Раиль все же не выдержал и больно стукнул племянника по затылку. Поганец какой! Целитель считал, что детей бить нельзя, но этого можно и нужно.
— Мэй мне как дочь, — процедил он. — Следи за своим поганым языком, щенок. Еще раз услышу что-то подобное, накапаю тебе в чай чего-нибудь, от чего ты на женщин сможешь только смотреть.
— Это противоречит этике врача, — осторожно сказал Тай, на всякий случай отступая на пол шага. — Не навреди.
— Тебе это только на пользу пойдет, — прищурился Раиль. — Надеюсь, мы друг друга поняли.
--
Таймэн не привык отступать, тем более, если дело касалось женщины. Мэй ему понравилась. Она его заинтриговала. Он ее хотел. Мысль, что что-то может пойти не по его воле, даже не приходила юноше в голову. Он был уверен, что может получить всё, что захочет — нужно только приложить усилия.
Он был похож характером на свою мать, которая всегда добивалась своего. Для Лилианы не существовало слов «нет», «нельзя» и «не сегодня». Единственный, кого он слушалась, был ее муж, Кьян Ли, но и он никогда не спорил с ней, предпочитая решать все проблемы и недопонимания по-хорошему. Кьяна Ли она любила и потому уступала ему. Таймэн никого не любил настолько сильно, кроме себя, разумеется. Себя он любил.
В Катае девушки другие, покорные, робкие, мягкие. Ни одна не посмеет отказать Императору, это просто невозможно. Все женщины Катая принадлежат ему. Таймэн готов был допустить, что франкийки другие. Они изначально более свободные в своем выборе, к тому же он — не их король. Но в целом все женщины одинаковы. Им нужна твердая рука, как лошади. И чтобы Мэй покорилась, требуется немного настойчивости. Если уж он свою черную пантеру приручил, даже не зная ее языка, то что уж говорить о какой-то сиротке?
Тай уже навел справки: Мэй здесь совершенно одна, родители ее бросили, защитника у нее нет. Никто не помешает ему… поиграть с этой недотрогой.
Он дождался момента, когда она была одна — кажется, шла в сторону библиотеки — и неслышно пошел следом. Все-таки она не так уж и холодна, как хочет казаться — а иначе для чего надела платье из катайского шелка с журавлями? Журавли — символ удачи и счастья, а еще, без сомнения, императорская птица. Она дает ему знак, не иначе!
Тай настиг ее в коридоре, ухватил за руку, толкнул в стену, прижимая руками плечи.
— Мэй, ты избегаешь меня?
— А ты только сейчас заметил? — зашипела девушка, пытаясь вырваться. — Отпусти немедленно!
Разумеется, Тай не стал ее слушаться — все знают, что женское "нет" — практически "да". Он силой поднял ее руки, зафиксировав запястья над головой водными оковами.
— Ты водник, — пробормотала Мэй, дергая руками. — Демоны! Только сумасшедшего мага мне и не хватало!
— Не бойся, не обижу, — прошептал Таймэн, проводя носом по ее шее и тут же фиксируя оковами ноги, которыми она пыталась пинаться.
— А что, по-твоему, ты сейчас делаешь? — рыкнула она, трепыхаясь, как бабочка, пришпиленная к листу бумаги.
— Разговариваю с тобой? — предположил юноша, проводя костяшками пальцев по ее груди и ловко расстегивая пуговку на шелковом вороте.
— Отпусти меня, придурок, — шипела она, пытаясь увернуться от горячих нежных губ, прижавшихся к ее шее прямо под ушком. — Не смей!
— Нет — это да? — насмешливо спросил Таймэн, поглаживая ее грудь.
— Нет — это нет! — выкрикнула она, дергая головой, и когда он, наконец, заглянул ей в глаза, чуть отступив, она сделала единственное, что могла: плюнула ему в лицо.
— Даже так? — спокойно спросил Тай, утираясь рукавом. — А ты дерзкая девочка! И глупая — дразнить мужчину в таком беззащитном состоянии… Смело. И глупо.
Он принялся было расстегивать остальные пуговки, но в этот момент раздался голос Раиля:
— Что здесь происходит?
— Ничего, — быстро ответил Тай, движением пальцев убирая оковы. — Мы разговариваем.
— Дядя Раиль! — воскликнула девушка с отчаянием в голосе. — Он пытался… хотел меня изнасиловать!
— Ты дура? — несказанно удивился Тай. — Хотел бы — изнасиловал бы! Я поговорить пытался!
— Теперь это так называется? — злобно прищурилась Мэй, потирая запястья.
— Он тебя обидел? — спокойно спросил Раиль девушку.
— Да!
— Нет!
Раиль коротко, без замаха ударил племянника кулаком под дых. Тот согнулся пополам, задыхаясь. Мэй взвизгнула, зажимая руками рот. Она не ожидала от всегда спокойного целителя такой жестокости. На миг ей даже стало жаль Тая.
— Я ведь тебя предупреждал! Только посмей еще к ней подойти, и я ударю ниже, — сердито сказал Раиль. — Здесь тебе не Катай, мальчик. Ты здесь только гость. Оставь свои императорские замашки, понял?
— Понял, — прохрипел Тай с ненавистью.
Он с трудом выпрямился и нашёл глазами бледную Мэй. От его колючего взгляда она вскрикнула и побежала прочь, кусая губы.
Нельзя было отрицать, что Тай на самом деле не причинил ей никакого вреда. Он сказал правду: захотел бы сделать что-то дурное — никто его не смог бы остановить. Да и рот он ей не зажимал. Можно было бы позвать на помощь, но ей это и в голову не пришло. Наказание было, пожалуй, несоизмеримо проступку. Впрочем, так ему и надо, засранцу!
Следующие несколько дней Таймэн вел себя подчеркнуто вежливо — настолько вежливо, что и придраться было не к чему. Но все равно появлялся на пути Мэй слишком часто. То рядом за обедом окажется, то в саду навстречу идет, то на музыкальном вечере принесет ей вина. И это было ужасно. Один вид его после происшествия в коридоре ее бесил неимоверно, она готова была рычать от злости, видя его. Но он не давал никакого повода, если и касался ее — то только кончиками пальцев, и даже не смотрел пристально и жадно, точнее, смотрел, но когда она не видела. А если вдруг поворачивалась внезапно, то тут же опускал глаза.
Мерзкий, гадкий, противный, красивый… Стоп! Последнее, хоть и соответствует истине, но в перечень его качеств входить не может. Просто Мэй инстинктивно нравились мужчины с раскосыми глазами, видимо, это — голос крови. И немного восхищения дядей Раилем — самым достойным из известных ей мужчин. Впрочем, стоило признать, что такой Таймэн был вполне ничего, только Мэй теперь знала, на что он способен и ни капельки ему не верила. За этим лощеным безобидным котом скрывался мелкий, но опасный хищник. Примерно как в ее меховой горжетке иногда оживала зубастая тварь.
Пришлось даже отказаться от модных нынче воротников, стилизированных под зверей. Бес с ней, с модой, здоровье, особенно психическое, дороже. Неужели все наследники — такие засранцы? Если с Таймэном всё понятно, то что делать с юным Самюэлем ди Гриньоном, Мэй не представляла. Мальчишка ее ненавидел, да этого и следовало ожидать. Она единственная из всех учителей, кто осмеливался его ругать за невыученный урок. Остальные только улыбались и хвалили. Но Мэй видела, что Самюэль вполне талантливый мальчик, и знала, что языки ему непременно пригодятся, и оттого была безжалостна. Нечего спать на уроках. Нужно учиться.
