От удивления брови Мэтти взлетели кверху.
— Ты больше не играешь в покер? Извини, но в это трудно поверить.
Детьми они часами играли в покер втроем у бассейна. Брэд улыбнулся ее недоверию.
— Джинджер это не нравилось.
— Ей не нравился покер?! Неудивительно, что ты с ней развелся. — Улыбка Мэтти погасла. — Извини, это было бестактно с моей стороны.
Джинджер не нравился не только покер. Она критиковала все, в чем Брэда охватывал азарт.
Ты не знаешь, когда надо остановиться, говорила она. Ты ведешь себя как ненормальный.
Мэтти перекинула ноги через край шезлонга и села, глядя Брэду прямо в глаза.
— Могу я сделать из этого вывод, что карточные фокусы она тоже не любила? — Мэтти не стала дожидаться ответа, а разложила карты веером. — Возьми одну.
Брэд вытащил карту и взглянул на нее. Король червей. Он засунул карту на место без комментариев.
Мэтти прикусила губу, сосредоточиваясь, словно пыталась вспомнить, как именно работал фокус.
Ее зеленые глаза были серьезны. Потом она вновь посмотрела на Брэда и потянулась к его нагрудному карману, чтобы вытащить оттуда карту.
Мэтти взглянула на нее, а затем вручила Брэду.
— Король червей, король сердец. Интересный выбор. Хотя — судя по обстоятельствам — возможно, не самый подходящий.
— Это я научил тебя этому фокусу?
Мэтти вновь откинулась в шезлонге и в очередной раз перемешала карты.
— Нет. Ты не научил меня ни одному из своих фокусов.
— А какой в этом был бы смысл? Я выучил большую часть из них только для того, чтобы выбивать тебя из колеи.
Ее рот приоткрылся от удивления, и Мэтти покраснела. Чтобы не смущать ее, Брэд решил сменить тему.
— Как поживает твой отец? — Этот вопрос показался ему вполне нейтральным.
— Хорошо, — ответила она. — Жаль, что ты не можешь задержаться! Он был бы очень рад повидать тебя.
— Так его сейчас нет в городе?
Мэтти покачала головой.
— Он проводит лето в Мехико, чтобы поработать над испанским. Он утверждает, что так учить язык лучше всего. — Она опять перемешала карты и спросила:
— А как твой отец? Ты планируешь навестить его, раз уж ты здесь?
— Обычно он в Сакраменто в это время года.
— Это не так уж далеко. На машине ты добрался бы за день.
Ей все казалось таким простым! Если твои родители близко, ты можешь в любой момент поехать к ним. Отношения в его собственной семье никогда не были такими.
— Мы с ним мало общаемся.
В глазах Мэтти мелькнуло сожаление, но прежде чем она успела высказать свое сочувствие, Брэд добавил:
— Я не думаю, что он одобряет то, чем я занимаюсь.
Она удивленно подняла брови.
— Ты закончил Гарвардский университет. Открыл свое дело. И, если верить Джессике, зарабатываешь кучу денег. Трудно представить, чтобы отец не гордился тобой.
— Когда мы разговаривали в последний раз, он требовал объяснить ему, почему я не начал политическую карьеру.
— Ой! — Мэтти наигранно вздрогнула. — Ну что ж, если тебе это послужит утешением, то мой отец тобой гордится. Он постоянно приводит тебя в пример вновь набранным игрокам.
Волна воспоминаний с примесью чувства вины нахлынула на Брэда. Почему он не поддерживал отношения с тренером Уилкоксом? Ведь этот человек был для него не просто тренером по футболу, но и страшим другом, наставником.
— Ты еще работаешь с ним в школе? — поинтересовался Брэд.
— Что?
Он указал на футболку Мэтти, на которой красовалась надпись «Учителя делают это с КЛАССОМ!». Девушка смущенно опустила глаза и улыбнулась.
— А, ты об этом… Нет. Я преподавала в средних классах. Но больше я этим не занимаюсь.
— А что ты делаешь теперь?
— Управляю бабушкиным магазином. — В ее словах был легкий оттенок грусти.
Надеясь, что Мэтти расскажет больше, Брэд произнес:
— Я читал, что больше половины учителей бросают свою работу в течение первых пяти лет. Наверное, трудно.
— Еще как. Но и здорово. У детей столько энергии. Столько надежд. — Она тихо вздохнула. — Мне до сих пор иногда не хватает школы.
— А почему же ты ушла?
— Кто-то должен был заменить бабушку. — Мэтти несколько секунд молчала. — Она владела магазином «Спираль времени» почти сорок лет. Если бы я не пообещала продолжать ее работу, дело всей ее жизни было бы напрасным. Исчезло бы, — она щелкнула пальцами. — Вот так.
— А как насчет дела твоей жизни? Ты же отказалась от работы, которую любила.
Мэтти склонила голову набок, словно обдумывая его слова. Грусть исчезла с ее лица.
— Я работаю с прекрасными людьми, и мне нравится мое дело. Я ни о чем не жалею.
Несмотря на все заверения Мэтти, Брэд не удержался от вопроса:
— Что, совсем ни о чем?
Она покачала головой, и от этого движения на ее волосах заиграли блики заходящего солнца. Ее волосы, подстриженные волнами, не были уложены в элегантную прическу. Они нежно обрамляли ее лицо и создавали такую сексуальную ауру, с которой не могла соперничать даже красота длинноногой Джинджер.
— Ну, я не думаю, что совсем ни о чем не жалею, созналась Мэтти. — Но, по большей части, моя жизнь не так уж плоха.
Мысли о Джинджер оставили горький осадок в душе Брэда.
— Не все получается так, как мы планируем.
— Конечно, нет, — с тихим смехом ответила Мэтти. — Однако иногда это к лучшему. Не всегда то, что мы планируем, нам действительно нужно.
— Это звучит, как урок, извлеченный из собственного горького опыта.
— Так и есть. В шестнадцать я думала, что знаю, что буду делать через десять лет. В двадцать шесть я поняла, что нет смысла планировать жизнь на такой большой срок.
— А что бы ты хотела делать?
— Ты правда хочешь это знать? Конечно, хочет.
— Я в этом уверен.
— Ну-у, хорошо… — Мэтти одарила Брэда озорным взглядом. — Ну, для начала мы с тобой женаты.
— Да ну?
— Ага. В шестнадцать я думала, что в тебе есть все, что мне хотелось бы видеть в муже.
Ее честность удивила Брэда. Будучи подростком, Мэтти и не пыталась скрывать, что он ей нравится. Поначалу он был польщен, но не больше того, А к тому времени, как она стала достаточно взрослой, чтобы вызвать его интерес, Брэд уже три года играл в команде ее отца. И когда тренер попросил его оставить Мэтти в покое, Брэд так и сделал.
