— Оно у меня отняло несколько лет жизни. Несколько лет каторжного труда.
— Но вы любите свою ферму?
Его глаза блеснули бирюзовым огнем.
— Это моя Земля Обетованная. Место, где я чувствую себя как дома.
— Значит, вам крупно повезло.
— Я тоже так думаю. — Он смотрел на нее, не отрываясь. Откуда эта нотка грусти в ее голосе? Непонятно. Ясно, что обе девушки живут такой жизнью, о какой ему остается только мечтать.
— Но это объявление? — Жюли жадно следила за разговором. — Готова поспорить, что вы можете покорить любую женщину.
— По-моему, вы мне льстите. Чтобы найти нужную женщину, мне понадобится чудо, но я буду стараться. Мой образ жизни сейчас изматывает меня, но надеюсь, что в скором времени можно будет немного успокоиться. Я не становлюсь моложе. Тридцать четыре. Время строить свою жизнь.
Жюли рассмеялась.
— Но вы ведь наверняка знакомы со всеми местными девушками.
— Только на уровне «здравствуйте — до свидания», — возразил он. — Я же не приглашал их на ранчо. — И снова его глаза таинственно блеснули. — И потом, местная газета распространяется далеко за пределы города!
— Но как же вы поймете? — тихо спросила Кэсси. Она взглянула на него, как будто от него исходила волна электрического напряжения, притягивавшая ее, словно магнитом. Возможно, он даже это почувствовал, потому что произнес:
— Пойму. — В голосе его послышался сарказм. — Как это называют французы, coup de foudre[2]? Впрочем, я уверен, что действовать только подобным образом было бы неразумно. Я ищу нечто менее экстравагантное, чем опасная страсть.
— Значит, вы планируете брак по расчету? — спросила Кэсси с оттенком неприязни в голосе. Да что с ней такое? Она была напряжена, как сжатая пружина.
— Расчет должен присутствовать, это уж точно.
— Значит, по-вашему, влюбиться недостаточно? — настаивала Кэсси, сама не зная зачем. Если бы он только перестал на нее так смотреть!
— По-моему, многие, многие браки, основанные на любви, заканчивались разводом, — отчетливо произнес он. — Я видел, как погибают отношения. Чаще всего женщина остается дома с детьми.
— Да, — согласилась Кэсси и резко переменила тему разговора:
— Значит, вы англичанин?
— Я такой же австралиец, как и вы. — Он буквально пронзил ее взглядом.
— Я имела в виду, что у вас английский акцент. — Усилием воли она заставила себя улыбнуться. Во рту пересохло. — Где вы его приобрели?
— Моя мать была англичанкой, — коротко пояснил он.
— Ах, тогда ясно. — Кэсси поняла, что он предпочитает не распространяться на эту тему.
— Вообще-то мне очень нравится ваш акцент, — сняла напряжение Жюли. Она могла бы поклясться, что Кэсси и Рыжего Карлайла влечет друг к другу. Но это было влечение с примесью враждебности. Нет, не враждебности, решила она, а чего-то более сложного.
Марси вернулась в самый критический момент и принесла жареную баранину и огромное блюдо с овощами.
— Чудесно! — Мэттью потянулся за стаканом с пивом. — В последнее время слишком много работы. Наводнение нас сильно задержало, зато теперь, когда вода отступила, земля в хорошей форме.
— Как будто другой мир! — Кэсси рассеянно смотрела в окно. — Я нигде не встречала таких растений, как здесь. Или цвета! Удивительная глубина и прозрачность неба, жирная красная земля и изумрудная трава, бесконечные песчаные пляжи, сверкающее синее море…
— Да, это великолепно, — согласился он, доедая последний ломтик жареного картофеля. — Однако в полной мере насладиться этой красотой не удается.
— Вы хотите сказать, что не можете устроить себе хотя бы недельку отдыха? — удивленно спросила Жюли.
— Есть дела поважнее, — рассмеялся он. — Я не жалуюсь. Джабиру принадлежит мне, и я его люблю. С другой стороны, очень приятно провести время в компании двух красивых женщин. — Его глаза сверкнули, когда он одарил их мимолетным взглядом, но разгадать его мысли было невозможно. — А вы знаете что-нибудь о жизни фермеров?
— Немного, — кивнула Кэсси. — Меня как-то раз пригласили на скачки в «Монако-Даунс». Земли принадлежат сэру Джону Макалистеру, — заметила она. — Вы, как животновод, наверняка о нем слышали. «Монако-Даунс» — главное поместье Макалистера в этих краях.
— Я знаю, где это, — перебил он, испугав ее резкостью тона.
На ее высоких скулах показался румянец, но говорила она спокойно:
— Что случилось? Я вас чем-то расстроила? Его нижняя челюсть нервно дернулась: он был почти готов сказать «да»! Она действовала на него просто магически.
— Все в порядке. Здесь, в глуши, все знают Макалистера и его империю. Значит, она произвела на вас впечатление?
— Еще бы, — робко улыбнулась Кэсси. — Я никогда не видела таких усадеб. Самый шикарный особняк, какой только можно себе вообразить. И бескрайние луга вокруг! Жаль, я пропустила время цветения диких растений. Дело было в разгар засухи. Моим родителям повезло больше — они стали свидетелями этого чуда и сказали, что это было невероятно.
— Значит, вы не все время были с ними?
— В то время я училась в пансионе.
— В пансионе? — Одна его бровь удивленно взлетела вверх. — Но ведь ваши родители, должно быть, тоже живут в Австралии?
— Мой отец — бизнесмен из Сиднея, — тихо произнесла она, не решаясь упомянуть о его деловых контактах с Макалистером.
— Понятно. У вас есть братья или сестры?
— Я единственный ребенок.
— Можете не продолжать, — он пожал плечами. — Я тоже рос в одиночестве. А вы, мисс Жюли? — чуть насмешливо обратился он к ней.
— Я единственная дочь, и весьма этим довольна. Есть еще два старших брата. Кэсси — моя лучшая подруга с первых дней в «Святой Екатерине». Это такая роскошная школа для юных леди.
— Хотите сказать, что вас тоже отослали из дома? изумленно спросил он.
— Нет, я была приходящей ученицей. Родители Кэсси много путешествовали, — сообщила Жюли.
— И когда это произошло? Сколько вам было лет?
— Мне еще не исполнилось и восьми. — Кэсси с нежностью сжала руку подруги.
— Потрясающе, — покачал головой Карлайл. — Трудно себе представить, чтобы родители смогли с вами расстаться. Даже сейчас в ваших глазах печаль, Кассандра.
Ей показалось, что ее заключили в страстные объятия.
— Ничего подобного, — выдавила из себя Кэсси. Он смотрел на нее так внимательно, что ей все еще было не по себе.
— Ваши глаза блестят, как будто в них застыли непролитые слезы.
