не обнимает, не прыгает с ней в бассейн, а с искренним состраданием находится рядом. «Не прыгнуть в бассейн» (я говорю об этом второй раз, чтобы показать новую грань) в нашей терминологии означает позицию коуча, где он не принимает ничьей стороны. Он и не осуждает, и не признает историю клиента как истину. Наша задача – создать другому безопасное пространство для наблюдения за самим собой. Именно этим мы отличаемся от друзей. Вместо того чтобы поддержать Сэнди, сказав, что ее муж – сволочь и по заслугам сидит в тюрьме (позиция друга), коуч находится рядом, чтобы дать ей возможность без оценок, страхов и неожиданностей самой пережить эмоции.
От боли воспоминаний и собственных рыданий Сэнди начинает задыхаться. Как рыба, выброшенная на сушу, она открывает и закрывает рот. Слышен громкий, хрипящий звук. Несколько человек вскакивают со стульев. Кто-то достал телефон, чтобы вызвать скорую.
Мэт передвигает свой стул так, чтобы быть напротив Сэнди. Их колени почти соприкасаются. Твердым голосом он говорит, чтобы она открыла глаза и посмотрела на него. Ему приходится повторить несколько раз, прежде чем Сэнди поднимает голову и открывает глаза. Рыдания затихают. Он протягивает ей руку и требует, чтобы она сказала, холодная у него рука или теплая. Она ничего не делает. Просто смотрит на него. Он настойчиво повторяет свою просьбу. Она берет руку. Он повторяет снова. Она запинается и тихо говорит: «Теплая». «Я не слышу», – говорит Мэт. «Теплая!» – громко и четко отвечает Сэнди. Теперь она дышит и больше не плачет. Он ее вернул.
Мэт только что сделал для Сэнди «возврат в сейчас». Мы даем нашим клиентам время, чтобы они пережили свою эмоцию, но бывают случаи, когда боли слишком много и нужно предоставить клиенту передышку.
Мы всегда испытываем эмоции как результат своих мыслей. Сэнди находилась в помещении, где все желали ей добра. Но мысли о прошлом вызвали в ней эмоции грусти, злости, обиды и сожаления. Стоит нам выключить мысли, как проходят эмоции. Единственный способ выключить мысли – это переключить внимание на телесное восприятие. Например, обратить внимание на звук, касание, запах. Это именно то, что сделал Мэт. Он помог Сэнди выключить мысли, чтобы она восстановилась. Он вернул ее в «здесь и сейчас».
Техника «дать другому пространство и вернуть в сейчас» работает с любым взрослым. Вы можете любого вернуть из страдания в облегчение, просто сфокусировав его на настоящем моменте. Вы можете быть рядом с человеком, когда ему больно, не пытаясь утешать, – просто быть рядом, создав безопасное пространство.
Работа с Сэнди идет всего 30 минут. Хотя мне кажется, что уже прошло пару часов. Я смотрю по сторонам. Несколько коллег до сих пор тихо плачут. Они в ее истории. Они по-человечески сопереживают.
Я знаю, что будет дальше, и от этого мне немного страшно. Дальше будет то, что в коучинге называется «интеграцией боли». Этот процесс требует от коуча огромных ментальных усилий.
Если коуч проходит вместе с клиентом через его эмоции (то есть коуч поверил в историю клиента), особенно если эмоции очень сильные (как в случае с Сэнди), то коуч теряет способность вести разговор дальше на пользу клиенту. Нет человека, который бы после сильных эмоций мог принимать качественные решения.
В одном из опытов, который описывает Малкольм Гладуэлл в своей книге «Разговор с незнакомцем»[1], военных заставили поиграть в симуляцию, где они стали пленниками. Вскоре после того как с ними поиграли, им нужно было посмотреть на простой чертеж, а потом восстановить его по памяти. Большинство этих натренированных профессионалов воссоздать чертеж не смогли. Хотя он был прост даже для учеников средних классов. Сильные эмоции полностью сбивают наше мышление, и лучший способ для взрослого человека перестать делать глупости – это не принимать решений при переживании эмоций.
Я вижу, что Мэт в порядке. Ему предстоит провести Сэнди через принятие боли.
