— Да, я знаю. Я просто…
И она внезапно снова обняла меня… правда, на этот раз несколько помягче.
— Не сердись на меня, Скив, — произнесла она, опустив голову мне на грудь. Я всегда так за тебя беспокоюсь…
Я с удивлением обнаружил, что она дрожит. Вообще-то у меня в комнате было совсем не холодно. Особенно если стоять тесно прижавшись, как мы.
— Да я вовсе не сержусь, Банни, — ответил я. — И беспокоиться было не о чем… Правда. На Извре не прошло нормально.
— Я слышала, тебя там чуть не убили в драке, — возразила она, и захват ее стал чуть-чуть крепче. — И потом, у тебя там, кажется, были какие-то проблемы с полицией?
Это мне не понравилось. Откуда она могла узнать обо всех этих делах на Извре? Только от Тананды… но, между прочим, Тананда отбыла на Базар сменить Банни, еще ни о чем не зная. Это означает, что либо Ааз, либо Пуки растрепали о моих подвигах… Мягко выражаясь, восторга это у меня не вызвало.
— А от кого ты это слышала? — осторожно спросил я.
— Да на Базаре только и разговору что об этом, — ответила Банни, снова опуская голову мне на грудь. — Тананда сказала, у тебя все в порядке, но после того, что я слышала, мне надо было увидеть это своими глазами.
— Ладно, Банни, — мягко сказал я, мысленно извиняясь перед Аазом и Пуки.
— Ты же знаешь, как на Базаре все преувеличивают. Сама видишь, у меня все в полной норме.
Она собиралась что-то сказать, но обернулась, поскольку в этот момент из-за закрытой двери послышался какой-то спор.
— Что это там?
— Понятия не имею, — сознался я. — Гвидо и Нунцио обещали никого не пускать. Но, может быть…
Тут дверь распахнулась, и в обрамлении дверного проема мы увидели королеву Цикуту. За ее спиной маячили мои телохранители — поймав мой взгляд, они только развели руками. Судя по всему, ее величество остановить оказалось труднее, чем любого злоумышленника, — эта мысль не слишком меня порадовала, принимая во внимание репутацию нынешней правительницы Поссилтума.
— Вот ты где, Скиви! — воскликнула королева, размашистым шагом входя в комнату. — Я тебя всюду искала, а тут вижу — под дверью сшиваются твои головорезы… А это кто?
— Ваше Величество, это Банни. Банни, это королева Цикута.
— Ваше Величество, — произнесла Банни, приседая в глубоком реверансе.
Мне пришло в голову, что при всей своей искушенности во многих отношениях, Банни никогда раньше не встречалась с особами королевской крови и, по-видимому, испытывала подобающее смущение и почтение.
Королева Цикута, со своей стороны, не испытывала никакого смущения, а тем более почтения, при знакомстве с особой из народа.
— А что, Скив! Она хорошенькая! — заявила она, беря Банни рукой за подбородок и приподнимая ее голову, чтобы разглядеть лицо. — Я уж начала думать, может, ты какой ненормальный — с этим твоим уродом-учеником, да еще тварь вроде ящера, которую ты повсюду за собой таскаешь, — но это… Приятно знать, что ты умеешь выбрать лакомый кусочек, когда захочешь.
— Банни — мой ассистент по административным вопросам, — сказал я несколько напряженно.
— Ну конечно, разумеется! — ухмыльнулась королева, подмигнув мне. — Мои мальчики тоже у меня телохранители… в любом случае это идет за счет королевской казны.
— Прошу Вас, Ваше Величество, не поймите меня неправильно, — вмешалась Банни. — Мы со Скивом действительно только…
— Ладно-ладно, дорогуша, — не дожидаясь окончания фразы. Цикута взяла Банни за руки и заставила встать из реверанса. — Не беспокойся, я ревновать не стану. Я и не думаю вмешиваться в личную жизнь Скива, ни до нашей свадьбы, ни после, — и точно так же ожидаю, что он не будет вмешиваться в мою. Если он мне обеспечит прирост генеалогического древа — надо же чем-то порадовать низшее сословие, — то мне все равно, чем он будет заниматься в остальное время.
Мне совершенно не нравилось, какой оборот принимал наш разговор, и я поспешил сменить тему.
— Вы сказали. Ваше Величество, что искали меня?
— Ну да! — ответила королева, выпуская руки Банни из своих. — Я хотела сказать, что Гримбл жаждет с тобой побеседовать, как только ты найдешь время. Я обещала, что ты поможешь ему навести порядок в государственных финансах, и он готов предоставить тебе любую нужную информацию и любое содействие.
Это звучало как-то не похоже на знакомого мне Дж. Р. Гримбла, но я решил пока не заострять вопрос.
— Хорошо. Мы сейчас придем.
— Ну разумеется, — улыбнулась королева, снова подмигивая мне. — В таком случае я тоже побежала.
Дойдя до двери, она обернулась и еще раз смерила взглядом Банни.
— Очень мила! Тебя действительно можно поздравить, Скив.
После ухода королевы в комнате воцарилось неловкое молчание. Наконец я, откашлявшись, решился его прервать.
— Банни, я прошу прощения за это все. Думаю, она хотела сказать…
— Это на этой женщине ты должен жениться? — произнесла Банни, словно не слыша моих слов.
— Ну, это она так хочет, но я еще думаю.
— А если кто-нибудь ее убьет, тогда ты должен будешь взять на себя управление королевством?
— М-м-м… ну, в общем, да.
Было в голосе Банни что-то такое, что мне не понравилось. Она, конечно, никогда прежде не встречалась с особами королевской крови, но дядюшка-то ее был не кто иной, как Дон Брюс, крестный отец Синдиката, а в этой среде вопросы власти решались довольно своеобразно.
— Понятно, — задумчиво сказала Банни и тут же озарилась своей обычной улыбкой. — По-моему, нам лучше сходить к Гримблу и посмотреть, в какое дерьмо мы тут вляпались.
— Да, конечно. Пойдем, — ответил я, радуясь, что кризис миновал… хотя бы на время.
— Только один вопрос, Скив.
— Да, Банни?
— Сам-то ты что думаешь насчет «прироста генеалогического древа», как изящно выразилась ее величество?
— Не знаю, — вздохнул я. — Меня это пока не заботит.
— Не заботит?
— Во всяком случае, не слишком. Я только не понимаю, какое отношение имеет должность принцаконсорта к какому-то дереву? Я ей что, садовник?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ловкий махинатор всегда найдет работу.
Л. Паччиоли (Вот тут я вам, так и быть, подскажу. Лука Паччиоли — изобретатель двойной бухгалтерии, «отец бухучета». — Р. Л. А.)
Дж. Р. Гримбл, канцлер казначейства королевства Поссилтум, мало изменился со времени нашей первой встречи. Разве что чуть-чуть округлился в (хотя его худощавая фигура вполне справилась с добавочным весом и могла бы вынести еще больше), да еще с точки зрения прически из категории «лысеющих» он определенно перешел в категорию «облысевших», — а в остальном годы не оставили на нем никакого отпечатка. Поразмыслив, я пришел к выводу, что дело в его глазах, столь приметных, что остальные черты не играли особой роли. Глазки у него были маленькие, темные, с лихорадочным блеском, как у голодной крысы… или как у когото, кто слишком много времени проводит, испещряя бумагу цифирью, отражающей движение чужих денег.
