— Разве? Ему повезло в карты. Мне повезло на шоу.
— Хочешь сказать, что ты по чистой случайности двенадцать раз выбрал верный вариант?
— Нет. Ответы-то я знал.
— Ты знал ответы?
— Да. На каждый из вопросов.
— Тогда при чем здесь удача?
— Так ведь они спрашивали только то, что я твердо мог сказать!
Выражение на ее лице говорит мне все. Не в силах терпеть, я разражаюсь печальной и гневной тирадой:
— Понимаю, о чем ты думаешь. Годбоул тоже удивлялся, с чего меня понесло на ту викторину. Ты тоже считаешь меня способным лишь подносить жареного цыпленка да разливать за стойкой виски. Живи как собака и сдохни как насекомое. Верно?
— Нет, Рама. — Она берет меня за руку. — Этого я никогда не подумаю. Но ты пойми. Я собираюсь тебе помочь и должна уяснить, каким образом ты добился выигрыша. Честно говоря, понять трудно. Боже, да я сама не ответила бы на половину вопросов.
— Те, у кого нет денег, тоже умеют задавать вопросы. Держу пари, если бы викторину устроил бедняк, любой богач провалился бы на первом же туре. Пусть я не в курсе, какая валюта во Франции, но без запинки отвечу, сколько денег задолжал Шалини Таи соседу-заимодавцу. Понятия не имею, кто первым ступил на Луну, зато легко скажу, кто в Дхавари выпустил первый пиратский DVD. Ну-ка попробуй, разгадай мою викторину!
— Послушай, Рама, не горячись. Я не собиралась тебя обидеть. Наоборот, хочу помочь. Если ты не врал, объясни, откуда взял ответы.
— Не могу.
— Почему?
— А ты замечаешь каждый свой вдох и выдох? Нет. Но при этом знаешь, что дышишь? Вот и я знал. Хотя не учился в школе. И не читал книг.
— Получается, мне нужно выслушать историю твоей жизни, чтобы докопаться до истины?
— Может, и так.
Смита кивает.
— Значит, вот он, ключ к разгадке. В конце концов, на викторинах проверяются не столько познания, сколько память. — Она оправляет голубую дупатту и смотрит мне прямо в глаза. — Итак, я готова выслушать твои воспоминания. Можешь начать с самого начала.
— В смысле с рождения?
— Нет. С первого вопроса. Но прежде пообещай мне, Рама Мохаммед Томас, говорить одну правду.
— То есть, как выражаются в кино, «правду, только правду, и ничего, кроме правды»?
— Именно.
Я испускаю глубокий вздох.
— Хорошо, обещаю. А где же книга для присяги? Сойдет любая: Бхагавадгита, Библия, Коран.
— В этом нет необходимости. Я твой свидетель. А ты — мой.
Смита достает из футляра блестящий диск и вставляет его в DVD-плейер.
ТЫСЯЧА РУПИЙ: СМЕРТЬ ГЕРОЯ
Отзвенел третий звонок. Пурпурный занавес готов подняться. Огни потихоньку гаснут, лишь красные буквы «ВЫХОД» продолжают мерцать горячими угольями в полумраке зала. Продавцы поп-корна и прохладительных напитков неторопливо расходятся. Салим и я занимаем свои места.
Салим — мой лучший друг. Это первое, что вам следует знать о нем. Второе — он обожает хинди-кино.[11]Правда, не все. Лишь то, в котором играет Армаан Али.
Говорят, вначале был Амитабх Баччан. За ним пришел Шахрукх Кхан. Теперь вот — Армаан Али. Верховный киногерой. Тот, из-за кого трепещут сердца миллионов.
Салиму нравится Армаан. Точнее, парень преклоняется перед ним. Из тесной комнатушки моего друга в чоуле[12]сделан храм. Стены обклеены всевозможными плакатами, изображающими знаменитого актера. Армаан в кожаной куртке. Армаан на мотоцикле. Армаан без рубашки, с обнаженной волосатой грудью. Армаан с пистолетом. Армаан в седле. Армаан в бассейне в окружении красавиц.
Мы сидим в первом ряду бельэтажа в кинотеатре Бандры под названием «Регал токиз». А-двадцать один и А-двадцать два. Вообще-то это не наши места. На билетах не написано: «БЕЛЬЭТАЖ, цена сто пятьдесят рупий». Там сказано: «ПАРТЕР, двадцать пять р.». Но билетер сегодня в духе — расщедрился, позволил наслаждаться видом сверху, партер-то все равно пустой. Даже на балконе почти безлюдно. На рядах перед нами не больше двух дюжин людей.
Обычно мы с другом занимаем места в партере. Там удобнее свистеть и улюлюкать. Салим убежден: близость к экрану затягивает в мир фильма. По его словам, достаточно протянуть руку — и коснешься любимого героя. Можно пересчитать вены на его бицепсах, увидеть, как сверкают белки его зеленовато-карих глаз, различить еле заметную щетину на раздвоенном подбородке и даже крохотную черную родинку на точеном носу.
Я не в таком уж восторге от Армаана Али. По-моему, он в каждом фильме играет одинаково. Но мне тоже нравится быть в первых рядах, как можно ближе к гигантскому экрану. Отсюда грудь героини кажется объемнее.
Занавес поднят, и мерцающее полотно оживает. Вначале идет реклама. Четыре частных ролика и один правительственный. Нам растолковывают, как добиться блестящих успехов в учебе и стать чемпионом по крикету, поедая на завтрак хлопья «Корн флейкс». Как ездить на быстрых машинах и завоевывать роскошных девчонок, используя «Спайс колон» («У Армаана такой же!» — восклицает Салим.). Как достичь повышения и носить одежду, сияющую белизной, с помощью «Рома соуп». Как жить по-королевски, попивая виски «Ред энд уайт». И как умереть от рака, выкуривая по нескольку сигарет в день.
После роликов — короткая пауза: меняют бобины с пленкой. На широком экране вспыхивает сообщение, из которого мы узнаем, что фильм отснят на семнадцати бобинах и что полная длина пленки — четыре тысячи шестьсот тридцать девять метров пятнадцать сантиметров. Сертификат, как всегда, подписала некая миссис М. Кейн, председатель совета цензоров. Салим постоянно спрашивает меня об этой леди. Завидует по-черному. Ведь она смотрит фильмы с Армааном раньше всех.
Начинаются титры. Мой друг знает каждого, кто принимал участие в съемках: костюмера, парикмахера-стилиста, гримера. Салим помнит, как зовут главного технического консультанта, продюсера, звукорежиссера и всех до единого ассистентов. Он не силен в английском, однако буквы читает хорошо, даже маленькие. Парень смотрел картину восемь раз и так понемногу выучил имена. Но видели бы вы сейчас его сосредоточенное лицо — ни дать ни взять зритель на главной премьере, прикупивший билет у спекулянтов!
Спустя две минуты на сцене появляется великий Армаан Али — выпрыгивает из белого с синим вертолета. Глаза Салима загораются тем же простодушным восторгом, как и год назад, когда он впервые увидел своего героя. Лицом к лицу.
Мой друг влетает в комнату и валится ничком на постель.
