Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Аптекарь привез меня домой. По дороге мне то и дело казалось, что он хочет о чем-то со мной заговорить, но не решается. Я заметила это потому, что такое поведение было ему несвойственно. Все вопросы Аптекарь решал мгновенно, четко, без всяких сантиментов.
Что у него было на уме, я узнала на следующий день, когда во время обеденного перерыва в кафетерии я встретила Глебушку. Того самого смазливого мальчика-карьериста из бухгалтерии, который некогда подло отдал Аптекарю мою зарплатную карточку.
– Он давно на тебя таращится, – доверительно сказала Светочка, проследив направление моего взгляда. – По нему тут все девчонки с ума посходили. А он – ну ни на кого! И даже на меня не смотрит. Я уж думала – пф, голубок! Оказывается, Глебушка наш рыбку покрупнее ловит, и не простую – золотую!
Я почувствовала, что жаркая волна заливает мое лицо.
– У тебя даже шея покраснела, – с удовольствием констатировала Светочка. – Он тебе нравится?
– Вот еще!
– Какой же ты еще ребенок, – вздохнула сослуживица.
Может быть, я и являлась, по Светочкиным меркам, сущим ребенком. Но у меня уже накопился кое-какой опыт. И я знала некоторые вещи. Например, что никто не станет ухаживать за мной без высочайшего разрешения Аптекаря. И каковы шансы, что тот, кто получит высочайшее разрешение, понравится мне?
На самом деле шансы есть, и их не так уж мало. Потому что некоторые виды животных в неволе все-таки вполне себе размножаются.
Такие дела.
Глебушка и в самом деле мне нравился, хотя я никак не могла заблуждаться на его счет. Невооруженным глазом было видно, что он карьерист и боится Аптекаря до смерти.
Собственно, я не знала человека, который был бы достаточно храбр или достаточно безумен, чтобы его не бояться.
Разве что Ирина…
О ней разговор особый.
Мне всегда казалось, что мой отец и наша домоправительница связаны куда крепче, чем они это демонстрируют.
Я точно знала, что между ними не было любовной связи – если все происходит в соседней комнате, о таких вещах догадываются даже самые неискушенные барышни.
Нет, романа тут не было. Но что? Привязанность? Зависимость? Какие-то давние и мучительные отношения?
Можно было даже и не делать попытки разобраться.
В нашем доме умеют хранить тайны.
Так я о Глебушке. У него глаза янтарные, как темный, жгуче-сладкий мед, и русые кудри падают на гладкий лоб. У него ямочки на щеках, у него широкие плечи.
Едва взглянув на него, я думаю, что буду, пожалуй, не против, если он решит… если он захочет…
В общем, буду не против.
И он, словно услышав мой внутренний зов, идет ко мне через весь кафетерий. Со всех сторон на него смотрят девичьи глаза. Несутся вздохи.
Ах, Глебушка – покоритель сердец!
Он останавливается у нашего столика, и Светочка немедленно фыркает в свою чашку с зеленым чаем. Моя напарница всегда пьет зеленый чай без сахара, это кажется ей утонченным. Я же свою бадейку зеленого чая, полезного и богатого антиоксидантами, всегда имею возможность получить дома, поэтому на работе пью кофе – очень крепкий, с большим количеством сахара и шапкой взбитых сливок.
Итак, Светочка фыркает в свое жасминовое пойло, а я поднимаю на Глебушку глаза. Я ожидала, что он будет мямлить и тянуть, но Глебушка включает обаяние уверенно и решительно, как нажимает на спусковой крючок. Пороховой заряд воспламенен, вспыхивают ослепительные ямочки на щеках, теплым светом наливаются янтарные глаза, пуля врезается в нарезы ствола.
Пиф-паф. Падай, детка, ты убита.
Право, я не прочь пасть на этом поле брани.
Навзничь.
Черт, я опять краснею.
– Александрина, вы сегодня прелестны. Как вам к лицу зеленое! Вы в этой кофточке словно русалка. В честь этого прекрасного обстоятельства приглашаю вас поужинать сегодня со мной. У меня заказан столик в «Акватике».
– Сегодня четверг, рыбный день, – улыбаюсь я в ответ. – Если вы гарантируете, что в «Акватике» русалку не примут за щуку и не навертят из нее котлет…
Глебушка отвешивает мне поклон – полусерьезный, полукомический.
– Я сумею о вас позаботиться, позвольте уверить.
– Тогда я согласна.
Надо же, подумала я, немного придя в себя. А Ирина-то была права. И на службе может произойти что-то хорошее.
– Ты даешь, – говорит мне Светочка, когда Глеб отходит от нашего столика. – Я думала, ты язык проглотишь…
– Ты полагала, что дочерей олигархов воспитывают в монастыре? – осведомляюсь я, собрав все присущее мне ехидство. – Вовсе нет. Представь, у меня даже гувернантка была. Правнучка баронессы Буксгевден, фрейлины императрицы. Она учила меня манерам и искусству общения с мужчинами. Практики у меня было немного, но теория…
– Ну и ну! Гувернантка? Баронесса? Серьезно?
Кажется, мне в кои-то веки удалось произвести на Светочку впечатление.
– Абсолютно. И вообще я, к твоему сведению, вела очень насыщенную светскую жизнь. Я танцевала на балах в Вене.
– Да ты что! – Светочка неизящно раскрыла рот.
– Вот тебе и «что». Ты никогда не увидишь, как там красиво, а жаль. Самый статусный – оперный бал, венец бального сезона. На него собираются знаменитости со всего мира. Зал Венской оперы весь украшен эквадорскими розами, они пахнут так, что кружится голова. Бал открывает президент Австрии, господин Хайнц Фишер. Несмотря на возраст он отлично вальсирует. А потом сто восемьдесят пар танцуют полонез. И все так утонченно, так роскошно… Зал обслуживают три сотни «людей бала». Представляешь, среди них есть даже портной и обувной мастер – вдруг какая-нибудь дамочка сломает каблук? Но еще лучше императорский бал. Он проводится в новогоднюю ночь, во дворце императора Франца Иосифа и его жены, красавицы Сисси…
– Надо же, – восхитилась Светочка. – Ты и императрицу видела! А что это ее как зовут странно?
– Да нет, Светочка, ты не поняла. Это когда-то дворец принадлежал императорской чете. А сейчас в Австрии парламентская республика.
– Свергли, значит, – сочувственно сказала коллега. – Я вроде что-то читала. Им головы отрубили, да?
– Императрицу Сисси убил итальянский анархист Луиджи Луккени. Она прогуливалась по набережной Женевы со своей камеристкой Ирмой Шарай. Он напал на императрицу, ударил острой заточкой в сердце и сбил с ног. Сисси даже не поняла, что произошло. Ей показалось, что странный незнакомец хотел сорвать с нее ожерелье… На месте удара осталась только крошечная треугольная ранка. Императрица поднялась и продолжила свой путь. А вечером умерла от внутреннего кровоизлияния…
– Вот ужас-то! Зачем же он это сделал, анархист-то?
– Он ненавидел всех императоров и королей. Кроме того, говорили, что он мстил таким образом своей матери. Она происходила из знатной семьи, но родила внебрачного ребенка и вынуждена была отдать его в приют.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
