Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Поднял руку и посмотрел на дрожащие, как у глубокого старика, пальцы, разлепил онемевшие губы и исторг хриплое проклятие.
Осторожней надо быть, Ормонд… осторожней! Так недолго и в обморок шлепнуться.
За годы успел сродниться с гнозисом, научился управлять Изнанкой – мистическим измерением, некоей гранью нашего мира, при воздействии на которое проявлялись изменения в реальности. При помощи воли и разума, старинных методик и тех же татуировок из селенита. Последние призваны блокировать дар и делать гностиков незримыми для Тьмы, попутно же они сковывают, то есть ограничивают способности, на радость Церкви. Однако изобретенный Стариком ложный селенит позволял незаметно манипулировать толикой дара, не вызывая подозрений.
Да и с побочным эффектом в виде эмпатии я справлялся, умел ставить в сознании фильтры и блоки. Да и как иначе-то? Мало радости в том, чтобы нагадить в штаны, когда рядом с тобой испугался ребенок. Ну или хохотать как безумец, поймав волну шального веселья от компании подвыпивших подростков. А еще хуже чувствовать, как кто-то умирает, – можно либо сойти с ума, либо у тебя самого остановится сердце.
Но я справлялся, да. Как правило, умело управлял эмпатией. Чтобы читать людей, искать или прятаться от них. Закрывался, когда следовало сражаться и убивать. И лишь изредка терял контроль… вот как сейчас.
Тихий стон отвлек от созерцания руки, и я посмотрел вниз, на Фергюса. Сын правителя мало походил на того великолепного красавца, что рассыпал шутки в портовом пабе и блистал на приеме. Всегда выглядел как герой из сказок – гордый профиль, длинные темные волосы, частенько стянутые в небрежный хвост, пронзительные ярко-синие глаза с искорками смеха в зрачках. Подтянутый, со вкусом одетый, широкоплечий и статный…
Но теперь у ног лежал избитый и умирающий парень. Волосы спутаны, лицо окровавлено, одна глазница залита кровью. Кожа серая, как у мертвеца, на лбу крупные капли пота, а дыхание слабое и сиплое.
Грохот в ушах затих, по затылку будто кто-то большой и злой хлопнул ладонью.
Какого демона сидишь? Надо действовать!
Очнувшись, я торопливо прощупал пульс на шее друга, осмотрел повязки из тряпок, сделанные ранее. Импровизированные бинты быстро намокали, сердцебиение и дыхание слабело каждую секунду. Если попробую тащить, точно умрет от потери крови, удушья и болевого шока. И сбегать за помощью не получится, времени нет.
Но что вообще могу сделать без снятия оков, имея лишь то, что есть?
Кое-что. С сырой энергией работать могу, хоть и опутан татуировками, недавние манипуляции с батареей тому доказательство.
Поразмыслив, я пошарил в потайном кармане и отыскал перстень с шоковой печатью. Мысленно призвал Изнанку, осмотрел призрачный узор и легким воздействием подправил: позволил энергии из прибора истекать свободно в пространство. Собрал в горсть облачка невидимого пара, с помощью воли заставил сгуститься и набросал на груди Фергюса рисунок, напоминающий неправильный круг, пересеченный несколькими эллипсами, наспех добавил пару примитивных символов. А когда схема уравновесилась, активировал и проследил, как эскиз медленно тонет в груди поэта. Затем вернул шоковую печать в исходное состояние и проверил запасы – потратил примерно половину.
Внешне ничего не изменилось, хотя, по идее, кровь в ранах друга должна стремительно сворачиваться, а боль уменьшиться. Вновь проверив пульс, я грязно выругался. Биение под пальцами почти не прощупывалось, дышать перестал. Кажется, остановилось сердце.
– Нельзя сдаваться! – прошипел я.
Отстегнув сумку собственного спаскомплекта, вытащил баллончик с кислородом и складную резиновую маску. Нацепил на лицо умирающего, затянул завязки и открыл вентиль.
Запаса обычно хватает минут на пять – достаточно, чтобы дать шанс выбраться из задымленного помещения или добежать до пункта первой помощи с универсальными масками и скафами, пробыть под водой какое-то время… Фергюсу хватит и подавно. В случае чего есть запасной из его комплекта.
Торопливо призвав Изнанку, я опять всмотрелся в шоковую печать перстня. Подправил в одном месте, слегка изменил свойства. И сообразил, что энергия начала стремительно рассеиваться. Прижал печатку к груди друга, активировал.
Ровно секунду ничего не происходило, а затем его тело выгнуло дугой. Мгновенно напрягшиеся мышцы натянулись как жгуты. Фергюс вновь безвольно упал на пол, но, когда я поднес пальцы к шее, вновь ощутил слабое биение. На щеках появился легкий румянец, веки затрепетали, а кровь перестала стекать по повязкам.
Слава новым и старым богам! Вроде бы получилось.
Смахнув испарину со лба, я шумно выдохнул и отбросил бесполезный теперь перстень. Подобрал кортик и встал, намереваясь отправиться на свалку в поисках пары железных прутов, тряпок и ремней, чтобы соорудить волокушу. Но едва оказался на пороге храма, замер и прислушался к ощущениям.
Оба Мак-Кейна ушли, и звуки шагов, голоса давно растворились в обволакивающем безмолвии грота. Я слышал, как осыпается мелкий сор, капает и журчит вода, пищат крысы. Но из-за того более жутким казалось то внимание, коим сочилась темнота пещеры. Настороженностью и холодной жестокостью, готовностью убивать.
Странно… Отвлекся я вроде бы ненадолго, а количество неизвестных чуть ли не удвоилось. А те, что пришли первыми, здорово приблизились. Я чувствовал направленные на себя чужие взгляды из-за ближайших завалов, с галерей и лестниц, из-за колонн и строительных лесов.
Глубоко вдохнув, я полностью раскрылся ощущениям, напряг и расслабил мышцы.
Кажется, зря надеялся, что просто следят. Такое нельзя игнорировать.
Переговоры в планы неизвестных тоже, видимо, не входили. Потому что спустя мгновение из тени сбоку кинулся первый. Я лишь уловил чужое намерение, а затем увидел смутное движение, услышал выдох и топот. Шагнул вправо, чуть присел и выбросил руку с клинком.
Тяжелая туша чуть не сломала мне кости. Мышцы и суставы застонали от боли, ребра, не зажившие после боя с кукловодом, жалобно хрустнули, а из глаз брызнули искры и слезы. Но когда цветные круги перестали плясать перед взором, я увидел неизвестного. Высокий крепкий мужчина средних лет, коротко стриженный, с залысинами и трехдневной щетиной на мясистых щеках, со шрамами и сломанным когда-то носом. Одет как портовый работяга, в комбинезон-робу и потертую куртку, но слишком упитанный и мускулистый, слишком здоровый, слишком чистый для настоящего трудяги.
Он хрипел, навалившись всем весом, в глазах плескался целый океан предсмертного испуга и изумления. Из раны на шее струей била горячая кровь. Стекала по кортику, по моим запястьям, жгла как кислота.
Эмпатия не заменяет другие органы чувств, но при должном сосредоточении и навыке выводит восприятие мира на совершенно иной уровень. Тогда глаза становятся не нужны, и видишь почти в полной темноте. Тогда заранее можно рассчитать чужие намерения и телодвижения, действовать на опережение. Умело скрываться. Или драться так, что враги трижды пожалеют о совершенном нападении.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
