Он кивком показал на женщину:
— Это Дани.
Затем махнул рукой на двух парней:
— Ник и Ти-Джей. Они на меня работают.
Ник был в футболке «Стантс анлимитед», а Ти-Джей — в обтягивающих сапогах. Каждый из них весил больше Питера примерно фунтов на шестьдесят.
— Вы видели мои фильмы? — спросил Питер.
— Я видел «Бензопилу» и «Трудное дело».
— И как они вам?
— Неплохо. «Бензопила» напомнила мне «В поисках».
Он чуть заметно улыбнулся и кивнул:
— Мне было двадцать шесть. «Бензопилу» я снимал сразу после киношколы. Я тогда свою задницу от дырки в земле отличить не мог, а потому и изгалялся как мог.
Донни смотрел на него, продолжая держать в руке телефонную трубку, которую зачем-то схватил.
— Мы как раз говорили про «Бензопилу» перед тем, как к тебе прийти. Не фильм, а просто динамит. Динамит. Огромные сборы.
Питер подошел к автомату, треснул по нему ладонью, потянул на себя рычаг и получил бесплатно упаковку орешков «Эм-энд-Эм». Разорвал ее зубами, бросил пакетик на пол и высыпал половину содержимого себе в рот. Он никому не стал предлагать конфеты, а Дани спокойно подошла и подняла пакетик.
Затем Питер направился к мраморному столу и уселся на него по-турецки.
— Похоже, мы с вами ровесники. Сколько вам лет?
— Тридцать восемь.
— Мне тридцать девять. Мы разговаривали с одним копом, который сказал нам, что вы были в Наме.[5]Это правда?
Он наклонился вперед и произнес «в Наме» так, как это принято на телевидении: с восторгом, интересом и недоверием. Совсем как Барт Симпсон.[6]
— Угу.
Он высыпал в рот очередную порцию орешков.
— Тот коп сказал, что вы там здорово отличились и получили кучу медалей.
— Копы много чего знают.
— Я тоже пытался записаться, но меня не взяли. У меня проблемы с тазобедренными костями. — Он посмотрел на афишу с Джоном Уэйном в «Кровавой аллее». Дюк стрелял из автомата в каких-то коммуняк. Широкие плечи и почти никакой задницы. — Никстер тоже был в Наме.
«Никстер».
— Аэромобильный отряд, — кивнул Никстер.
— Я жутко хотел попасть в такой отряд, — заявил Питер. — Носиться по небу. Если бы я не был таким старым, то отправился бы в Саудовскую Аравию.
— Ты там был бы лучше всех, приятель, — откликнулся Никстер. — Я с радостью взял бы тебя в мой отряд вместо половины говнюков, которыми мне пришлось командовать.
— Класс, твою мать! — добавил Ти-Джей.
Питер кивнул, опечалившись из-за того, что ему не пришлось носиться по дружественным небесам Вьетнама и Саудовской Аравии.
Донни положил телефонную трубку и повернулся к нам, изобразив на лице широкую улыбку и всем своим видом демонстрируя, что у-него-все-под-контролем.
— Слушай, Пит-мэн, ты не хочешь, чтобы парень с телевидения работал на твоей картине. Считай, что он уже вчерашний день. Все, его больше нет. Он останется лишь в нашей памяти. Итак, скажи-ка мне, чего ты хочешь от художника. Нам нужно принять решение и продолжить делать декорации.
— Отстань, Донни, — сказал Питер. — Я занят.
Донни поморщился, и у него сделался испуганный вид.
— Но послушай, Питер. Мы должны снять фильм. Пора заняться делом. Некоторые вещи больше нельзя откладывать.
— Донни? — позвал Питер, не глядя на него.
— Да, Пит-мэн?
Питер плюнул в него разжеванным орешком, который угодил в правую штанину, повисел пару секунд и упал, оставив зеленый след.
— Вали отсюда.
Пэт Кайл фыркнула. Донни побледнел и напрягся, словно конфетка была кусочком дерьма, и на мгновение на его лице появилось сердитое выражение. Затем постепенно, очень медленно, гнев начал отступать, как будто маленькие человечки внутри Донни разобрали его на кирпичики. Когда они все были спрятаны, человечки выстроили улыбку. Не слишком удачную, но, наверное, маленькие человечки устали работать без передыха.
— Конечно, Пит-мэн, — ответил Донни. — Как скажешь. Я позвоню позже. Слушай, мне правда очень жаль, что тебе морочили голову с тем типом с телевидения.
Голос у него звучал немного напряженно. Видимо, в контролирующей его команде не все были высококлассными специалистами.
Донни Брустер повернулся и вышел, даже не посмотрев на меня и Пэт Кайл. Впрочем, на Ника, Ти-Джея и Дани он тоже не посмотрел. Питер засунул остатки орешков в рот, смял бумажку, швырнул в корзину для мусора и не попал. Дани ее подняла.
— Конечно, Пит-мэн. Как скажешь, — плаксивым голосом проныл Никстер.
Питер, Ти-Джей и Никстер рассмеялись. Дани оставалась совершенно серьезной.
Я посмотрел на Пэт Кайл. В ее глазах застыло жесткое выражение, она сжала зубы и смотрела в пол.
«И что теперь, отказаться от шоу-бизнеса?»
Я взглянул на Питера Алана Нельсена. Ник и Ти-Джей валялись на диване и хохотали, хлопали в ладоши и колотили друг друга по чему попало.
— Питер, я пришел сюда вовсе не затем, чтобы смотреть домашние спектакли, — сказал я.
Смех тут же прекратился.
— Я пришел, потому что меня попросила Пэт Кайл, с которой я дружу, а на вопросы о себе отвечал, поскольку именно так себя ведет большинство людей: ходят вокруг да около, прежде чем приступить к делу. Но все, мы уже в конце пути. И если вы не покончите со всем этим дерьмом и не приступите к делу, я уйду, а вы ищите себе кого-нибудь другого.
Питер Алан Нельсен заморгал, глядя на меня удивленными глазами маленького мальчика. Ти-Джей встал с дивана, упер руки в бока и уставился на меня с наглой ухмылкой.
— Ни фига себе, Питер! Похоже, этот парень напрашивается на неприятности, — нахмурился Никстер.
Дани опустила свои могучие руки и, шагнув вперед, оперлась правым бедром о край стола совсем близко от Питера. Четырехглавая мышца ее левой руки сокращалась, словно пульсирующее сердце. Питер, едва заметно улыбаясь, довольно долго сверлил меня взглядом, впрочем, у него был вид мальчишки, которого поймали за поеданием червяков и который знает, что это нехорошо. Вид у него был даже слегка смущенный.
— Ник, Ти-Джей, пойдите выпейте пивка или еще чего-нибудь, — сказал он наконец.
Ник и Ти-Джей посмотрели на него и вышли, причем Никстер, проходя мимо, чуть ли не задел меня плечом. Когда они убрались, Питер соскользнул со стола, вынул из бумажника маленький снимок и протянул мне. Снимок был сложен пополам и пожелтел, как желтеют старые фотографии, когда годами пылятся в коробках, куда никто не заглядывает. На снимке был изображен Питер, намного моложе нынешнего и еще более худой, с длинными вьющимися волосами, в футболке с надписью «КИНОСТУДИЯ ЮЖНОКАЛИФОРНИЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТА». Он сидел на уродливом диване, обтянутом какой-то тряпкой, и держал на руках крошечного младенца. Ни тот ни другой не выглядели особо счастливыми.
