— Почему тут нет этого запаха?
— Какого? — воспрянул от своих мыслей Ганс.
— Ну этих… нечистот.
— Тут есть канализация.
— Что?
— Трубы под крепостью, ты ходишь в отведённое место, а всё с помощью воды вымывается через трубы в место… где запах никого не заботит…
— Ясно… — протянула Олетта.
В разговоре повисла пауза. Олетте казалось, что она что-то упустила, или ей где-то соврали. Ей было сложно представить, как нечистоты можно убрать с помощью сети труб. Самим собой возник второй вопрос.
— А откуда вода?
— А?… — снова очнулся Ганс. — Сеть труб подводит воду к замку.
— О… — яснее для Олетты ничего не стало.
— Послушай, — наконец, с раздражением сказал Ганс. — Тебя ведут к Вечному Господину, неужели тебе не страшно, или ты не хотела бы узнать, будешь ли ты жить после встречи с ним?
Олетта пожала плечами. Почему-то встреча, как называл его Ганс, с Вечным Господином, не занимала в последнее время Олетту. То ли её сознание отторгало возможный ужас этой встречи, то ли она уже смирилась с тем, что происходит. Но… нет, она безусловно волновалась за свою жизнь и её слегка "трясло", однако… она понимала две вещи: во-первых, деваться ей некуда, во-вторых, она по-девичьи верила, что если бы её ждала ужасная участь, то Ганс непременно ей бы об этом сказал. Почему?
— А что? Ты хочешь сказать, что мне есть чего бояться? — спросила напрямую она. — Я так поняла, что я буду жить у него, то есть буду его женой, значит убивать меня в любом случае пока не собираются.
Ганс хмыкнул.
— Ну, я подумала, что рано или поздно меня бы всё равно бы выкрали от отца, — пожала плечами Олетта. — И это мог быть отнюдь не великий маг, а какой-нибудь грязный ростовщик.
— Хммм… — только протянул Ганс.
Замок внутри оказался просторен. Здесь также было видно, что к его постройке приложили руку древние архитекторы. Двери двигались исключительно с помощью систем блоков и противовесов. Потолки были так высоки, что даже вставшие друг другу на плечи десять акробатов не смогли бы докоснуться до потускневших фресок, что их украшали, изображая подвиги богов давно ушедших народов. Везде по залам в клетках щебетали птицы, и всё было украшено цветами. Цветы были заплетены в венки и висели на стенах. Цветы были в горшках, что стояли на тумбах. Некоторые из статуй по над стенами держали в руках древние сосуды в которых также были цветы. Весь замок внутри пестрел красками, благоухал и был наполнен птичьим щебетом. Олетта подумала, что это достаточно странное место для старого некроманта. Не так она представляла себе магов, ассоциирующихся с самой смертью.
Когда перед путниками, пришедшими на доклад, наконец-то открылись ворота в залу, где их ждали, Олетта обомлела: посреди неимоверного количества цветов, на троне, сидел скелет в чёрной с пурпурным мантии.
Ганс, Марфа, Метрофан, Степан и Олетта прошли внутрь залы. Четверо Стражей остались дежурить за дверями. Ганс приклонил колено, а остальные, кроме Олетты, упали на колени. Пленница замешкалась. Она предположила, что, принимая во внимание обстоятельства, имеет смысл тоже упасть на колени. Однако, она не успела этого сделать, так как зазвучавший голос ввёл её в ступор и она так и осталась стоять на негнущихся ногах.
— А-а-а-а, Ганс, — голос был наполнен магической силой, и очень сложно было понять, откуда он происходит. Казалось, что сама ткань мироздания рвётся, чтобы дать услышать смертным звук "с другой стороны". При это создавалось впечатление, что голос не просто разносится по зале, но ещё и долго-долго "гуляет" в голове. — Я уже думал, что впервые ты вернёшься позже назначенного срока.
— У нас возникли сложности… — проговорил, не поднимая глаз Ганс.
— Я знаю, — голос как будто "потеплел". — И тем не менее, ты смог выполнить всё возложенное на тебя.
— Да, мой господин.
Скелет поднялся со своего трона. Он спускался ровно и спокойно. Как будто был не мертвецом, разряженным в мантию, а простым мужчиной средних лет. Когда он подошёл ближе к Олетте, она содрогнулась от отвращения. Кожа на черепе была высохшей, местами потрескавшейся. Глазницы впали и на их месте зияла глубокая чернота из которой поблескивали искорки различных цветов, от чего провалы были похожи на звёздное небо. На шее кожа висела лохмотьями, виднелся позвоночник, сморщившиеся трахея, пищевод и крупные сосуды. Руки скрывали перчатки, а на ногах были тяжелые с кованными бляшками сапоги.
— Прекрасно, — подойдя ближе произнёс мертвец. Он вперил свои пустые глазницы в Олетту. — Видимо, я всё же не ошибся. Правильно, что я доверился этому Баясалу.
У Олетты поплыло перед глазами.
— Баясалу? — тихо произнесла она.
Это был старинный торговый партнёр отца. Его родина располагалась на Востоке. Он был из людей, крайне падких на внешность Олетты. Несколько раз, используя её небольшой флирт, отец заключал с Баясалом неплохие сделки. Олетта знала, что Баясал хотел жениться на ней, но отец сумел уладить этот вопрос. После чего не получил ни одного кредита доверия от своего друга. Отец сказал тогда: "Ну и что, я и так продал уже всё что мог этой обезьяне втридорога. Пусть теперь пытается сбыть, что я ему привез, а я найду и посговорчивее".
Видимо месть Баясала была куда изощреннее, чем просто отказ вести дела с Дариусом Рыжим на особых условиях.
— Что он сказал про меня? — заговорила Олетта. Ей казалось, что весь мир перед глазами погрузился в дымку. Происходящее вокруг ощущалось нереальным.
— Сказал, что ты красива. И умна не по годам. А ещё, что отец твой глуп, используя тебя для сиюминутной выгоды, и что рано или поздно это доведёт до трагедии вас обоих, — спокойно пророкотал лич.
Полученный ответ был последней каплей, Олетта начала проваливаться в забытье. Она не слышала ни звука собственного падения, ни чувства боли от ушибленного плеча. И уж тем более она не слышала слов Вечного Господина, когда Олетту выносили из тронного зала кучер с сыном.
— Какая нежная молодая особа, может не стоило возлагать на неё надежды?
— Она показалась мне не такой, как остальные. Возможно, она всё же послужит Вашим целям, — когда все ушли, Барон встал с колена, и они разговаривали с Господином на равных.
— Я надеюсь, Ганс, — лич прошёл к своему трону и снова уселся на него.
Он подал знак, и один из Стражей поднёс ему кубок. Господин опорожнил сосуд, и густая красная жидкость полилась по его обнажённому пищеводу, часть просачивалась наружу через разрушенную ткань. Тут же в местах падения капель кожа восстанавливалась. После поглощения этого напитка шея и губы лича стали выглядеть лучше, как будто их хозяину была не тысяча лет, а лет восемьсот.
— Прекрасно, Ганс, — довольно пророкотал лич. — Чтобы я стал похож на живого мне конечно понадобиться целое море крови дракона, но и столько, сколько ты достал, вполне хватит, чтоб не развалиться какое-то время.
