Книга Пепел. Книга первая - Мери Ли

Не успеваю дойти до комнаты, как мне преграждает дорогу Люк. Знакомьтесь – это шестерка Сенатора. И его данная перспектива очень даже устраивает. Почти волоком тащит меня в кабинет, хотя у меня и в мыслях не было сопротивляться. Какой в этом резон? В каком-то смысле я даже ждала такого поворота событий. Один тоннель, второй, третий. Дверь. Толчок в спину. Щелчок замка за мной – как выстрел в тишине.

Вдох.

Выдох.

Сенатор сидит за столом и крутит в руках свою любимую перьевую ручку, как он говорил, только ей он подписывает смертельные приговоры. Челюсти сжаты, аж желваки ходят ходуном, боюсь представить, что творится в его больной голове. Ещё страшнее подумать, что он со мной сделает.

Переминаюсь с ноги на ногу, не могу устоять на месте. От него веет чем-то загробным, холодным и затхлым, от этого мне не по себе. Всегда при виде Сенатора Рональда чувствую себя напуганной семилетней девочкой, и каждый раз борюсь с этим чувством. В девяти из десяти случаев я проигрываю. Прекрасно понимаю, если он увидит хотя-бы каплю страха – это доставит ему неимоверное удовольствие, а это последнее чего я хочу. Стараюсь не спускать взгляда с ручки, которая кочует от пальца к пальцу, лишь бы не смотреть на его недовольную физиономию.

– Ты ослушалась. Почему? – приказной тон.

Голос ледяной, но обманчиво спокойный, значит скоро он начнёт метать громы и молнии, и направлены они будут исключительно на меня. Сама напросилась. Я молчу. Он ждет ответа. И дождется, я знаю. Не скажу по-хорошему, будет по-плохому. А моё физическое состояние сейчас важно как никогда. Завтра бой.

– Так нужно было.

Понимаю, звучит по-детски, но что я ещё могу ему сказать? От страха сводит все суставы так, что я и пошевелиться то не могу. От грохота подскакиваю, на пол летит всё, что было на столе: книги, журналы, какая-то статуэтка в форме льва. После он плавно опускает ручку на стол и располагает свои руки по бокам от неё, упираясь пальцами на поверхность, и так давит на столешницу, что она жалобно скрипит. Голова наклонена вниз, что не даёт мне возможность увидеть бурю в его глазах, а я уверена она там присутствует.

– Ты – мелкая тварь, я на протяжении стольких лет заботился о тебе, оберегал! И что же я получаю взамен?! Я тебе отвечу. Непослушание – вот что! Я такого неуважения, не потерплю от своей невесты! – выпрямляется, и теперь я вижу бурю, которая снесет меня.

Огибает свой стол плавно, словно хищник перед броском и резко подлетает ко мне, хватая за шею и медленно сдавливает её, я не шевелюсь, не должна показывать страха перед ним, ни перед ним, ни перед кем-либо. Не убьет. Знаю… надеюсь.

– Я этого никогда не просила. – мой писк.

– Вот как ты заговорила, ну я тебе напомню. Когда тебе было десять лет, ты мне сказала, что не хочешь больше видеть дружка твоей матери. Припоминаешь? – от его криков мурашки пробегают по позвоночнику.

Его пальцы как щупальца ещё сильнее впиваются в кожу, тем самым перекрывая мне кислород, против моей воли руки поднимаются, и я пытаюсь оторвать его от себя, но он не отпускает, а наклоняется ещё ближе к моему лицу и наши носы соприкасаются, орет так, что слюна брызжет. И этот тошнотворный запах трав.

– Я убил его для тебя! Такого прежде даже для своих жён не делал, но сделал для тебя! – сдавливает сильнее.

Уже не отчетливо слышу его голос, как будто издалека, и чувствую, что моё тело летит в стену, ударяюсь затылком о бетон и оседаю на пол, но это все не важно, важно лишь то, что я снова дышу, с хрипом и кашлем, но пытаюсь втянуть в себя воздух полной грудью. Он только что признался в убийстве. Только это ничего не дает. Кто мне поверит?

– Я вас не просила его убивать, просто не хотела, чтобы он и дальше мучил мою маму и пичкал ее наркотой. Но он исчез, что не мало радует меня, но вы продолжаете её травить. Откуда вообще берутся наркотики в Подземелье? Ты испортил мне всю жизнь, так или иначе я выберусь отсюда, и тебе будет меня не удержать. Я просто хочу найти врача для мамы.

Ненавижу эти разговоры с ним, но приходится отвечать. Иначе боль. Он умеет это делать. Мастерски.

– У нас есть врач! – по его лицу видно, он уверен в своей правоте. Власть затмила в нем всё человеческое. Если оно когда-то было.

– Нет. Это у тебя есть врач, который просто приносит ей очередную дозу, когда меня нет рядом. Я просто хочу ее уберечь, чтобы она больше не мучилась! От женщины, которой она когда-то была, осталась только безжизненная оболочка, и во всем виноват ты и только ты…

– Я? Из-за кого она пошла торговать своим телом? Точно не из-за меня. Достаточно, убирайся. Я услышал в нужной мере то, что хотел. Я собирался беречь и боготворить тебя, но ты сама не захотела по-хорошему, я долго ждал, когда ты вырастешь. Ожидание окончено. Ты свободна! Вооон!

Вылетаю из его кабинета, как будто за мной гонится стая голодных псов. Кстати, о псах, Люк стоит на стреме и улыбается. Не понимаю, как человеку может приносить удовольствие боль других людей. Наверное, он просто моральный урод. Двигаюсь по коридорам на автомате, никого не замечая, хочу закрыться в нашей с мамой комнате и забыть обо всём, воображая о жизни, которая не приносила бы столько боли и страданий, где я была бы обычной девушкой и жила с родителями в нашем большом доме с террасой, ходила бы на свидания и в колледж, встречалась с подругами за чашечкой кофе. Я даже не могу до конца нарисовать эту картину в своей голове. Я не помню, как выглядит небо и обычный дом, который стоит на поверхности, а вкус кофе я вообще не представляю. Говорят, раньше его очень любили, наверное, он вкусный. Вместо свиданий мне нужно думать о том, как выбраться отсюда, найти отца, если он жив, конечно, спасти маму и самой не угодить в лапы похотливого тирана. Всего-то.

По возвращению в комнату вижу все ту же унылую картину, что и всегда: шкаф, стол, кровать, чертова лампочка опять мигает. Немного пульсирует затылок и першит в горле, в остальном я в норме. Нужно сегодня лечь спать пораньше, завтра будет сложный день, ещё один этап отбора. Я должна буду выложиться на все тысячу процентов из ста. Но одна мысль не даёт мне долгожданного покоя. Он сказал: «ожидание окончено», что это значит?