— Я также. Что бы я стал делать без моей бесценной мамочки? — прибавил Тедди, сопровождая это излияние сыновними объятиями, вследствие которых они оба исчезли за газетой, служившей перед тем в течение нескольких минут занятием для непоседливого юноши.
— Мой милый мальчик, если бы ты время от времени мыл руки, твои ласки были бы менее пагубны для моих воротников. Ничего, ничего, моя радость, я не протестую против пачкотни и грязи, если ты любишь меня, — и миссис Джо вынырнула из- под газеты с очень довольным видом, несмотря на то что волосы ее запутались о пуговицу Тедди, а воротник сбился в сторону.
Здесь Джози, которая учила свою роль на другом конце балкона, вдруг с криком выскочила оттуда и так эффектно продекламировала монолог Джульетты в гробнице, что мальчики принялись аплодировать, Дейзи нервно вздрогнула, а Нэн пробормотала: — чрезмерное мозговое напряжение для ее лет.
— Мне кажется, тебе придется примириться с этим, Мегги, девочка — прирожденная актриса. У нас никогда не выходило ничего подобного даже в «Проклятии нельмы», — сказала миссис Джо, бросив в виде подношения несколько разноцветных носков к ногам своей раскрасневшейся и запыхавшейся племянницы, когда та грациозно опустилась на ковер.
— Это мне наказание за мою страсть к сцене в детстве. Теперь я понимаю, что чувствовала бедная мама, когда я умоляла позволить мне быть актрисой. Я не могу разрешить этого, и все-таки мне, может быть, опять придется отказаться от моих желаний и надежд. — В голосе матери слышался упрек, и Деми с легким раздражением поднял сестру с пола, строго приказав ей «прекратить подобные глупости в обществе».
— Оставь меня! — фыркнула на него Джози, как рассерженный котенок.
Встав на ноги, она сделала низкий реверанс и, возвестив торжественно, что карета подана, грациозно спустилась со ступенек и завернула за угол дома, волоча за собой Дейзин красный платок наподобие мантии.
— Разве она не забавна? Я бы не мог оставаться здесь, если бы эта девочка не потешала меня. Если она когда нибудь напустит на себя чопорность, только вы меня и видели; поэтому будьте с ней поосторожнее, — сказал Тедди, хмурясь на Деми, который, сидя на ступеньках, заносил что- то в свою записную книжку.
— С вами обоими трудно справляться, но мне это скорее нравится. Нам следовало бы поменяться с тобой, Мегги: тебе взять Роба, а мне дать Джози. Тогда в твоем доме царил бы ненарушимый покой, а в моем вечное Вавилонское столпотворение. А сейчас я должна пойти рассказать Лори все новости. Пойдем со мной, Мегги, маленькая прогулка освежит нас. — И с соломенной шляпой Тедди на голове миссис Джо в сопровождении своей сестры направилась к Парнасу, оставив булки на попечение Дейзи, умиротворение Джози — на Тедди, а пациентов Томми и Нэн — на милостивое распоряжение этих последних.
ГЛАВА II ПарнасНазвание подходило месту; и музы, вероятно, были дома в этот день, так как все, что видели и слышали сестры, поднимаясь по отлогому скату, наводило на эту мысль. Проходя мимо открытого окна, они заглянули в библиотеку, царство Клио, Каллиопы и Урании. Мельпомена и Талия развлекались в зале, где несколько молодых людей танцевали и репетировали пьесу. Эрато гуляла в саду со своим возлюбленным, а в комнате, где стоял рояль, сам Феб присутствовал на спевке хорошего xopa.
Наш старый друг Лори был уже пожилым Аполлоном, но таким же красивым и жизнерадостным, как и прежде, ибо время переделало шаловливого мальчика в благородного человека. Заботы и горе, не меньше чем достаток и счастье, много сделали для него; на последнюю же волю деда он смотрел как на свой священный долг, который он выполнял добросовестнейшим образом. Некоторым людям счастье и успех идут впрок, так как солнечный свет необходим для их развития, другим полезнее тень, и легкое прикосновение холода делает их лучше и добрее. Лори принадлежал к первой категории, а Эми — ко второй; и жизнь их, с тех пор как они поженились, представляла собой прекрасную поэму, не только преисполненную счастья и гармонии, но и богатую содержанием и одухотворенную тем участием к окружающим, которое может сделать так много, когда ум и богатство идут рука об руку с сердечной добротой.
Дом их был полон скромного изящества и комфорта, и хозяева, давая полный простор своим художественным вкусам, привлекали сюда всевозможных артистов. Лори мог вдоволь наслаждаться музыкой и являлся щедрым покровителем для того класса людей, оказывать помощь которому было ему всего приятнее. Эми также покровительствовала молодым самолюбивым художникам И скульпторам и еще больше привязалась к своему искусству, с тех пор как ее подрастающая дочь могла разделять С нею ее труды и восторги; ибо Эми принадлежала к числу женщин, могущих быть преданными женами и матерями, не отрекаясь от дарованного им свыше таланта, которым они умеют пользоваться для собственного усовершенствования и на благо других.
Сестры знали ее обычное местопребывание. Джо прямо направилась в мастерскую, где она нашла мать и дочь за работой. Бесс возилась над бюстом ребенка, а ее мать заканчивала портрет своего прекрасного мужа. Время не наложило своего отпечатка на Эми, так как счастье сохранило ее молодость, а довольство придало ей тот лоск, в котором она нуждалась. Эми была высокая, стройная женщина и, несмотря на всю простоту ее наряда, выглядела необыкновенно элегантной благодаря вкусу, с которым она выбирала свои платья, и той грации, с которой она их носила. Кто-то сказал о ней:
— Я никогда не знаю, как одета миссис Лоренц, но па меня она всегда производит впечатление самой нарядной из всех.
Она обожала свою дочь и имела на то полное основание, так как красота, о которой она так мечтала, воплотилась для нее в этом ее более юном двойнике. Бесс унаследовала от матери ее стройную фигуру, голубые глаза, нежную кожу и золотистые волосы, которые она закалывала тем же классическим узлом на затылке. От отца, в более южной и женственной форме, она переняла его красивый нос и рот, что служило источником неиссякаемого восторга для Эми. Простой полотняный фартук, окутывавший ее с головы до ног, очень шел ей и, отдаваясь своей работе с полным самозабвением, она совершенно не сознавала того любовного восторга, с которым мать и тетки следили за каждым ее движением, покуда не раздалось веселое восклицание миссис Джо:
— Друзья мои, оставьте вашу пачкотню и послушайте, что я вам расскажу!
Художницы бросили свои инструменты и радостно приветствовали свою неукротимую родственницу, хотя! своим приходом она помешала их любимой работе. Разговор был в полном разгаре, когда по зову Мегги пришел Лори и, усевшись между сестрами, на этот раз без всяких баррикад между ними, с интересом стал слушать известия о Франце и Эми.
— Эпидемия началась, и теперь ваша паства может сильно пострадать. Приготовьтесь ко всевозможным романическим и сумасбродным похождениям в течение следующих десяти лет, Джо. Ваши мальчики подрастают и, наверное, попадут в целое море всяких жизненный сложностей, о которых вы до сих пор не имели и представления, — сказал Лори, наслаждаясь тем видом отчаяния и радости, которое приняло выражение Джо.
