Однако, продираясь сквозь дебри взаимодействий атомов неметаллов между собой, Тоня видела перед собой лишь синие глаза Арсена Шаховского.
ГЛАВА 3. Химия, пропади пропадом!Будильник звенел уже минут пятнадцать, а Тоня все никак не могла выбраться из сладких сетей сна. В нем Арсен Шаховский, держал ее за руку и проникновенно говорил:
- Антонина, вы прелестны, образованны и умны. Мне бы очень хотелось видеть вас каждый день, без вас моя жизнь пуста. Я полюбил вас, как только увидел. Я, конечно, не рассчитываю на взаимность, это было бы слишком самонадеянно, но прошу, дайте хоть крохотную надежду, что вы когда-либо ответите на мои чистыи и искренние чувства к вам. Я готов ждать вечность!
Потом он поцеловал ей руку, а Тоня, а Тоня…
Тоня вскочила, отбросив одеяло. С ужасом взглянув на часы, поняла, что опаздывает! И почему мама ее не разбудила?
А, она сегодня с утра в библиотеке. Как неудачно! Тоня выхватила из шкафа первые попавшиеся вещи, кое-как натянула их на себя, и помчалась в школу, благо она была в соседнем дворе. Пробежав половину пути, Тоня поняла, что забыла свой дипломат с учебниками и тетрадками. Пришлось возвращаться.
Да что это с ней сегодня? Никогда раньше Тоня не опаздывала. Ну, ни единого разочка. Вот назло, ещё химия первым уроком!
Как на крыльях взлетая по школьной лестнице на третий этаж, она взглянула на свои наручные часики. Опоздала на пятнадцать минут! В голове даже промелькнула шальная мыслишка: прогулять, дождаться конца урока в столовой… Но нет, Тоня никогда не прогуливала. И не будет.
Пытаясь замедлить бешеный стук сердца, растрепанная, запыхавшаяся Тоня дернула дверь кабинета химии, вошла, и не глядя, выпалила:
- Здравствуйте, Олег Вячеславович! Извините за опоздание.
- Так-так-так, - послышался холодный голос Габриеля. – Наша Смирнягина все же соизволила явиться!
В гимназии он, как и Тоня, был без году неделя, а уже успел настроить против себя практически всех учеников. Однако директор души в нем не чаяла. Злые языки даже поговаривали, что суровая Сарделька влюбилась в молодого Габриеля. Так же, как и больше половины старшеклассниц. Последние не давали Олегу Вячеславовичу, прозванному Габриелем в честь автора учебника по химии, прохода. Он на провокации не велся, лишь иногда язвил по поводу слишком уж докучливых поклонниц. Вообще личная жизнь Габриеля была под секретом. Правда Наташка видела его один раз прогуливающимся с какой-то очень красивой девушкой, похожей на модель.
Тоня побаивалась Габриеля. И не зря.
- Вы на все уроки так опаздываете, или только на мои? – осведомился Олег Вячеславович.
Сегодня он был в чёрном костюме в тонкую светлую полоску и фиолетовой рубашке. Острые носы лакированных ботинок начищены, темные волосы расчесаны и заглажены назад. Ну, ни дать ни взять гангстер из Чикаго 30-х годов, а не учитель химии! Только шляпы не хватает и револьвера.
Ой, кажется она думает совсем не о том…
- Вы меня слышите, Смирнягина?
- Да, да, конечно, - промямлила Тоня. – Извините за опоздание, такое больше не повторится…
- Потрудитесь назвать причину, - не унимался Габриель.
- Олег Вячеславович, она просто look себе подбирала, - вмешалась Алина Лембич. – Вы посмотрите на этот утонченный образ.
- Не понимаю, о чем вы, Алина, - произнёс Габриель сухо. – А вы, Смирнягина, потрудитесь компенсировать свое опоздание блестящим ответом у доски.
Тоня и сама не поняла, что имела в виду Алина. Лук какой-то… Репчатый что ли? Вертяшкин и Кирилл о чем-то шептались, то и дело поглядывая на Тоню и хихикали. До неё донеслось «вот это штаны!», и девушка, наконец, взглянула на то, что она сегодня впопыхах на себя надела. Это были те самые штаны, которые ей купила мама и мешковатый серый пиджак. Все, как обычно. Почему же Алина со Снежаной так противно хихикают? Тоня перевела взгляд на Наташу Эклерову, но та что-то вычитывала в учебнике. Она так же, как и Тоня, была несильна в химии. Кстати, о химии…
- Смирнягина! – услышала Тоня раздраженный голос Габриеля. – Домашнее задание, живо!
Тоня, к счастью, быстро нашла в дипломате свою тетрадь по химии, на которой был изображен хорошенький пушистый котёнок. Принявшись бесцеремонно листать тетрадку, Олег Вячеславович присел на одну из задних пустующих парт. С неприятным чувством Тоня направилась к своему месту рядом с Наташей, но Габриель, не отрывая взгляда от ее писанины, произнёс:
- Куда это вы? Я слушаю ответ. Десятый параграф учебника.
То, что ее ответ не задался с самого начала, было ясно всем. Тоня что-то мямлила, краснела и запиналась. Все эти сложные предложения, которые она с таким прилежанием заучивала вчера, начисто выветрились из головы.
Однако Габриель почему-то не хотел прерывать ее, увлекшись перелистыванием тетрадки. Тоня бледнела. Домашнее задание на сегодня там было в нормальном виде… А вот то, что они писали на уроках, не совсем в нормальном. Тоня часто не понимала и не успевала записывать то, что Габриель карябал на доске, ведь он писал и стирал очень быстро. Поэтому химические формулы на листочках в клеточку перемежались пробелами и рисунками, совершенно не имеющими к химии отношения.
Судя по противному выражению лица Габриеля, Тоне сейчас мало не покажется.
- И как это прикажете понимать, Смирнягина? – Олег Вячеславович потряс ее тетрадью, да так, что содержимое стало хорошо видно парням, сидящим за ближайшими к нему партами. Вертяшкин заинтересованно вытянул голову. – Это что? Вы чем занимаетесь на уроках?
-Ну, я… не успеваю, - промямлила Тоня, вжав голову в плечи.
В старой школе на неё никогда вот так не кричали.
- Конечно же! - язвительно проговорил Габриель. – А взять и переписать у кого-то из одноклассников урок, разумеется, недостойно вашей персоны? Что здесь за ерунда, я спрашиваю? Выпускной класс, экзамены на носу! И я тут, значит, распинаюсь, чтобы вы постигли такую сложнейшую науку, как химия, а вы единорожков рисуете и феечек?
В классе засмеялись.
- А что, там, правда, единороги и феи? – поинтересовался Кирилл, вытягивая голову ещё сильнее, чем Вертяшкин.
- Правда, - кивнул Габриель и предъявил всем единорога, которого Тоня нарисовала вместо классной работы на прошлом уроке.
- Вообще-то больше на осла смахивает, - задумчиво склонил голову Колесников.
У Тони аж горло заболело от обиды. Она так старалась, вырисовывала, значит!
- А ещё тут строчки со стихотворениями… - произнёс химик презрительно. - У нас химия, а не литература, вы, вообще, в курсе, Смирнягина? Это уже ни в какие рамки не лезет! А ну-ка, давайте сюда дневник!
Тоне было так плохо, что она хотела провалиться сквозь землю. Все взгляды в классе были направлены на нее. И взгляды эти были либо насмешливыми, либо откровенно издевательскими. Единственный сочувствующий взгляд послан был Тоне Наташей Эклеровой, но та не могла ей помочь. Как сквозь строй, Тоня прошла за дневником.
