Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Нет, она должна уйти, – чётко отчеканила я, уже поняв, что у нянечки иное мнение.
– Не уверена, – сухая рука легла на моё прикрытое старой шалью плечо и чуть сжала, – про северян разное говорят. Но не одной сплетни про то, что людей они простых губят или девиц портят. Может, лучше остаться княгине здесь, чем с дитём в утробе по дорогам трястись и приют искать.
Нервный смешок вырвался из моих уст. Ни одной сплетни. Можно подумать, праведники к нам идут – земли наши с поклоном просить.
– В твои годы и такая наивность. Первое, что они сделают, придя в наш дом, это убьют всех представителей правящей семьи. А девушек, может, и не тронут. Мало ли, сколько у них с собой шлюх припасено.
Обойдя меня, няня присела на лавочку, неосознанно пригладив обшарпанные доски. Я внимательно следила за её жестами, порой они рассказывали больше, чем слова.
– И всё же Мояла с дитём, да в неизвестность…
– Наверняка Хумъяр уже приготовил себе нору, какую, – попыталась я успокоить старческое сердечко. – У него было на это время.
– Я волнуюсь за неё, – старушка глубоко вздохнула.
– Я тоже, няня, но у неё есть шанс и она должна им воспользоваться.
– Я сказала ей, что останусь с тобой. Заверила, что сделаю всё, чтобы уберечь, – ия Лунсия отводила взгляд, не верила в свои же слова.
– Правильно, она должна уезжать со спокойным сердцем, – кивнула я.
– Может, и нас пронесёт?! Северяне могут и сжалиться, – слова пожилой женщины заставили меня рассмеяться.
– Ты прекрасно знаешь. Милая, на мне род Охрил и оборвётся. Жить мне осталось недолго. Так что не пытайся лгать и сглаживать углы. Я не люблю этого. А Мояла должна жить: она заслужила своё счастье – выстрадала. Я не смогу сомкнуть глаза и спокойно умереть, зная, что эта проклятая долина прибрала и её. Пусть живёт и растит своего ребенка. Надеюсь, князюшка наш сдохнет, где по пути, и умру я счастливо вдовой.
Няня молчала. Я понимала её. Осознавала, насколько тяжело ей слышать мои слова.
– Я мечтала подержать на руках и её, и твоё дитя, – тихо призналась она, – маму твою красавицу Амэрисс с пелёнок вырастила. Вы, мои кровинушки, на моих руках свой первый вдох сделали. Я надеялась, что перед смертью и твоей крошке распашонки раскрою да обережным шитьём украшу.
Опустив взгляд, я уставилась на свои немощные ноги. Я могла родить, да только не от князя Хумъяра. Несколько раз у меня были признаки беременности, но раз за разом мой организм скидывал дитя. Мне не хватало здоровья его выносить, а князь не заботился, чтобы его у меня стало больше. Даже наоборот. Поэтому наш целитель и солгал на свой страх и риск. Меня уберечь хотел.
Зачем?
Никогда этого не понимала. Зачем все так стараются продлить мою никчёмную жизнь? Для чего?
– Не хочу тебя расстраивать, ия Лунсия, но матерью стать мне не суждено.
Я пыталась скрыть свои чувства, но судорожный вздох удержать не смогла. Княгиня не должна показывать слабость даже сидя в инвалидном кресле. Она всегда должна демонстрировать силу своей власти и сдержанность Смешно что-то демонстрировать, когда на тебя смотрят, как на сломанную куклу.
С той же жалостью и сожалением И сейчас не хотела быть сильной, не желала держать лицо и не демонстрировать в какой я панике.
Я просто мечтала, чтобы этот день, этот момент, длился, как можно дольше. потому как после моя семья в лице Моялы исчезнет, скрывшись на пыльных дорогах в крытой кибитке. А сюда придут захватчики и продемонстрируют кто хозяин в этих землях, убив меня Только сейчас поняла, что эта война будет последней для меня. Что не будет, как прежде: пара схваток и разошлись, разорив друг друга.
Не будет переговоров, угона скота, кучи обветшалых беженцев.
Эту войну я не переживу.
Осознание далось мне тяжело. Схватившись за подлокотник, не удержавшись, испугано глянула на нянечку.
– Я останусь здесь с тобой, Амэлла, и слушать твои возражения не стану. Я всё же хочу верить в то, что болтают люди. И постараюсь спасти тебя: если нужно на колени перед ними стану, умолять буду. Но не оставлю тебя им.
– Ты уйдёшь! – зло вскрикнула я. – Уйдёшь с князем и Моялой. Я приказываю тебе!
Старая женщина лишь рассмеялась. Это больно резануло по сердцу, и я, не сдержавшись, всё же расплакалась.
– Не смей надо мной смеяться, слышишь, – сквозь слёзы процедила я, – я приказываю тебе уйти. Я княгиня, наследница этих земель. Я приказываю тебе спасаться!
Смех стих.
– Приказывай, доченька, – тихо шепнула моя старушка, – да, только что мне твои приказы. Я с малых лет по этому дому бегала. Моя мама твою бабушку растила.
Ты, Амэлла, всё, что есть у меня. Зачем мне спасаться, милая моя. Я хочу умереть в том же доме, что и родилась. И рядом с той, что внучкой считаю. Я понимаю, что княгиня ты, Амэлла, но моей любви к тебе это не отменяет.
Стиснув зубы, я смолчала. Мне не нужна была эта жертвенность. Но с другой стороны, ия Лунсия уже, мягко говоря, немолода. Что ждёт её там, за границами нашего княжества? Никто её на работу не возьмёт: возраст уже не тот, а тут, может, и пощадят старуху-то. Если тихо где отсидится.
Взявшись за внешние ободы для вращения колёс, я развернула коляску в сторону семейного склепа.
– Пойдём, погуляем, няня, – негромко позвала я, смирившись с её самоуправством.
Да и страшно мне было умирать, когда рядом не одного родного человека. А её, старуху, может и не тронут. Доживет здесь свой век, да и ляжет рядом со мной в могилку.
Если будет она у меня, могилка эта.
Старая женщина тяжело поднялась и, пристроившись рядом с коляской, взялась за её ручки сзади.
– Ноги у меня уже не те, – тихо выдохнула женщина, – уж подержусь за тебя.
Улыбнувшись, я неспешно поехала вперёд.
Глава 4
У нас был чудесный сад. Большой и просторный. Не загромождённый излишними клумбами и кустарниками. Здесь чудесным образом уживались рядом хвойные деревья и низенькие кусты северной айвы. Мы собирали глубокой осенью её плоды и добавляли в травяной чай холодной зимой.
Этот кислый вкус напоминал о лете, солнце и тепле.
Рядом ютилась смородина. Её аромат разносился по саду. Как я любила эту ягоду.
Огромные чёрные шары или красные прозрачные бусины, висящие на веточке и переливающиеся на солнце. Потянувшись, я не удержалась и сорвала лист с куста.
Чуть помяв его, поднесла к лицу и вдохнула яркий ни с чем не сравнимый аромат.
Так пахло счастье.
– Твои вкусы никогда не меняются, – беззаботно проворчала няня, – на тумбе у кровати еловые веточки вместо цветов. В шкафу среди вещей лепестки не роз, а простой смородины.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
