У меня по спине от этих слов холодок пробежал, а руки покрылись мурашками.
Вьюга! Почему её не видно было сегодня?
Я со звоном уронила вилку и вскочила с места. Гости за столом уставились на меня в изумлении. А я замерла, закусила губу и медленно села обратно.
Мне нельзя идти туда. Все поймут. И что обо мне подумают?..
А вот девушкам идея, кажется, пришлась по душе.
- Подскажите-ка, а как найти конюшни?
- Там, наверное, ужасно интересно! И там мы ещё не были!
Торнвуд ответил с достоинством:
- Мне очень жаль, юные леди, но туда нельзя! - а потом вдруг повернулся и подмигнул мне, - туда нельзя посторонним.
А потом, словно не замечая больше остальных гостей, склонился ко мне и сказал – я уверена, нарочно сказал так громко, чтобы точно услышали все, кто сидел поблизости:
- Мисс Кэти, молодой хозяин просил извиниться перед вами за своё непредвиденное отсутствие и приказал мне проверить, чтобы вам было удобно и вы ни в чём не нуждались. Не принести ли шаль? Вечерами уже довольно прохладно.
За нашим столиком и парой соседних воцарилось остолбенелое молчание. Папа отвернулся, чтобы спрятать улыбку.
А мне вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Рон наверняка это специально! Всё его вечные шуточки. Я пробормотала Торнвуду, что ни в чём не нуждаюсь, но он всё равно притащил мне откуда-то белую кружевную шаль и заставил взять. Остаток ужина я провела, кутаясь в неё так плотно, словно это помогло бы защититься от острых как иглы взглядов, которые кололи меня со всех сторон.
До самой полуночи я ворочалась в постели, не в силах заснуть.
Мне не давали покоя мысли о Вьюге. Как там моя олениха? Почему сегодня меня встречал только Снежного? Торнвуд сказал, какие-то проблемы на конюшне. Вдруг случилось что?
Вот только если так пойдёт и дальше, я не смогу и на пушечный выстрел подойти к конюшням, потому что обе голубоглазые барышни, вкупе с их маменькой, взялись, кажется, следить за каждым моим шагом.
В конце концов, я поняла, что сойду с ума от беспокойства, если ничего не предприму. И есть только один-единственный способ пробраться на конюшню незамеченной. Пойти туда прямо сейчас!
Я резко отбросила одеяло, влезла снова в своё белое платье, провела пару раз щёткой по спутанным волосам и поскорее, пока не передумала, метнулась к двери. Потом на секунду затормозила и вернулась, чтобы подхватить шаль. Всё-таки Торнвуд прав – после захода солнца становится холодно.
Пока я ночным притихшим садом пробиралась на конюшни, моей решимости немного поубавилось. Но тревога за Вьюгу гнала вперёд по мокрой траве и запутанным тропам. К счастью, мои ноги сами припоминали дорогу.
Конюшни заметно расширились и обросли пристройками, но я уверенно направилась к центральному приземистому домику. Подняла тяжелый засов, толкнула половинки дверей и вошла, настороженно озираясь и пытаясь привыкнуть к темноте.
По счастью, источник света быстро нашёлся. В левом дальнем углу мягко переливалось серебристое сияние. Свернувшийся калачиком Снежный поднял свою большую красивую голову, украшенную великолепными ветвистыми рогами. Посмотрел на меня снисходительно пару мгновений, потом лениво моргнул и снова улёгся досыпать на травяную подстилку. Рядом с ним в тени угадывалась гора свежего сена, до меня доходил его умопомрачительный аромат.
- Вот же соня! Совсем как твой хозяин.
Снежный невозмутимо фыркнул и дёрнул ушами, не открывая глаз.
Но всё-таки, где же Вьюга? Она ведь должна быть здесь! Я помнила, что олени отказывались разлучаться надолго и всегда держались рядом. Животные всё-таки мудрее людей.
А потом я заметила её и скорее подбежала, бросилась рядом на колени.
Моя олениха лежала на охапке сена у правой стены, и неудивительно, что я её не сразу заметила. Она совершенно не светилась! Её шерсть была очень тусклой, как потемневшее от времени серебро.
Я гладила её по голове и называла всеми ласковыми словами, какие только могла вспомнить, пока она не открыла свои сапфировые глаза и не положила морду мне на плечо, тихо пофыркивая.
Мы сидели так долго, прижавшись друг к другу и ведя безмолвный разговор. От моих прикосновений к шерсти рождались серебряные искры и взмывали к потолку. И постепенно, секунда за секундой, ровное сияние разгоралось на кончиках копыт и рогов, растекалось по всему её телу.
Обняв за шею, я заставила Вьюгу подняться, и мы вместе сделали несколько кругов по широкому стойлу. С каждым движением к ней возвращалась твёрдость и грациозность поступи, а шелковистая шерсть сияла всё ярче. Моё белое платье словно тоже светилось в темноте, отражая лунный свет, падающий из открытых дверей.
Снежный пристально следил за нами, склонив голову.
И как оказалось, следил не только он.
Потому что ворох сена рядом с ним зашевелился и раньше, чем я испугалась, что там может быть крыса, из неё поднялся будущий хозяин замка собственной заспанной персоной.
Уселся посреди сена, как ни в чём ни бывало – в чёрных брюках и белой рубашке с непринуждённо расстёгнутыми верхними пуговицами. Облокотился на одно колено, упёр кулак в подбородок и улыбнулся мне до боли знакомой ироничной улыбкой.
- Так и знал, что не вытерпишь! Вот только чуть побыстрее ползти нельзя было – а, Черепашка? Я успел заснуть, пока тебя ждал.
Глава 3
Наверное, я очень сильно испугалась в тот момент. Это всё от неожиданности, абсолютно точно! Потому что сердце на миг словно остановилось, а потом принялось навёрстывать упущенное с такой скоростью, что, думаю, чуткий Снежный услышал его аж на противоположном краю конюшни.
Но вредный олень даже ухом не повёл – он продолжил спать, и на его невозмутимой морде было написано: «разбирайтесь сами между собой, люди!» Даже Вьюга опустила голову и принялась как ни в чём не бывало собирать с пола какие-то клочки сена. Животные никак не хотели мне помочь – было полное ощущение, что мы с Роном здесь совершенно одни в этот ночной час.
Я нервно поправила шаль, сползшую с плеча. Так, а в каком виде сейчас мои волосы? Какой чёрт меня дёрнул оставить их распущенными?! Отчего мне так хочется сбежать – а останавливает лишь то, что в таком случае меня точно сочтут неисправимой трусихой?..
И почему у меня такое чувство возникает, глядя на Рона, выбирающегося из сена и стряхивающего с себя мелкие травинки… ловящего моё смущение пристальным и самую чуточку лукавым взглядом… на притаившуюся в уголках его губ улыбку… что для него все мои метания и панические мысли – как открытая книга?
Когда он приблизился, я спряталась за спину Вьюги, оставляя её щитом меж нами. Потому что, если он остановится на расстоянии такого же короткого шага, как днём при встрече – мои нервы не выдержат. Я точно убегу! Или… Или протяну руку и вытащу эту ужасно раздражающую меня травинку, что запуталась в его тёмных волосах.
